— Ты слишком громко думаешь, — пробормотал Драко, не открывая глаз. Гарри тихо фыркнул и прижался губами к его мягкой щеке.

— Я думаю о том, какой ты красивый.

— Мгм.

Драко пытался сделать вид, что собирается спать еще тысячу лет, но Гарри было не обмануть; он нырнул под одеяло и обнял его, горячо утыкаясь лбом между лопаток. Он всегда был как печка, а Драко — тот ещё мерзляк.

— Хватит спать. У тебя сегодня три лекции по расписанию.

— А у тебя четыре, — проворчал Драко. — Если боггарт опять превратится в тебя же, все будут очень смеяться…

Гарри фыркнул громче.

— Не превратится. С этим давно покончено. К тому же, я встречал боггарта в подвале у Шарпов, когда Уэстон попросил проверить, что там гремит. Он обернулся Баркер, которая лишает меня отпуска.

Из-под одеяла, которое Драко натянул себе на голову, послышался ехидный смешок.

— Что насчёт тебя? Было бы обидно, если бы твой боггарт стал мной.

Гарри почувствовал шевеление, а потом из-под одеяла показалась белокурая макушка. Драко сощурился, сонно глядя Гарри в лицо, в солнечном свете, приятно заливающем комнату, его глаза казались почти прозрачными.

— Во-первых, я вряд ли встречу боггарта в ближайшее время. Во-вторых, он бы не стал тобой.

— Ты никогда не говорил, почему, — помешкав, решился Гарри. Драко обнял его лицо ладонью и сухими со сна губами прижался к губам.

— Дело было не в тебе, — пробормотал он. — Просто я всё ждал, когда же ты поймёшь, что я и есть корень всего зла.

— Но это не так, — упрямо возразил Гарри, и Драко рассмеялся.

— О, поверь, когда вся школа повторяет…

Гарри заткнул его поцелуем, не давая слишком глубоко погрузиться в воспоминания о том времени. Не сегодня, не в этот прекрасный солнечный день. Драко всегда довольно сильно расстраивался, вспоминая смешки и ядовитые словечки, что летели ему в спину на седьмом курсе. Втайне от него Гарри рассчитывал, что возвращение в школу в качестве приглашённых преподавателей даст ему шанс реанимировать для Драко теплые воспоминания об этих классах и коридорах. Разумеется, он спросил его согласия, прежде чем ответить на письмо Макгонагалл положительно. И, разумеется, Драко сказал «да».

— Сыграем в квиддич вечером? Как в старые-добрые?

— Хм-м-м, только чур снитч ловлю я.

— Идет, — расхохотался Гарри и сел, лениво почесывая живот. — А ещё мне кто-то, вроде, Рон, говорил, что если хорошо постараться, можно попросить доску объявлений в раздевалке показать подпись моего отца…

— О, Мерлин, — фыркнул Драко. — Так вот почему мы тут.

Он взял с тумбочки волшебную палочку и быстрым взмахом привёл волосы в порядок. Гарри даже ощутил некоторое сожаление: ему нравился растрёпанный Драко. Подобравшись ближе, Гарри обвил Драко обеими руками со спины и ткнулся носом в плечо.

— Нет, — шепнул он. — Мы тут, потому что я хотел исправить собственную нерешительность.

— Что? — не понял Драко, Гарри почувствовал, как его длинные пальцы ласково ерошит растрепанные волосы.

— Я не сказал тебе тогда, в гриффиндорской башне. Знаешь, как я потом жалел? Тысячу раз говорил потом, но тот, особенный раз так и не смог вернуть!

— Что не сказал-то, Поттер? — в голосе Драко ясно звучало недоумение, и Гарри поднял голову, приблизившись к аккуратному уху. Его сердце взволнованно стукнуло о грудную клетку, как впервые, когда он шепнул:

— Я люблю тебя, —

И Драко улыбнулся в ответ.