Маленькая птичка Лаванды испуганно взвизгнула и отлетела в сторону. Патронус Тома расправил крылья так широко, что заслонил свет и отбросил на них могучую тень.

— Черт возьми! — удивленно воскликнул кто-то. Патронус Тома открыл пасть и пронзительно закричал. Он изогнулся дугой вниз, отчаянно хлопая крыльями, прежде чем неуклюже обернуть когти размером с кулак вокруг рогов Патронуса Гарри.

— Посмотри только, — сказал Том в пьяном оцепенении. Птица откинула назад свою короткую оперенную голову, выгибая ее, как дракон. Она уродливо и громко вскрикнула, демонически зашипев. Том издал гортанный смешок, оборвавшийся, когда он попытался погладить птицу, а та попыталась укусить его.

— Гарри! — сказала Гермиона, пробираясь сквозь толпу. Она еще раз взглянула на птицу и пробормотал. — Стервятник.

Птица повернула голову и яростно зашипела. Она сделала шаг назад, помня о его массивных крыльях.

— Я думала, у тебя будет какая-нибудь змея, — призналась она немного растерянно и застенчиво.

— Змеи поддерживают, — задумчиво произнес Том, одурманенный счастьем. — Стервятники выживают.

— Это Грифон-стервятник, — сказал Гарри, удивляясь больше всего самому себе. — Они…они были в Лондоне.

Гермиона покачала головой.

— Нет, Гарри. Белоголовые стервятники живут в Южной Европе, в Альпах.

— Но… — Гарри замолчал. Он не мог вспомнить, откуда ему это известно, но он думал, что эти птицы в Лондоне.

Дверь в Выручай — Комнату качнулась под внезапным неожиданным ударом мощного заклинания. Болтовня в комнате стихла, умолкая под быстрым взрывом второго заклинания.

— Гарри? — робко спросила Гермиона. — Мы ждали кого-нибудь еще?

Дверь снова качнулась, застонав по швам. Улыбка Тома растаяла, когда он ушёл из его головы — это было похоже на то, как заклинание словно отслоилось от кожи Гарри. Том сделал шаг в сторону, осторожно держа палочку, когда стервятник с беззвучным криком растворился серебряной пылью.

ОД расступился перед Томом, который спокойно и небрежно направился к трещащей двери. Она снова сильно задрожала, по дереву расползлись тонкие трещины.

— Это Амбридж? — обеспокоенно спросил кто-то. Дверь зловеще затрещала.

— Все, — решительно сказал Том, полностью изменив свой прежний облик. — Не двигайтесь и не говорите.

Гермиона поспешно начала колдовать общирное заглушающее заклинание. Студенты бросились попасть под ее чары. Том провел палочкой по замысловатому узору, выгибая и сгибая локоть и запястье в нескольких точках. Он нарисовал его дважды, сглаживая форму и движение, пока не смог повторить его в одном связном движении. Он закрыл глаза, повернулся лицом к двери и прошипел:

— Spectoillex pavor.

Его палочка создала в воздухе темные черные трещины, как будто он разбил циферблат часов, который висел между ними и дверным проемом. Они расползались, соединяясь взад и вперед в хаотическом беспорядке, как паутина или морозные узоры.

Том опустился на колено, тяжело дыша и крепко сжимая в руке волшебную палочку. Все его тело слегка дрожало, это выглядело чем-то средним между болью и изнеможением. Гермиона что-то сказала — невозможно было расслышать под широким заглушающим заклинанием.

Дверь отворилась внутрь и с ужасающим звуком упала на пол. Том не издал ни звука. Паутина трещала, перекинутая, как сеть, с одной стороны комнаты от потолка и до пола. Не было никакого способа обойти ее — Том создал сеть, чтобы сдержать Амбридж?

Амбридж стояла там, явно обрадованная своим грандиозным появлением. Ее глаза скользнули вперед, глядя прямо на них с другой стороны сетки. Она нахмурилась, а потом покраснела от ярости.

— Филч! — закричала она от ярости. — Их здесь нет!

