— Да, у меня такое же чувство, — согласился Гарри.

Они шли медленно, неуклюже. Гарри был благодарен судьбе за то, что все проблемы, которые Том чувствовал, он решил сам за неделю. По словам Гермионы, мальчик прятался в библиотеке, изучая концепцию эмоций и философию светлой магии. У Гарри не хватило ума пойти по такому следу мыслей.

Они приблизились к верхней площадке, когда пронзительный крик эхом разнесся по коридорам. Том сделал паузу — следовательно, Гарри тоже остановился. Портреты реагировали гораздо быстрее, бросаясь от картины к картине навстречу звуку. Один нарисованный тигр использовал квиддичный столб как трамплин на своем пути.

Крики доносились из вестибюля, и чем ближе они подходили, тем громче становились. Добравшись до верха, они обнаружили, что вестибюль битком набит.

Студенты разбрелись и бросились на шум, теперь они с любопытством собрались в большой круг возле мраморной лестницы. Том потащил Гарри сквозь толпу слизеринских студентов. Профессор МакГонагалл стояла прямо напротив Гарри на другой стороне круга; она выглядела так, словно была слегка больна.

— Профессор Трелони… — узнал Гарри. Она стояла одна посреди вестибюля с волшебной палочкой в одной руке и пустой бутылкой хереса в другой. Вид у нее был совершенно безумный: волосы торчали дыбом, очки съехали набок. Ее шали и шарфы опасно волочились за ней, напоминая старую тряпичную куклу, разваливающуюся на части по швам. Рядом с ней на полу лежали два больших сундука, один перевернутый. Трелони уставилась на что-то, чего Гарри не мог видеть.

— Вы не знали, что это произойдет? — спросила профессор Амбридж. — Хоть вы и не способны предсказать даже завтрашнюю погоду, вы, конечно, должны были понимать, что ваши жалкие результаты во время моих инспекций и отсутствие каких-либо улучшений неизбежно приведут к тому, что вас уволят?

— Вы не можете! — взвыла Трелони. — Вы не можете меня уволить! Я здесь уже шестнадцать лет! Хогвартс мой дом!

Гарри почувствовал, как Том вздрогнул, услышал хриплый смешок. Том пристально смотрел куда-то в толпу. Его нос перестал кровоточить, хотя пятна крови делали его похожим на особенно грязного вампира из подросткового романа для ведьм.

— Что? — прошептал Гарри.

Том посмотрел на него одним слегка налитым кровью глазом. Лицо у него было бледное, с маленькими черными струпьями на скулах.

— Независимо от чувств, Хогвартс является домом только для тех, кто получил разрешение.

Гарри похолодел от этой мысли и прямого намека на то, что разрешение не гарантировано. Дубовые парадные двери распахнулись — на пороге появился Дамблдор. что он делал снаружи, было тайной, но его появление, безусловно, было драматичным, привлекая внимание. Оставив двери открытыми, он подошел к Трелони и протянул ей руку.

Том снова пошевелился, его тело напряглось от волнения. Гарри не слышал, о чем говорили Амбридж и Дамблдор. Он смотрел только на прищуренные глаза Тома и опущенный вниз рот. Он никогда не любил Дамблдора.

— Он тебя выгнал? — в ужасе прошептал Гарри. — Он не позволил тебе остаться в Хогвартсе?

Война произошла во времена Тома. Блиц.

Том ничего не ответил.

Сквозь туманную арку входной двери спокойно вышагивало большое существо. Копыта мягко цокали по мраморному полу, белокурые волосы и хвост свистели.

— Это Фиренце, — радостно сказал Дамблдор. — Думаю, вы найдете его подходящим.

========== Свой крест нести ==========

Комментарий к Свой крест нести

От автора:

Глава, где у Тома свое бремя, которое он всегда будет нести один.

И Гарри дает ему возможность взлететь.

Класс номер одиннадцать располагался на первом этаже, ближе всех к выходу во внутренний двор, который соединялся с извилистой тропинкой, ведущей в Запретный лес. Классной комнатой никогда не пользовались регулярно. Вместо этого, насколько Гарри знал, она служила кладовой для дополнительных котлов и горшков, используемых домовыми эльфами на каждом празднике. В комнате слегка пахло плесенью, промышленной полиролью для железа и сосновой золой, которой были покрыты половицы.

