— Мне нужно срочно с ней поговорить. С вами обоими. Я, кажется, понял, что случилось той ночью. Я подумал об этом ещё на Гриммо, но мне тогда показалось…

Гарри замолчал, продолжая нервно оглядываться, будто надеясь, что Гермиона окажется у кого-нибудь под кроватью. Лицо Рона вытянулось, с каждой секундой становясь все более непонимающим. Может, он подумал, что Гарри спятил, но только кивнул в сторону двери и сказал:

— Ладно, давай вместе её поищем.

Они спустились обратно в гостиную, где некоторые гриффиндорцы тратили свой выходной, догоняя не сделанные домашние задания, и Рон потряс за плечо какую-то пятикурсницу, сидящую у камина.

— Ты не видела Гермиону?

— Нет, — недовольно буркнула она, а потом покосилась на Гарри, и её лицо стало более заинтересованным. — Я думаю, она в спальнях девочек.

— Тогда будь добра, позови её, — велел Рон. Гарри попытался ей улыбнуться, девочка вздохнула и поднялась с места, которое тут же быстро занял Рон.

— Ну а что, — оправдался он в пустоту — по правде говоря, Гарри сейчас мало интересовала этичность его поведения. — Вот если бы четыре давно померших волшебника не решили, что парням нельзя в спальню девушек, ей бы не пришлось сейчас искать себе новое место. Стыдно, Годрик, стыдно!

Время до прихода Гермионы казалось вечностью, Гарри нервно ковырял ковер кроссовком и крутил в голове всё, что только что осознал. Если он был прав — а он был уверен, что прав — значит, Министерство не влезало в спальню Драко Малфоя. И это было одновременно очень хорошей и очень плохой новостью.

— В чем дело? — Гермиона, спускающаяся по лестнице, ускорила шаг. Следом за ней показалась пятикурсница, она раздраженно вздохнула, увидев Рона, обогнала Гермиону и уселась в стороне, снова раскрывая свой учебник. — На вас обоих лица нет.

— Это всё Гарри, — сказал Рон. — Он, кажется, принёс важные новости или типа того.

Гермиона подвинула себе кресло.

— Я… — Гарри сухо сглотнул, а потом сел на подлокотник дивана и шепотом произнес: — Кэролайн не влезала в спальню Драко Малфоя.

Наверное, его друзья ожидали услышать что угодно, кроме этого: на лице Рона проступило разочарование, а вот Гермиона, наоборот, нахмурилась.

— Ты проследил за ней? — спросила она вполголоса.

— Нет, — Гарри покачал головой. — То есть, не совсем. Я ходил в Больничное крыло. Драко, в смысле, Малфой принимает снотворное.

— И что? — буркнул Рон. — Мы теперь ещё будем беспокоиться о том, чем лечится хорёк? Мне лично самому херово спится.

— Снотворное, Рон, — Гарри раздраженно глянул на друга. — А Джинни брала у Гермионы её эссе по Усыпляющему отвару, помните?

— Нет, — фыркнул Рон.

— Конечно, — произнесла Гермиона. — Но какое это имеет отношение к делу?

Гарри глубоко вдохнул. Он не хотел произносить это вслух, надеясь, что его друзья сами все поймут.

— Это была Джинни. Джинни пробралась в слизеринские спальни и сделала… то, что сделала.

Рон смотрел на него несколько мгновений, а потом издал неловкий смешок, видимо, надеясь, что Гарри сейчас хлопнет его по плечу и поинтересуется, как вообще можно было в такое поверить. Не дождавшись, он спросил сам:

— Это что, шутка?

— Гарри, это глупо, — согласилась Гермиона, на её лице оставалось все то же хмурое выражение. — Да, она поступила неправильно с той статьёй, но такое обвинение… Это нарушение добрых полсотни школьных правил, Джинни не стала бы так подставлять наш факультет.

— И все же это была она, — стал настаивать Гарри. — Да, я знаю, как это звучит, но подумайте сами: она попросила у тебя, Гермиона, конспекты по зельям, которые ей вряд ли были очень нужны, — он загнул первый палец. — Потом кто-то копался в моем чемодане. Я подумал об этом, когда приехал на Гриммо, но я был немного… Короче, не сообразил сразу. Но моя мантия — я всегда клал её рядом с той коробкой, что прислала миссис Малфой. В одно и то же место. Но когда я взял ее, чтобы пойти с Дра… с Малфоем и посмотреть, что там у него случилось, она лежала с другой стороны. Я тогда даже внимания не обратил, беспокоился, что это все плохая идея, что мне не нужно идти. Ещё она говорила в библиотеке с Дином о том, что сожалеет о чем-то, мы с Гермионой решили, что это личное, но что если она сожалела о проникновении в чужую гостиную? Кто бы другой решился на такое?

