— А в чем дело? — подал голос Гарри и, опомнившись, встал.
— Мисс Ли подделала письмо Министра Магии, чтобы попасть в школу и оказать небезызвестной, прошу прощения, писательнице помощь в создании вашей биографии, — голос профессора Макгонагалл оставался спокойным, но её ноздри раздувались от гнева. — Когда мне об этом сообщили, она уже собирала вещи, чтобы уехать из Хогвартса. К её большой неудаче, без разрешения от мистера Филча нельзя воспользоваться каретой.
Гарри оглядел Кэролайн с ног до головы и заметил грязь на подоле её мантии и маленькую сухую ветку, застрявшую в пышной причёске.
— Вы, — не сдержал злорадной ухмылки он, — пытались сбежать из школы через Запретный лес?
Кэролайн сжала губы.
— Я просто… заблудилась. Разумеется, я не пыталась бежать.
Гарри почувствовал, как из горла рвётся истерический смешок.
— Вы плохо выглядите, Кэролайн. Присядьте, — вежливо предложил он, кивнув на кресло.
Она помялась, но не нашла ничего лучше, чем сесть. Её руки подрагивали, и Гарри мог бы пожалеть её, но почему-то не нашел в себе даже капли сочувствия.
— Итак, что вы хотели мне сказать? — поинтересовался Гарри, не уточняя, что это была не инициатива Кэролайн. Профессор Макгонагалл тем временем отошла к стеллажам и занялась чем-то настолько важным и не требующим отлагательств, что Гарри ни на миг не усомнился: она внимательно прислушивается к происходящему.
Кэролайн замялась, посмотрела на Гарри почти умоляюще, а потом пробормотала:
— Ничего особенного, просто я подумала, что, возможно, мы с Ритой поспешили… Она была моей подругой, понимаете? Единственной подругой, которая верила в меня… Мы подумали… Мы ведь говорили с вашими друзьями, которые не сказали ни слова неправды о…
— О профессоре Дамблдоре Скитер тоже говорила с его друзьями, — перебил Гарри холодно. — Вы читали результат? «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора»? Вы видели, что она написала?
— Там не было ни слова лжи! — возмутилась Кэролайн, но,быстро глянув в сторону портрета Дамблдора, стушевалась опять. — Может быть только особый взгляд… авторский, я имею в виду… поговорите с любым писателем, он вам объяснит…
Гарри фыркнул и скрестил руки на груди.
— Что вы пообещали моим однокурсникам за сотрудничество?
— Правду! Ничего, кроме правды! Никто не говорит о павших и пострадавших, никто не вспоминает их, как следует! Вы видели некрологи, Гарри? Это же чушь, сборник пафоса! Я… то есть, мы с ней хотели рассказать о них, как о живых людях. Вы понимаете, у людей есть сомнения… насчет вас… Многие пострадали, чтобы дать вам возможность найти какую-то вещь в школе… Но никто так и не объяснил, ради чего они погибли! Я пыталась найти с вами общий язык, давала вам шанс, и если бы только вы выразили готовность сотрудничать…
Сжав кулаки, Гарри выплюнул:
— Я объясню, ради чего они погибли! Ради того, чтобы такие, как вы, могли жить!
Кэролайн пришибленно замолчала и снова принялась теребить свой воротник. Гарри раздражённо посмотрел ей в лицо, ставшее совсем непривлекательным без алой помады, и отвернулся. Он больше не хотел разговаривать с ней, но Кэролайн заговорила сама, и её голос, только что бывший таким пылким, зазвучал плаксиво:
— Гарри, пожалуйста… я нарушила правила, чтобы попасть в школу. Меня серьезно накажут, лишат работы, скорее всего…
— И что вы от меня хотите? — выплюнул Гарри, не поврачиваясь. Впрочем, он уже знал, что она скажет:
— Вы так добры, вы защищали даже Малфоев…
— Нет, — отрубил Гарри. — Я не стану за вас ходатайствовать. Профессор Макгонагалл, я могу пойти? Мне кажется, лучше будет, если я приду к вам в другой раз…
Директриса обернулась, держа в руках какую-то книгу в зелёном переплете, в её глазах Гарри заметил мимолётную тёплую искорку.
— Да, мистер Поттер. Вы можете пока идти. Мы с вами поговорим позже.
Когда Гарри уходил, так и не взглянув на Кэролайн, ему послышался тонкий всхлип, но он предпочёл не заметить. Куда больше ему было интересно, зачем всё-таки профессор Макгонагалл привела его сюда.