Когда Гарри вошел в класс вместе с Роном, доски пола просуществовали всего несколько шагов, прежде чем перешли в мягкую почву. Дюжина разновидностей мха цвела в тусклом освещении искусственной поляны, окаймленной дубами, вязами и редкими большими валунами. Косые лучи света пробивались сквозь высокий лиственный полог, придавая комнате мистическую атмосферу.

Ученики уже сидели на земле, прислонившись спинами к стволам деревьев или своим сумкам. Посреди комнаты стоял Фиренце.

— Гарри Поттер, — мягко произнес он, как только Гарри вошел в комнату. Он кивнул в знак приветствия, но Гарри не знал, как ответить. — Было предсказано, что мы встретимся снова.

— Рад вас видеть, — сказал Гарри со странной чувственной улыбкой. В комнате пахло цветами, отчего он чихнул.

— Профессор Дамблдор любезно обустроил для нас этот класс, — сказал Фиренце, когда все уселись. — Это имитация моего естественного дома. Я бы предпочел учить вас в Запретном лесу… Но это невозможно.

Фиренце сделал шаг вперед, его заднее левое копыто с громким щелчком ударилось о небольшой камень. Несколько студентов с благоговением смотрели на лошадиное тело. Взгляд Фиренце скользнул к двери, терпеливо ожидая, пока его хвост со свистом обмахивал задние копыта.

Дверь открылась и закрылась одним движением без колебаний. Том Риддл шагнул вперед, оживленно оглядывая на заколдованную комнату. Фиренце подсознательно взмахнул хвостом еще дважды.

— Наконец-то мы встретились, — произнес кентавр ровным низким голосом. Он сделал два шага вперед, подняв руки в непонятной никому позе. — Томас Риддл.

Том нахмурился и скрестил руки на груди.

— Дамблдор объявил, что вас зовут Фиренце.

— Это так, — согласился кентавр. — Тебе не место в моем присутствии, дитя. Твоя ситуация мне известна, но не сомневайся в моем великодушии.

Том проигнорировал его и прошел дальше в класс. Несколько других студентов бросали на него любопытные взгляды, которые он тоже игнорировал.

— Начнём, — сказал Фиренце. Он поднял обе руки высоко к лиственному навесу над ними и потребовал, чтобы свет померк. Высоко над ними появились звезды, составляя созвездия, как на картах, которые Гарри рисовал на уроках астрономии.

— Ложитесь на пол и наблюдайте за небом. Здесь написано для тех, кто должен видеть вечность, — сказал Фиренце. — Я знаю, что вы изучали названия планет и их спутников на астрономии. Вы нанесли на карту их путь по небу. Кентавры разгадывали тайны этих движений на протяжении веков, и мы видели тайны, которые были дарованы нам.

Фиренце кивнул каждому из студентов, которые, казалось, были несколько напуганы его присутствием. Даже Парвати, которая обожала Трелони, молчала со своего места.

— Мы можем смотреть в небеса и видеть отражения тех, кто перед нами, — объяснил Фиренце, прослеживая одной рукой группу мерцающих огней. — Схождение путей диктует баланс жизни и энергии, и того, чего быть не должно.

— Вы можете привести нам пример? — спросил Парварти громким шепотом. Нервная и взволнованная новой формой зрения. Фиренце медленно опустил руку, слегка взмахнув хвостом.

— Сближение луны на ее пути предопределяет многое, — сказал Фиренце. — Ее равновесие и тяга могут изменить баланс будущего в зависимости от ее ориентации. То, что люди называют лунным затмением, открывает множество возможных вариантов будущего. Сила, страдание, боль. Они существуют вне баланса, поскольку она снова пытается вернуться в исходное положение.

— Лунное затмение? — хмуро пробормотал Рон. — Просто чертова луна? И это все?

— Не воспринимайте это так просто, — предупредил Фиренце. — В мире природы не бывает совпадений. Те, кто родился под убывающей красной луной, навсегда прокляты несоответствовать миру природы.

— Значит, лунное затмение в полнолуние, а потом до следующего новолуния — это к неудаче? — Парварти изо всех сил пыталась вспомнить. — Как это — невезение?