— Вы все будете практиковаться друг на друге, мистер Финниган, — оборвала Симуса Макгонагалл. — И вам лучше не отвлекаться, если вы не хотите оставить мистера Томаса навсегда зайцем или белкой.
— Или хорьком, — не унимался Симус.
— Перестань! — обернулась Гермиона. — Это грубо!
Симус совершенно не считал, что это грубо — он широко усмехнулся и подмигнул Гермионе, но все-таки притих. Гарри вдруг почувствовал в пальцах острую резь, а затем услышал щелчок — и обнаружил, что перо треснуло напополам, а осколки глубоко впились в кожу. Гермиона ахнула, ярко-красная кровь закапала на пергамент, и Гарри заторможено уставился на то, как впитываются в желтоватую поверхность алые кляксы.
— Извините, — тупо пробормотал он, когда Макгонагалл тревожно окликнула его, и торопливо вытер руку о мантию, отмахнувшись от Гермионы, которая достала палочку, чтобы помочь.
Кровь. Если бы не его кровь, все было бы куда проще. Волдеморту так нужна была его кровь. Гарри сильнее сжал кулак, и красные капли выступили меж краев пореза с новой силой.
Гермиона упрямо зашептала что-то, и ранка стянулась сама собой. Гарри с раздражением снова вытер руку о мантию, но ничего не сказал.
Урок, после некоторой заминки, пошел своим чередом.
***
За завтраком в пятницу Гарри сел рядом с Джинни и даже нашел в себе силы завести с ней разговор. Обычно это она была той, кто тормошила его: каждое утро она садилась рядом и рассказывала обо всем подряд, никогда не вспоминая о том, что у неё уже был шестой курс и как именно он прошел. Кроме того, она помогала отбиваться от почты: писем хоть и стало меньше, но одна-две совы неизменно прилетали каждое утро. Иногда приходилось отбирать у однокурсников сладкие посылки — так Дин однажды чуть не съел присланные Гарри какой-то ушлой ведьмой пирожные, от которых за милю разило приворотным зельем.
— Кто теперь капитан команды? — спросил Гарри, накладывая себе в тарелку овсянку. Лицо Джинни просветлело.
— Ну, мы уже так давно не играли, — с энтузиазмом сказала она. — И, я думаю, никто не станет возражать, если капитаном снова будешь ты. Если, конечно, захочешь.
Гарри не был уверен, что хочет. Раньше он всегда с нетерпением ждал квиддича, а теперь даже не знал, сможет ли играть снова.
— А другие команды? — спросил он, чтобы не отвечать на вопрос, стоящий в карих глазах Джинни. Та хмыкнула.
— Я знаю, что Когтевран тренируется уже в понедельник. Пуффендуй пока собирает кандидатов на место ловца. У слизеринцев почти полностью сменится состав, и они снова будут проводить отборочные.
Слизеринцы. Гарри снова невольно посмотрел в сторону Малфоя. Он старался никогда не пялиться, и все же каждое утро неизменно находил взглядом. К чести Малфоя, тот держался горделиво и прямо: Гарри ни разу не видел, чтобы он говорил с кем-нибудь, но слизеринцы его не трогали. Что, впрочем, нельзя было сказать об учениках с других факультетов. Вспоминая пир по случаю первого сентября, Гарри прекрасно понимал, что, несмотря на примирительные речи преподавателей, очень многие студенты разделяли агрессивный настрой. Малфоя умудрялись задирать даже добродушные, согласно стереотипу, пуффендуйцы — каждый раз, проходя мимо, они отпускали в его адрес очень едкие и болезненные замечания. И, несмотря на похвальную стойкость, с которой Малфой встречал оскорбительные шепотки, он чах буквально на глазах, как тепличное растение, оказавшееся в дикой природе.
И при мыслях об этом Гарри становилось его невыносимо жалко.
— Гарри?
— А?
Джинни понимающе усмехнулась:
— Он больше не будет играть.
— Ты о ком? — спросил Гарри, хотя прекрасно понял, что Джинни просто проследила его взгляд. Забавно, но, глядя на Малфоя, он думал совсем не о квиддиче, а о том, как странно, что даже среди ребят со змеиного факультета всегда популярный и обласканный Малфой неожиданно стал чужаком. — Почему не будет?
— Потому что они его не возьмут, — Джинни склонилась ближе к Гарри. — Им ни к чему Пожиратель Смерти в команде. За них и так-то никто не болеет. Да и поделом.