Обернувшись у самой двери и посмотрев наверх, он встретил лукавый взгляд Дамблдора с портрета и решил, что, впрочем,одно правдоподобное объяснение у него уже есть.
***
Обнаружив, что Драко ждет его внизу, Гарри не слишком удивился. Тот стоял у стенки и нервно притоптывал ногой, а когда Гарри вышел, раздражённо вздохнул, будто хотел сказать: «Ты заставил меня нервничать, Поттер». Никогда ещё это его выражение лица так не отдавалось внутри таким сладким теплом.
Гарри подошёл к нему молча и взял за руку, переплетая пальцы; ладонь Драко была очень теплой и какой-то знакомой.
— Так много всего произошло, я даже не успел испугаться, что после сегодняшней ночи ты со мной больше не заговоришь, — неожиданно признался Гарри, когда они отошли достаточно далеко от кабинета директора. Драко фыркнул.
— Ты мог не заговорить со мной после Рождества.
— Не мог! — возмутился Гарри, но Драко ухмыльнулся:
— Мог. Ты бы видел свое лицо.
Гарри вздохнул, но спорить не стал. Как не стал и выпускать руку Драко, даже заслышав чьи-то шаги в соседнем коридоре — к счастью, кто бы там ни был, он прошёл мимо.
Было так странно, что во всём огромном замке нет места для них двоих: конечно, можно было опять пойти в спальню Драко, но Гарри бы понадобилась его мантия-невидимка. Думая об этом, он снова вспомнил о Джинни, о друзьях, и тут же — подумал, что Драко почему-то не спрашивает его, что произошло. Будто он стоял под кабинетом директора не затем, чтобы узнать последние новости.
Не сговариваясь и не расцепляя пальцы, они свернули в сторону Выручай-комнаты и так же, не сговариваясь, остановились перед самым поворотом, поблескивающим золотыми лентами.
— Глупо, — высказал Драко общую мысль и кивком предложил Гарри зайти в ближайший класс.
Гарри никогда тут не был, но, очевидно, класс был действующий: на доске остались не стёртые, похожие на руны надписи мелом. То ли скандинавские, то ли египетские — Гарри вовсе в этом не разбирался. На стенах висели портреты незнакомых волшебников и рисунки, изображающие человеческие тела, расположение внутренних органов в них и структуры различных камней.
— Где мы? — спросил Гарри, и Драко усмехнулся, запирая за ними дверь:
— Класс алхимии.
Так вот, почему все эти вещи показались Гарри непонятными: он никогда не изучал алхимию. Она была факультативным предметом и, возможно, Гермиона что-то о ней знала, но Гарри был не таким увлеченным студентом.
— Ты… ходишь на эти уроки, да? — с трудом вспомнил Гарри, и Драко неожиданно рассмеялся.
— Приятно, что ты помнишь.
Гарри неуклюже потянулся к нему и с облегчением ощутил ответные объятия: не слишком крепкие, скорее, осторожные, и все же очень отчётливые. Так Гарри мог чувствовать приятный, чуть терпкий запах парфюма, особенно яркий у шеи, там, где Драко его наносил.
— Я видел Снейпа, — вдруг сказал Гарри и почувствовал, как Драко шевельнулся, но не отодвинулся. — Его портрет висит в кабинете директора вместе с остальными.
— Оу, — ответил Драко. — Вероятно, это теперь единственное место, где его можно увидеть. — Гарри поднял голову и посмотрел вопросительно, на что Драко пояснил: — Он никогда не любил фотографироваться и уж, разумеется, никому не позволил бы написать свой портрет при жизни.
— Он как настоящий. Удивился, что меня огорчает популярность.
— Ну, — губы Драко дрогнули в улыбке, — я тоже удивлен.
Он отстранился, но лишь затем, чтобы извлечь из рукава волшебную палочку и превратить ближайший стол в диван, а потом разжечь угли в камине. Стылый холод, который потихоньку расходился от каменных стен, боязливо рассеялся, и там, куда попадал рыжий каминный свет, Гарри ощутил мурашки и приятное тепло под одеждой. Диван выглядел довольно мягким, и Гарри забрался на него с ногами, издав тихий стон удовольствия.
— Мы собираемся ночевать тут? — спросил он беспечно, и Драко кивнул, набрасывая на дверь несколько видов запирающих чар, а затем сотворил что-то вроде портьер для висящих на стене портретов. Изнутри послышалось сонное ворчание, впрочем, быстро утихшее. — Хм. Знаешь, я никогда не задумывался, откуда учителя так быстро узнают, если кто-то бродит по школе…