Студенты ОД суетились, молча переминаясь с ноги на ногу и растерянно глядя друг на друга. Том медленно поднялся с колен, довольный своей работой. На расстоянии вытянутой руки, разделенные паутиной. Амбридж в ярости развернулась на каблуках и вылетела из комнаты, источая отвращение. Все дружно вздохнули с облегчением. Дверь медленно поднялась и починилась сама собой. Дверной проем восстановился, и Гермиона сняла заглушающее заклинание.

— Ты сделал это! — радостно завопил Фред, торопливо бросаясь к Тому. Джордж закричал так громко, что эхом отозвался пронзительный крик его Патронуса — сороки. Дин присоединился к ним, разразившись аплодисментами. Гарри не знал, кто это начал, но в толпе студентов нарастал ровный рев. Не шути с Риддлом!

Том выглядел в равной степени измученным и застенчивым от такого внимания. Довольный своей популярностью, но в то же время ошеломленный ею.

— Гарри, — сказала Гермиона, цепляясь за его руку. Она говорила приглушенным серьезным голосом, который означал только неприятности. — Это было … это было проклятие иллюзии. Во время Первой войны оно не позволяло аврорам находить Пожирателей Смерти. Оно было темным, Гарри!

Гарри видел, как Ханна Эббот, покраснев, упала в обморок под пристальным взглядом Тома.

— Это помешало Амбридж найти нас, — защищался Гарри. — Возможно, это было плохо, но ты не можешь отрицать, что это помогло нам.

Гермиона вздрогнула.

— Может, и так, но он использовал для этого темную магию, Гарри.

Гарри наблюдал, как студенты ОД — люди, которых он привёл сюда, чтобы научить, как выжить, — объявляют Тома чемпионом. Том защитил их всех, держа подальше от посторонних глаз и от неприятностей.

Гарри увидел, как Том застенчиво улыбнулся, и сказал:

— А что, если темная магия не так уж плоха?

***

У них не было другой встречи ОД, и, не зная секрета, как открыть Выручай Комнату, Том с лихорадочной решимостью разыскал Гарри.

Сезон простуд пронесся по замку, покоряя армии хаффлпаффцев заразительным насморком. Луна пала жертвой болезни. В последний раз Рон видел, как девушка ковыляла с двумя маленькими горшочками горящих благовоний на каждом бедре. Гермиона попала в бедственное положение, собирая коллекцию салфеток, чтобы добавить их к стопке, возвышающейся почти так же высоко, как ее обзорная книжная башня для СОВ.

Том, которому было отказано в каких-либо зельях от стресса, вцепился в Гарри, как липучка, требуя доступа в комнату еще раз.

— Или я пойду в Тайную комнату, — пригрозил Том с блестящими глазами и темными мешками под ними. — Просто покажи.

Гарри так и делал, часто принося с собой несколько эссе, которые ему нужно было разобрать, в то время как Том выплескивал свое разочарование посредством магических заклинаний и потрошения тренировочного манекена.

Том тренировался так, словно от этого зависела его жизнь. Он не позволял себе ни минуты паузы — ни минуты колебания между движениями. Он установил мишень, прошелся по комнате и тщательно прицелился, прежде чем бросить заклинание. Он медленно шел через комнату, изучал точность и повреждения, прежде чем медленно восстановить ее и повторить процесс. Это было похоже на мельтешение туда-сюда, хоть и более разрушительное.

Гарри беспомощно посмотрел на свое эссе по чарам. Он не был уверен, что смог бы перечислить двенадцать применений для чар, меняющих цвет с желтого на красный, помимо…изменения цвета.

Том издал бессловесный звук разочарования, восстанавливая еще одну царапину, которая выглядела точно так же, как и дюжина предыдущих. Том пересек комнату, провел рукой по волосам и поднял волшебную палочку.

— Ictum! — прошипел Том, изогнув палочку дугой, как десятки раз до этого. Заклинание полетело в воздух, царапина тонкой полосой легла на цель, и Том издал гневный звук. Гарри прищурился — ему показалось, что все в порядке.

— Почему ты так злишься? — спросил Гарри, смирившись с тем, что его эссе все равно провалится. — По-моему, все в порядке.

Том заметно сжал челюсти.

— Я отклоняюсь вправо.

Гарри снова посмотрел на мишень.

— Я думал ты и стараешься попадать правее.

Это, по-видимому, было не так.

Том поднял палочку и попробовал еще раз. Оно попало точно с правой стороны.