– Да и не собирался, – признался ему Сергей. – Я в общем-то и не пью.

Товарищ как-то странно, с ехидцей посмотрел на Сергея:

– Конечно, конечно. Никто не пьет. Понимаю.

Сергею очень захотелось купить что-нибудь из сладенького. Перед отъездом в бухгалтерии ему выдали небольшую сумму в долларах, но он решил пока их не тратить, не понимая, что ждет его по прилету в Вашингтоне. К тому же он не увидел ни одной знакомой упаковки, а покупать неизвестно что ему не хотелось. «Лучше у девчонок в самолете чего-нибудь выклянчу», – подумал Сергей, вспомнив, что видел в тележке стюардесс старую добрую «Аленку».

Между тем, у кассы магазинчика образовалась очередь. Ее создала, судя по их разговорам в самолете, какая-то спортивная делегация, летевшая на соревнования в Америку. Как всегда в таких случаях, сопровождающих «официальных лиц» было больше, чем самих спортсменов. Английского почти никто из них не знал, и потому все свои пожелания продавщице они передавали через стоявшего впереди переводчика. Кто-то высмотрел на полке презервативы в красивых коробочках, и это открытие вызвало небывалую вспышку ажиотажа. Что, впрочем, понятно – советские аналоги были очень толстыми и потому неудобными. В аптеках они продавались в довольно мерзкого вида голубоватой или серо-желтой крафтовой бумажной упаковке по 2 копейки за штуку Баковского или Армавирского заводов резиновых изделий и имели три размера. В народе их в шутку назвали «резиново-техническим изделием № 2» – под № 1 в номенклатуре товаров этой категории шли противогазы.

А тут в магазинчике кондомы были на любой вкус (извините за двусмысленность) и цвет, самых разных размеров, да еще в красивой упаковке. Это не по-детски возбудило спортивную делегацию, члены которой (еще раз извините за двусмысленность) решили, видимо, затовариться ими на всю оставшуюся половую жизнь. Переводчик, вгоняя продавщицу в краску, пытался разобраться во всех нюансах этого товара, понять, чем один вид отличается от другого. Узнав что-то, он передавал информацию остальным. Позади всех суетился нервный гражданин совсем невысокого роста из категории «метр шестьдесят с кепкой». Он очень боялся, видимо, что ему не достанется презервативов, и в какой-то момент не выдержал и, подпрыгнув, насколько мог, высоко, прокричал на весь зал:

– Вась, ты ей скажи, что у меня не очень длинный, но зато толстый! Это какой будет размер?

Его слова вызвали подлинную истерику у всех, включая Сергея, кто стоял неподалеку и понимал, о чем речь.

Вскоре всех пассажиров попросили вернуться обратно в самолет. Спортивная делегация возвращалась в салон счастливая, будто уже завоевала все золотые медали мира. Что бы ни произошло дальше на соревнованиях, за границу они съездили не зря.

Перелет из Гандера в Вашингтон пролетел достаточно незаметно. Сергей таки получил шоколадку, о которой мечтал. А съев ее, снова задремал. И взлет, и посадка уже не казались такими страшными. Это – первый раз больно. А потом привыкаешь! И даже начинаешь получать удовольствие. Хотя, о чем это я – что-то не туда явно понесло после инцидента с презервативами.

Всю дорогу до Вашингтона спортивная делегация на соседних креслах долго обсуждала свои удачные покупки в гандеровском дьюти-фри. В конце концов, в обсуждение были вовлечены чуть ли не все пассажиры обоих полов. Какое-то время дамы терпели, молча, но потом все же не выдержали и, слегка смущаясь, присоединились к обсуждению этой животрепещущей темы. На фоне всеобщего оживления опечаленным оставалось лишь чело того самого коротышки, который почему-то решил, что ему все же подсунули не тот размер. Когда он в очередной раз, нисколько не смущаясь, начал описывать свои достоинства, Сергей не выдержал и с сарказмом посоветовал:

– Ну, так сходи и примерь уже. А если что, в другом магазине в Вашингтоне поменяешь. Это же одна сеть. Они обязаны поменять, при наличии чека, конечно. Тем более, у вас, можно сказать, оптовая закупка.

