— Да, — ответил Гарри. — На самом верху Часовой башни.

Подняв на него взгляд, Драко помрачнел.

— Давно она у тебя?

— С третьего курса.

— И ты…

«Знал, где я бывал на шестом курсе?», — вот, что он хотел спросить. Гарри неопределённо пожал плечами.

— Да. Но когда ты был в Выручай-комнате, тебя не было видно.

— Ясно, — Драко сложил Карту и протянул её обратно Гарри. — И все же ты следил за мной. С начала года?

— Иногда, — уклончиво пробормотал Гарри. — Я не знаю, зачем. То есть, когда мне нужно было поговорить с тобой про Патронуса, я пытался выбрать удобный момент, а сейчас я просто… хотел знать, где ты. Что ты в порядке. Особенно после вечеринки перед Рождеством.

Гарри поймал себя на том, что разглядывает пыльный деревянный пол. Занозистое дерево выглядело почти серым, должно быть, сюда Филч не добирался со своей метлой. Затем в поле зрения появилась чужая рука, и Драко взял Гарри за подбородок, заставляя поднять голову.

— Это правда был не ты? Макгонагалл сказала, что никто не смог бы пробраться в гостиную факультета, кроме преподавателей.

Сглотнув, Гарри покосился на узкую серую полоску рукава джемпера, торчащую из-под мантии.

— Я клянусь. Ты сам говорил: мне бы это и в голову не пришло.

Пальцы Драко сжались немного сильнее, и Гарри посмотрел на него снизу вверх. Воротник его рубашки чуть смялся, и если бы Гарри решился протянуть руку и сдвинуть его, он мог бы увидеть тот самый шрам. Прошлой ночью во сне он трогал его губами, будто извиняясь.

— Я тебе верю, — сказал Драко. Гарри ощутил такую волну облегчения, что у него чуть не подкосились ноги. — Но тогда кто все-таки это был?

— Баркер, может быть? Мне кажется, у них с Ли общие идеи.

Драко покачал головой, и его пальцы разжались. Он снова прислонился к ящикам, задумчиво рассматривая собственные ногти, и Гарри понял, почему повисла такая тишина — мимо них кто-то пробежал, потом ещё и ещё. Когда шаги стихли, Драко сказал:

— Она следит за мной, это правда. Это было условием моего возвращения в школу — что ко мне приставят мракоборца, который будет наблюдать, не делаю ли я чего-нибудь… противозаконного. Но она уже досматривала мои вещи, и она точно знает, что я никуда не выходил до Рождества.

Его голос звучал так спокойно, что был почти безжизненным, а Гарри ощутил, как его окатило холодом с ног до головы. Он вдруг понял, почему профессор Баркер показалась ему такой знакомой в начале года: её он тоже видел на суде, среди мракоборцев, которые охраняли выход. Она тогда не говорила ни слова, и Гарри не обратил на неё особенного внимания.

— Ты так говоришь об этом…

— Хватит жалеть меня, Поттер, — оборвал его Драко. — Она в своем роде защищает меня. Как… как может. И вместе нас она поставила не случайно, я говорил. Я полагаю, она также предложила эту идею другим преподавателям.

— Не очень-то у неё получается, — огрызнулся Гарри. – Идея уничтожить целый факультет звучит не слишком демократично, знаешь ли…

— Делает, что может, — коротко перебил Драко.

Гарри замялся, а Драко не спешил говорить что-либо ещё. Так они стояли довольно долго, переминаясь с ноги на ногу; мимо них прошла ещё парочка студентов, и Гарри порадовался, что за ящиками их не видно, хотя неловкость, казалось, можно было почувствовать в воздухе. И вот как тут следовать совету Невилла, если они ни в чём не могут сойтись?

— Я бы хотел вернуться в Больничное крыло, — наконец объявил Драко. Гарри тут же спросил:

— Я могу пойти с тобой? — и получил в ответ равнодушный кивок.

Окутанные все той же неловкостью, они вместе спустились обратно по деревянной лестнице; Гарри остро слышал каждое движение огромного часового механизма башни и боролся с желанием потереть затылок или нервно почесаться. Молчание угнетало, он даже смотреть на Драко боялся, пока они не оказались перед дверью Больничного крыла, и Драко уверенно не постучал.

Внутри было тихо и пахло лекарствами. Мадам Помфри возилась у одного из столиков, но, заметив вошедших, выпрямилась и обтёрла руки белым передником.

