— Следующий! — всё, что она сказала, и Гарри отошел в сторону, с ухающим в груди сердцем наблюдая, как выполняют задание его однокурсники.

Когда, наконец, выступил Симус — он попытался использовать дезиллюминационные чары, но исчез лишь наполовину и стал похож на полупрозрачную яичницу, — в опустевший центр класса вышел Малфой. Гермиона, прислонившаяся к парте рядом с Гарри, тревожно прикусила губу.

— Прошу, — произнесла профессор, жестом предложив Малфою продолжать. Но вместо того, чтобы достать палочку, тот сказал:

— Боюсь, я не имею права продемонстрировать самые сложные из известных мне заклинаний.

Симус громко хмыкнул, но Гарри заметил, как Гермиона нахмурилась. Профессор Баркер несколько мгновений сверлила Малфоя взглядом.

— Позвольте узнать, по какой причине?

Гарри заметил, как Лаванда и Парвати переглянулись между собой.

— Как, по-вашему, что именно я должен показать? — медленно поинтересовался Малфой. — Империус? Адское пламя? Трансмогрифианскую пытку? Или, может быть, Смертельное…

— Достаточно, — перебила профессор Баркер, и Гарри увидел, как блеснули её глаза, но не понял, что это была за эмоция. — В классе данные чары более чем неуместны, мистер Малфой, я полагаю? — и она будто бы мгновенно утратила к нему интерес. Малфой только фыркнул. — Демонстрация окончена, все подойдите ближе. Я увидела достаточно интересных заклинаний, но теперь мы с вами пойдем по порядку…

— Гермиона, да что не так? — воскликнул Рон, когда они втроем покинули класс, вдосталь намахавшись палочками. Отрабатывали Инкарцеро — и хотя большинство студентов прекрасно знали эти чары, у Гарри сложилось впечатление, что профессор Баркер никем из них не довольна.

— Да как ты не понимаешь! — Гермиона раздраженно тряхнула волосами. — Ты вообще слышал, что сказал Малфой?

— Публично расписался в том, что он темный маг?

Гарри, на ходу рассматривающий каменную стену в подпалинах, сухо поправил:

— Он сказал, что не имеет права продемонстрировать самые сложные чары, которые знает.

— И перечислил их! Он как будто… нарывается, понимаете?

Рон презрительно фыркнул.

— Ну и что? Его и так все ненавидят. Может, он надеялся, что мы его испугаемся или вроде того. Но лично я бы с удовольствием вмазал хорьку пару раз для профилактики, чтобы больше не раскрывал свой грязный рот.

— Может, — безразлично предположил Гарри, — он хочет, чтобы его исключили?

Рон пожал плечами. Стайка первокурсников с Пуффендуя обогнала их у анфилады, и Гарри поймал несколько любопытных взглядов.

— Ну и что?

— «Ну и что»? Рон, ты что, ничего не видишь? Вражда между факультетами стала только хуже! Дамблдор всегда говорил, что мы должны объединиться перед лицом опасности, но эта опасность только рассорила нас ещё больше!

— Напомнить тебе, почему?

Гарри замедлил шаги, постаравшись отстать от своих спорящих друзей, и ему это легко удалось. Он пошёл вдоль колонн, рассматривая внутренний двор Хогвартса, и в голове у него неприятно звенело. Он не хотел думать о том, что сказал Малфой, или о взаимоотношениях факультетов. Да и вообще ничего не хотел — усталость то и дело наваливалась на него таким тяжелым грузом, что хотелось только сесть и пялиться в никуда.

Какая-то когтевранка помахала ему со скамейки, её каштановые волосы золотились в свете солнца. Гарри попытался натянуть на лицо улыбку, но не смог — и просто отвернулся.

***

Сложнее всего оказалось отмазаться от Слизнорта.

Если другие преподаватели старались относиться к Гарри, как к любому другому студенту, профессор зельеварения расцветал, стоило ему появиться в поле его зрения. Все остальные для него буквально исчезали, и он каждый урок суетился вокруг Гарри, не давая сосредоточиться на задании. Впрочем, и до результата ему дела тоже не было — Гарри мог варить откровенную дрянь и получать за неё баллы для своего факультета. Гермиону, которая не ходила на зелья, но все время спрашивала, что в этот раз проходили, это невероятно раздражало, а вот Рон наслаждался лучами славы, которые ему перепадали — Слизнорт не спешил критиковать «лучшего друга и соратника Гарри Поттера» за дурно сваренный эликсир.

