«МАЛЬЧИК-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ. ПОЛНАЯ БИОГРАФИЯ».

Гарри таращился на обложку целую вечность, не понимая, слабеет внутри него адский узел напряжения или наоборот вот-вот грозит разорваться.

— Что ж, — сказал он неожиданно спокойно, — теперь у всех снова будут темы для разговоров.

Он поднял голову и неожиданно выхватил глазами из толпы лицо Симуса. Тот таращился на него напряжённо, а встретив взгляд, отвернулся, только уши запылали так ярко, что ими легко можно было бы осветить Большой зал.

— Сколько раз ты назвал меня сумасшедшим, пока давал ей интервью? — громко поинтересовался Гарри, полностью игнорируя то, что Гермиона попыталась схватить его под руку. — Сколько? Ради этого я должен был убить его? Чтобы меня в очередной раз назвали чокнутым?

Симус упрямо смотрел в сторону, продолжая заливаться краской, и Гарри перевёл пылающий взгляд на Джинни, которая сидела рядом с ним вместе с Дином и старательно делала вид, что ест, но лицо у неё было белое, как полотно.

— Она обещала, что не напишет ни слова неправды, — подала голос Парвати, и Гарри почувствовал, что его прорывает. Как тогда, у Выручай-Комнаты, когда он бил стену, или тогда, когда ударил по столу, только теперь его ярости было куда больше.

Он хотел, чтобы все кончилось, чтобы, чёрт возьми, все просто оставили его в покое.

Стол задрожал, задребезжали кубки, расплескивая вокруг себя тыквенный сок, Гермиона ахнула и крикнула:

— Гарри! Гарри, перестань!

— ЧТО-ВЫ-ЕЙ-НАГОВОРИЛИ? — зарычал тот, игнорируя слабые попытки друзей ухватить его за плечи. — ПОЧЕМУ БЫ ВАМ ПРОСТО ВСЕМ НЕ ОТЪЕБА…

— Мистер Поттер!

Гарри обнаружил, что стоит на ногах, сжимая и разжимая кулаки, только когда услышал строгий окрик профессора Макгонагалл. Тишина вокруг звенела, студенты смотрели на него во все глаза, и Гарри вдруг остро почувствовал, что они скажут о нем в следующем письме своим родителям: неуравновешенный. Скитер была права. Боюсь с ним вообще связываться.

— Вы не могли бы пройти со мной? — вежливо поинтересовалась профессор Макгонагалл, но её тон не позволял обмануться: если Гарри откажется, она просто обездвижит его и левитирует с собой. Впрочем, он не собирался отказываться и привлекать к себе ещё больше внимания, чем уже привлёк, поэтому, не глядя на Рона и Гермиону, просто последовал за директором прочь из Большого зала.

========== XVIII. Затишье ==========

Гарри плелся за профессором Макгонагалл в полной тишине и, пожалуй, был рад, что все студенты Хогвартса вместе с учителями остались в Большом зале. Конечно, они теперь обсуждают, что случилось, а Гермиона, наверное, листает книгу, которую незаметно подхватила у Гарри, пока тот исходился гневом, но по крайней мере Гарри больше не чувствует на себе эти болезненно любопытные взгляды.

По дороге встретился только Пивз, завидев волшебников, он надул губы и издал неприличный звук, но директор бросила в его сторону строгий взгляд, и без того весьма присмиревший в последнее время полтергейст тут же куда-то испарился.

— «Пушистая шёрстка», — объявила Макгонагалл, когда, наконец, перед ними показалась горгулья, охраняющая вход в кабинет. Горгулья отряхнулась, как после долгого сна, и отъехала в сторону, открывая длинную винтовую лестницу. — После вас, мистер Поттер.

Ничего не оставалось, кроме как послушаться. Гарри медленно поднялся по каменным ступеням, размышляя, о чем именно профессор будет с ним говорить. Объявит выговор за крики в Большом зале? Нет, вряд ли, тогда она сняла бы с него баллы прямо там. С другой стороны, она могла не захотеть провоцировать скандал. С третьей — она вообще вряд ли знала об очередном шедевре Скитер, ведь для широкой публики он ещё не вышел. С четвертой…

— Подождите меня в кабинете несколько минут, пожалуйста, — перебила его мысли профессор Макгонагалл, и, стоило Гарри шагнуть в кабинет, улыбнулась ему уголками губ и закрыла дверь.

Ошеломлённый Гарри так и остался стоять, разглядывая деревянную поверхность, а потом всё-таки развернулся, не очень понимая, что происходит, и зачем его заперли в директорском кабинете.