— Чем я могу вам помочь, молодые люди? — строго спросила она. Ощутив перед ней привычную легкую робость, Гарри покосился на Драко и заметил, как тот нервно заломил пальцы, но тут же, спохватившись, расцепил руки.

— Мне нужно другое снотворное, — сказал он сквозь зубы, глядя куда угодно, но не в лицо мадам Помфри. Та подняла брови.

— Разве вы не приняли решение отказаться от него, Драко?

— Я… — тот метнул выразительный взгляд в Гарри, а потом лаконично пояснил: — передумал.

Остро ощутив, что он здесь лишний, Гарри отошёл, пробормотав что-то насчет того, что подождет у дверей. Краем уха он услышал, как мадам Помфри интересуется, насколько глубоко Гарри осведомлён о проблемах Драко со сном, но постарался не вслушиваться в происходящее — наверное, его тут и без того не должно было быть.

Вместо этого он уставился в окно. Больничное крыло смотрело прямо в сторону Чёрного озера, открывая огромные, туманные просторы с седыми шапками леса вдалеке. Наверное, считалось, что вид на озеро, лес и небо полезен для выздоравливающего организма, а может, всё было сделано ради того, чтобы в покоях стало побольше свежего воздуха. Не счесть, сколько времени Гарри тут провёл, излечиваясь от недугов различного происхождения. Вон та самая кровать, в которую его клали чаще всего — на ней немного облупилась краска, и, может, это было сделано нарочно, ведь вряд ли волшебники не в состоянии закрасить какой-то там предмет мебели.

Снова вернувшись глазами к Драко, который хмуро выслушивал мадам Помфри, Гарри подумал, что, может, ему тоже стоит к ней подойти и рассказать обо всём, как советовала Гермиона, и не раз намекал Рон. Можно попросить у неё зелье, охраняющее от кошмаров. А может, есть более эффективные средства, способные сделать Гарри тем самым счастливым победителем, которым он так мечтал быть раньше и которым так и не стал.

— Я всё понял, — громче, чем прежде, сказал Драко, и Гарри, спохватившись, потупил взгляд в пол, в пространство меж каменных плиток. — Я придумаю что-нибудь самостоятельно, спасибо.

Мадам Помфри издала недовольный вздох, но Драко уже отвернулся от неё и зашагал к Гарри, задев его плечом.

— Пошли, — велел он, и Гарри на мгновение почувствовал себя Крэббом. Или Гойлом. Поэтому он попытался возразить:

— Ты разве не собирался получить снотворное или что-нибудь такое?

— И снова проснуться в разгромленной комнате? — сквозь зубы зашипел Драко. — ещё чего. Она, — он кивнул в сторону целительницы, — уже сказала, что ничего подходящего под мои требования быть не может…

Гарри закатил глаза, повернув следом за ним к выходу.

— Но, может, есть другое, что-то, что поможет тебе? Гермиона писала целое эссе по усыпляющему отвару, он используется даже для…

Он вдруг застыл, поражённой мыслью, очень похожей на ту, что всплыла в его голове на Гриммо, когда он подумал о мантии-невидимке. Только эта мысль, не без труда, но всё же оформилась в голове, точнее, не мысль — воспоминание, неожиданно яркое, будто в Омуте Памяти. Рот Гарри приоткрылся сам собой, и он испытал одновременно потрясение и внезапную волну злости.

— Поттер? — окликнул Драко, который уже прошел на несколько шагов вперёд, и тот с трудом сфокусировал на нём взгляд, все ещё не зная, как подобрать слова и нужно ли вообще что-то объяснять. — Поттер, ты в порядке? Ты не падаешь в об…

— Нет, нет, — торопливо выдохнул Гарри и потер шрам, чувствуя, как гулко ударяется о грудную клетку сердце. — Я просто, кажется, кое-что вспомнил. Кое-что важное. Мне нужно поговорить с Гермионой. Сейчас.

========== XVI. Раскол ==========

Рон, увидев Гарри, вскочил с кровати, его лицо стало тревожным.

— Приятель, ты где был? Так умчался, я уж думал… эй, да на тебе лица нет!

— Где Гермиона? — перебил его Гарри, не давая двери в спальню закрыться. — Внизу её нет.

— У себя, наверное, — Рон внимательно сощурился и отложил перо на тумбочку. — Что-то случилось?