— Так вот как чувствовали себя слизеринцы все пять лет! — с мстительным удовольствием заявил Рон на третьем занятии, небрежно плюхая жабью печёнку в зелье против ожогов. — Начинаю жалеть, что Слизнорт не преподавал всё это время вместо Снейпа.

Гарри вздрогнул при упоминании этого имени, но ничего не ответил. Воспоминание о Снейпе, как и любое другое воспоминание о тех временах, вызывало у него зудящую, мерзкую дрожь по позвоночнику.

Рон бросил в зелье горсть саламандровых чешуек, и оно зашипело, угрожающе пузырясь.

— Мистер Уизли! — Слизнорт, конечно, оказался тут как тут, и Гарри невольно отодвинулся, давая ему заглянуть в котёл Рона. — Не так много чешуи, пожалуйста. Гарри, мальчик мой, я никогда прежде не встречал такого насыщенно фиолетового цвета у этого зелья! Кстати, не видел тебя на первом собрании Клуба в этом году, надеюсь, сегодня вечером я могу рассчитывать на твоё присутствие?

Гарри сглотнул. Меньше всего ему хотелось возвращаться в «Клуб Слизней» и делать вид, что ему интересны все эти разговоры. К тому же, Джинни сказала, что на первой встрече каким-то таинственным образом оказалась пара журналистов.

— Я не думаю… У меня много домашней работы по трансфигурации… — промямлил Гарри, но Слизнорт лишь добродушно отмахнулся.

— Не стоит волноваться об этом, Гарри. Я поговорю с профессором Макгонагалл. Сегодня в восемь в моём кабинете, никакие отговорки не принимаются.

И он пошел по классу дальше, не давая Гарри даже шанса возразить. Тот раздраженно выдохнул и бросил в свое зелье ложку порошка из костей кита.

— Да брось, дружище, ну сходишь один раз, что такого? — попытался ободрить его Рон. — А потом, глядишь, он от тебя и отвяжется…

Не отвяжется, подумал Гарри вечером, поднимаясь по лестнице на седьмой этаж. В это время тут никого не было, хотя в замке ещё кипела жизнь: большинство студентов уже разбрелись по гостиным или досиживали свое время в библиотеке. Надо было вообще проигнорировать Слизнорта, ну обиделся бы — какая, нахрен, разница?

Поднявшись по винтовой лестнице, Гарри остановился на нужной ему площадке. Где-то вдали слышались голоса и звуки странной музыки: вечеринка давно уже началась. Гарри опустил взгляд на свои старые футболку и джинсы, которые не озаботился сменить на что-то приличное, а потом, как сомнамбула, двинулся выше.

Коридор на восьмом этаже дольше других оставался закрытым. В то время, как те или иные части Хогвартса, наконец, открывались — пусть не полностью восстановленные, но всё же безопасные — проход напротив Выручай-комнаты оставался перегорожен. Не раз и не два Гарри порывался сходить туда — он сам не знал, зачем именно, просто тянуло. Но говорить об этом друзьям не хотелось, а, как правило, один он не оставался. Рядом всегда был кто-нибудь: Рон и Гермиона, или Джинни, или кто-то из однокурсников — или просто любопытствующие, которых, несмотря на то, что время шло, не становилось меньше.

С приближением к тому самому коридору шаг против воли становился все медленнее и тише. Кто-то — наверное, Флитвик, — на повороте натянул мерцающие волшебные ленты. Гарри понятия не имел, подают ли они какой-нибудь сигнал о вторжении или сделаны просто в качестве предупреждения, но всё же решил рискнуть и просто пробрался под ними, согнувшись в три погибели и чудом не зацепив ни одну.

Коридор перед Выручай-Комнатой был весь чёрный. Пламя облизнуло стены и пол, оставив следы, которые Филч безуспешно пытался отмыть — тут и там виднелись характерные разводы от его швабры. Впрочем, Гарри бы рассматривал их дольше, но в коридоре он оказался не один.

— Ты решил перейти от наблюдения к преследованию?

Гарри вздрогнул, когда высокая фигура отделилась от закопчённой стены, складывая на груди руки. Драко Малфой смотрел на него с раздражением, и его верхняя губа нервно подёргивалась, но внимание Гарри куда больше привлекли тёмные, почти чёрные круги под его глазами.