Здесь всё полностью изменилось со времен профессора Дамблдора. Исчезли тихо позвякивающие причудливые приборы всех форм и размеров, не было жёрдочки, на которой обыкновенно чистил перья феникс Фоукс, стало чище и как-то тоскливее. Омут Памяти также исчез без следа. Остались только книги — огромная библиотека прямо за директорским столом — да портреты прежних директоров Хогвартса, молчаливо созерцающих Гарри. Тот подумал, что профессор Макгонагалл, наверное, не очень любит проводить время в этом кабинете. Слишком стерильно он выглядит.

— Здравствуйте, — неловко поздоровался с портретами Гарри, сделав несколько шагов вперед и потирая одной рукой предплечье другой.

— Поттер, — процедил Снейп. Его портрет висел прямо над директорским креслом. Вид у бывшего зельевара был привычно недовольный, Гарри уставился на крючковатый нос и выдавил из себя неловкую ухмылку. — Что же вы учинили на этот раз?

— Вы очень строги к мальчику, Северус, — отозвался со своего портрета Дамблдор, Гарри поднял на него взгляд и улыбнулся уже смелее. — У тебя взволнованный вид, Гарри.

Под взглядом проницательных голубых глаз гнев Гарри немного улёгся, и стало стыдно. Помявшись, Гарри сел на край одного из гостевых кресел и пробормотал:

— Скитер прислала мне экземпляр моей биографии.

— Вас огорчает популярность? — скептически поинтересовался Снейп со своего портрета.

— Едва ли в этой книге можно найти хоть слово правды, — заметил Дамблдор. — Но дело ведь не в этом, не так ли?

— Я привык к небылицам, — Гарри потёр ладонь, на которой розовели шрамы, складывающиеся в «я не должен лгать». — Хуже всего, что люди, с которыми я сражался плечом к плечу, давали ей интервью. Может, им не нравится, что я начал общаться с… со слизеринцами. Я не знаю, просто не могу понять, почему они это сделали.

— Почему бы тебе не поговорить с ними, Гарри? — мягко спросил Дамблдор. Гарри посмотрел в его глаза, сверкающие над очками-половинками, и пожал плечами.

— Я не знаю, как. Я… так устал, профессор.

Снейп фыркнул. Гарри подумал, что тот, наверное, устал гораздо больше, вынужденный вечность метаться между двумя сторонами в качестве шпиона, но не стал ничего говорить вслух.

— Гарри, — Дамблдор опустил голову и внимательно посмотрел на него исподлобья, — тебе не стоит брать всё на себя, разве не этому учила вся твоя история? Позволь твоим друзьям помочь тебе.

— Они не могут мне помочь! — возразил тот и крепче сцепил ладони перед собой. — Я даже не знаю, как им рассказать о… — Гарри осёкся, а откуда-то сверху раздался тяжелый, отчётливо театральный вздох. Подняв глаза, Гарри наткнулся на портрет скучающего Финеаса Найджелуса, который брюзгливо покачивал головой. Заметив, что Гарри на него смотрит, Финеас ехидно поинтересовался:

— Раз уж вы об этом заговорили, как поживает молодой Малфой?

Гарри покраснел до ушей. В Рождество он вспомнил было о Финеасе, но тот где-то отсутствовал, а уже потом, глубоко ночью, Гарри и думать забыл о том, что прежний директор Хогвартса мог за ними подглядывать.

Снейп в ответ на это закатил глаза и буркнул:

— Кто бы мог подумать…

Гарри оглянулся, думая о том, насколько сильно может рассердиться профессор Макгонагалл, если он её не дождется. Ещё не хватало, чтобы портреты директоров обсуждали его личную жизнь!

Словно в ответ на его мысль дверь скрипнула, и профессор появилась в дверях.

— Простите, мистер Поттер, — сказала она. — Пока мы с вами шли в кабинет, миссис Норрис догнала меня и дала понять, что у мистера Филча возникли некоторые… затруднения.

Когда Макгонагалл вошла, Гарри понял, что она не одна: за её спиной стояла Кэролайн, и вид у неё был пришибленный. Портреты тут же притихли. Увидев Гарри, Кэролайн выдавила насквозь фальшивую, жалкую улыбку.

— О, мистер Поттер, не ожидала…

— Я думаю, вам следует сказать мистеру Поттеру несколько важных слов, прежде чем сотрудники Министерства прибудут сюда, — перебила профессор Макгонагалл. Кэролайн побледнела пуще прежнего, мусоля в руках хвостик своего лисьего воротника.