Его предложение вызвало, естественно, всеобщий смех. Быть может, обсуждение этой темы и продолжилось бы, но тут стюардессы начали разносить анкеты, которые надо было заполнить и предъявить вместе с паспортом при прохождении паспортного контроля. Поскольку многие в самолете английского не знали, то Сергею пришлось помогать соседям правильно расставить галочки и вписать то, что требовалось в нужные графы. Правда, и тут не обошлось без курьезов. Один из его соседей, дойдя до графы «раса», никак не мог понять, какое из определений для него подходит. Он спросил у Сергея, который знал, что единственно правильным для них, как бы странно это ни звучало, был вариант «caucasian», что в переводе на русский означало совсем даже не «кавказец», а «европеоид» или, проще говоря, европеец. О чем он и сказал соседу, который в ответ страшно возмутился:

– Ты что меня за дурака держишь? Какой же я кавказец. Я – чистокровный русский или по-ихнему белый. Что за дурацкая анкета. Какие идиоты его составляли!?

– Все вопросы к госдепартаменту США и службе иммиграции, – попытался остудить его пыл Сергей. – Но вы бы так громко не возмущались. Тут же американцы тоже летят. Услышат, как вы ругаете американское правительство и настучат по прилету. И вас тут же этим бортом обратно отправят.

Сосед немного приутих, но, так и не поверив Сергею, позвал стюардессу, которая, впрочем, подтвердила, что для американцев все европейцы «кавказцы».

– Тупые янки, – недовольно бормотал обиженный, но галочку в «окошке» напротив слова «caucasian» все же поставил.

Посадка в вашингтонском аэропорту имени Кеннеди прошла достаточно гладко. Сергей почти не почувствовал, как шасси самолета опустились на полосу, хотя неприятный холодок опять пробежал по телу, когда многотонная махина понеслась по земле.

Пока пассажиры шли по коридорам аэропорта к зоне паспортного контроля, Сергея догнал тот самый сомневающийся в своей покупке коротышка.

– А вы серьезно говорили, что могут поменять, если не подойдет? – спросил он. Причем было очевидно, что спрашивал он абсолютно серьезно.

Сергей с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться:

– Да, конечно, по закону о защите прав потребителей. Причем использованный тоже захватите, чтобы предъявить как доказательство его негодности.

Сергей ускорил шаг, чтобы оторваться от надоедливого собеседника. Настроение резко повысилось.

К будкам к пограничникам выстроилась длинная зигзагообразная очередь. Офицеры подолгу рассматривали каждый паспорт. Создавалось такое впечатление, что они намеренно затягивают эту процедуру, а между тем изучают реакцию людей в очереди, высматривая в толпе тех, кто, быть может, проявляет излишнюю нервозность. Коллеги в редакции предупредили Сергея, что шутить с американскими пограничниками, таможенниками, да и вообще представителями властей, не следует. У них чувство юмора отсутствует. А попытку фривольного обращения могут расценить как проявление неуважения. Поэтому, когда, наконец, подошла его очередь, то к окошку он подошел с серьезным выражением лица, вежливо поздоровался, и левой рукой, чтобы не светить забинтованную ладонь правой, протянул паспорт. За стеклянной перегородкой сидел огромный негр, явно страдающий крайней степенью ожирения. Он полистал паспорт Сергея, а потом неожиданно что-то спросил. И тут Сергей с ужасом понял, что он ни слова не понял! Вообще-то считалось, что английский он знает в совершенстве. Во всяком случае, книги и статьи читал свободно, все понимал, когда слушал английское радио. А тут вроде как американец говорит на этом языке, но, что он говорит, было совершенно непонятно.

– Прошу меня извинить, но я не совсем расслышал, что вы меня спрашиваете.

– Не могли бы вы быть так любезны повторить еще раз, – произнес он медленно, будто говорил с туземцем, стараясь соблюдать все правила грамматики и фонетики классического английского, которому его учили в школе и институте.