Её голос прозвучал откровенно враждебно, и Гарри вопросительно нахмурился. Летом она, казалось, бредила квиддичем, как когда-то бредил Оливер Вуд, но сейчас в её словах звучал отнюдь не спортивный азарт.
И в этот самый момент, снова взглянув на Малфоя, Гарри напоролся на ответный взгляд. Малфой ни разу не смотрел на Гарри с начала года — по крайней мере, удавалось отвести глаза прежде, чем его могли заметить, но сейчас оказалось слишком поздно сбегать. Ноздри Малфоя затрепетали, он презрительно поднял левую бровь и на какой-то миг стал прежним. Показалось даже, будто сейчас он повернется к Крэббу или Гойлу и несомненно скажет о Гарри какую-нибудь гадость… Но Крэбба и Гойла не было рядом, а Малфой просто продолжал упрямо смотреть, словно играл с Гарри в «кто кого переглядит».
И Гарри сдался и отвёл глаза первым, сделав вид, что безумно увлечен своим завтраком.
***
Защиту от Темных искусств в этом году вела та самая женщина, которую на приветственном пиру заметил Рон: коротко стриженая, высокая и широкоплечая, она показалась Гарри знакомой, но он понятия не имел, где её видел. Жестким, грубым голосом она поздоровалась с учениками, назвала своё имя, и Гарри почему-то сразу понял: с ней лучше не шутить.
— Совсем недавно каждый из нас на собственной шкуре познал, что такое тёмные силы и как опасно не уметь им противостоять, — было первое, что она сказала, когда за ней захлопнулась дверь. — К счастью, в этот раз угрозы удалось избежать.
Гарри уже ожидал, что сейчас вновь заговорят про него, но профессор Баркер — так она представилась, — на него даже не взглянула.
— Я изучала программу предыдущих преподавателей школы. К моему большому сожалению, по большей части пробелы в ваших знаниях колоссальны. Практика и только практика — вот ключ к успеху при сдаче экзаменов. Я рада, что, вне зависимости от выбранной профессии, большинство из студентов указали защиту от тёмных искусств для дальнейшего изучения, и сейчас хочу понять, чего могу ждать от каждого из вас. Уберите перья, они вам сегодня не понадобятся. — Гермиона разочарованно вздохнула в ответ на это. — Я хочу, чтобы каждый в этом классе подготовил и продемонстрировал самое сложное из известных ему заклинаний.
Раздвинув мебель к стенам взмахом палочки, профессор Баркер приказала студентам выстроиться в очередь. Повскакивавшие со своих мест гриффиндорцы и Малфой теперь топтались посреди одной большой аудитории, и некоторые из них явно волновались больше, чем стоило. Профессор нетерпеливым жестом поманила их к себе.
— Ну? Кто готов?
Невилл, вопреки обыкновению, вызвался первым. Внезапно он продемонстрировал отличное владение заклинанием «Протего», а следом за ним тут же вышел Дин и вызвал целый рой пчел, который профессор Баркер, не шевельнув бровью, тут же заключила в прозрачный пузырь, медленно поднявшийся под потолок. Все это время Гарри пытался вспомнить, что именно он может показать, но в голове его царила ватная пустота, постепенно перерастающая в тревогу. Рон, стоявший за ним, пихнул его локтем в плечо и ухмыльнулся:
— Патронус, да?
Этот невинный вопрос, заданный заговорщицким тоном, прозвучал почти спасительно. Нелепо, что эта мысль не пришла Гарри в голову сразу, ведь раньше Патронус оказался бы первым, что он вспомнил. Но проще всего было сделать вид, что Рон угадал, поэтому, когда настала его очередь, Гарри кивнул другу и сделал шаг вперед, ближе к преподавательнице.
— Экспекто Патронум!
Серебристый олень спрыгнул с кончика его волшебной палочки и любопытно склонил увенчанную рогами голову. Молочная дымка, из которой он состоял, рябила; олень грациозно вскочил на одну из парт, а затем растаял так же быстро, как и появился, отчего внутри у Гарри что-то оборвалось.
Он не должен был исчезнуть так скоро.
Впрочем, никто, кроме самого Гарри, не заметил подвоха: Гермиона заулыбалась, Симус засвистел, вложив в рот два пальца, а холодный взгляд преподавательницы никак не изменился.