— Да кто угодно! — воскликнул Рон, забыв понизить голос. — Дин, Симус? Не надо быть Мерлином, чтобы проследить, куда ты все время суёшь свою дурацкую мантию! — предположение Гарри, казалось, разозлило его, он мрачнел с каждым словом, а лицо приобретало все более воинственный вид.

— Она уже делала это! — напомнил Гарри. — Со мной, на втором курсе!

— Она была ребёнком! И хотела защитить тебя!

— Рон прав, Гарри, — согласилась Гермиона. — Это просто домыслы, они ничего не доказывают.

— Ещё скажи, что это Джинни выпустила боггарта, — добавил Рон злобно, — и натравила его на твоего драгоценного Малфоя. Тебе не кажется, что ты стал проводить с ним слишком много времени, Гарри, и забывать, кто на самом деле всегда был на твоей стороне?

Гарри запнулся, будто подавился воздухом. Упрек звучал справедливо, и в глазах Гермионы тоже не было никакой поддержки.

— Знаешь, то, что вы расстались, ещё не означает, что тебе можно подозревать её в худшем и поливать грязью, — обличительно продолжал Рон, ткнув в Гарри пальцем. — Я не стал больше настаивать, чтобы вы помирились, потому что это не моё дело, но слушать всё это я не собираюсь. Малфой дурно на тебя влияет.

Он поднялся и достиг лестницы в спальни раньше, чем Гарри с упавшим сердцем смог придумать, как его остановить. Хмурая Гермиона посмотрела на него укоризненно.

— Рон в чём-то прав. Если мы не травим Малфоя, это не значит, что нам надо стать на его сторону. Ты забываешь, что всё-таки… всё-таки, он правда был Пожирателем Смерти.

— Ты сама пригласила его на наши встречи!

— Да, потому что я хотела поговорить с ним о Снейпе, — Гермиона закатила глаза. — Он нам не друг и никогда им не станет. Скорее всего, он общается с тобой просто затем, чтобы ты защитил его, если что. Не удивлюсь, если это идея его отца.

Гарри почувствовал, как внутри него брякнулся куда-то в желудок тяжёлый камень. Ласково потрепав его по плечу, Гермиона поднялась.

— Подумай об этом, — добавила она, прежде чем уйти. — Пожалуйста.

И Гарри остался один.

***

Впрочем, убежденность в том, что всё это сделала Джинни, никуда так и не делась. Рон не разговаривал с Гарри до следующего утра, лишь буркнул что-то несуразное, когда они столкнулись у умывальников, а Гермиона, хоть и не подавала виду, что вчера случилась какая-то ссора, смотрела так, что не оставалось сомнений: она тоже ждет, когда Гарри придет извиняться. Единственным возможным вариантом доказать свою правоту было поговорить с самой Джинни, но вряд ли он мог бы сделать это в переполненном зале, к тому же, та до сих пор так и не спустилась из спален.

Что день может стать ещё хуже, Гарри понял, когда ему в тарелку внезапно плюхнулся ворох мелких розовых сердечек, а противный голосок над самым ухом пропел:

— Тот очень сильно любит вас, кто дар любви для вас припас!

Обернувшись, Гарри увидел прямо над собой омерзительного купидончика с крохотными глазками и розовыми крылышками. В пухлых ручках купидончик сжимал ворох писем, явно слишком большой для такого маленького создания, его личико раскраснелось от натуги, и он явно ожидал, что Гарри заберет всю эту стопку поскорее.

— Не хочу, — сказал Гарри. — Выкинь.

— Но как же! — пропищал купидончик, ещё больше заалев от негодования, крылышки беспомощно трепыхнулись, и, не справившись с ношей, он рассыпал все письма по полу. Раздался горестный писк, и Гарри, кипя, вскочил на ноги и увидел, что на него все пялятся. Как минимум полтора десятка взглядов явно принадлежали отправителям этих писем. Оставаться здесь было невыносимо, особенно сидя напротив Рона, который демонстративно жевал свой завтрак, и Гермионы, смотрящей с непонятным сочувствием. Гарри отряхнулся и пошел к выходу, стараясь размерять свои шаги и не сорваться на бег. Он остановился только когда толкнул тяжелую входную дверь и оказался во дворе, ещё пустом в это время.