В раздевалке Драко сунул свою метлу в чулан и сел на скамейку, растирая мокрые, холодные ладони. Гарри пристроился рядом, рассматривая украдкой длинные пальцы, а потом решился, прижался ближе, боком к боку, и потянулся обхватить их, сжать своими. Руки Драко дрогнули, но ничего страшного не последовало.

— Лишь бы мадам Трюк не пришла, — пробормотал он. Гарри тихо рассмеялся.

— Не придёт.

Его немного трясло: то ли от волнения, то ли от холода, но по запястьям уже разливалось обжигающее тепло, и Гарри ласково ткнулся носом в чужое плечо, растирая бледную до синевы тонкую кожу. Костяшки Драко быстро порозовели под пальцами, наверное, скулы тоже, но Гарри не поднимал головы.

Ему было спокойно. Как будто все семнадцать лет до этого он ждал именно такого момента, пусть даже какой-то год назад — да меньше, куда меньше! — любому, кто предположил бы нечто между ним и Малфоем, он бы предложил пролечить голову.

— Больше никто не доставал тебя? — спросил Гарри и сам удивился тому, как робко прозвучал его голос. Драко хмыкнул:

— Нет. Не особенно. Я частенько слышу всякое… но ничего, что не было бы правдой.

Пальцы Гарри сжались на запястье Драко, он всё-таки поднял голову и посмотрел в серые глаза под слипшимися от влаги ресницами.

— Если кто-нибудь будет…

— Мой герой, — перебил Драко и рассмеялся. — Я могу за себя постоять, поверь.

— Иногда я не знаю, как себя с тобой вести, — пробурчал Гарри. — Мне никогда раньше не нравились парни.

Не то чтобы он ожидал, что Драко даст ему какую-то инструкцию; тот только незаметно провел по ребру его ладони большим пальцем. Ободок его кольца нагрелся и был приятным и гладким.

— Я не собирался тебя дразнить.

— Но ты всегда дразнил меня.

— Наверное, многое изменилось.

Гарри подцепил пальцем край его рукава у левого запястья, потянул выше, и Драко накрыл его ладонь своей. Между его бровей возникла маленькая морщинка.

— Ты хочешь посмотреть? — спросил он недоверчиво, подобрался весь, будто готовый отскочить, и Гарри, не зная правильного ответа, честно кивнул.

— Хочу. Покажи мне. Пожалуйста, — попросил он, и Драко нахмурился сильнее.

— А что если тебя опять накроет паника? Только не говори, что ты подбирался ко мне, чтобы проверить… — в голосе Драко зазвенел холодок, и Гарри вскинул голову, упрямо глядя на него:

— Нет! Нет, просто… — он замолк. Снаружи разбушевалась настоящая гроза, от взрывов грома даже светильники подрагивали, а материя, которой был укрыт тоннель, ведущий к полю, хлопала так громко, что даже в квиддичной раздевалке было слышно. — Я не знаю. Это никак не связано лично с тобой. После войны моя жизнь превратилась в ад. Мне всегда говорили, что когда всё кончится, всё будет хорошо, да я и сам в это верил. Но стоило мне уснуть, и я видел кошмары, а стоило проснуться — и они продолжались наяву. Я всех потерял, у меня никого не осталось. Всё, чего я хотел — это лечь и уснуть окончательно. Я не знаю, зачем вернулся в школу, не знаю, чем хочу заниматься — да ничем не хочу, Драко, может, вернусь к магглам и… да что это я, я и там никому не нужен! У меня есть только дом Блэков, но он принадлежит Сириусу. Я так и не решился даже в спальню его зайти ещё раз. Я не знаю, как жить эту жизнь, не понимаю, как говорить с людьми, как…

Гарри задохнулся, чувствуя, как в горле застрял огромный ком, и как худые пальцы неожиданно сильно вцепились в его ладонь, но вместе с тем ему стало легче, будто с каждым словом он вынимал из себя ядовитые шипы. Наверное, то же самое чувствовал Драко у Выручай-комнаты, когда внезапно решил выговориться именно ему, пусть тогда они даже не были… кем бы они ни были сейчас.

А ещё он был благодарен за то, что Драко не завёл популярную шарманку про «не забывай тех, кто у тебя остался». «Ты должен быть благодарен». «Перед тобой открыты все дороги».

Он просто слушал и держал его руку так крепко и сильно, что в какой-то момент это стало единственным, что Гарри вообще мог чувствовать.

— Нелегко перестать быть особенным, да? — хмыкнул Драко. В любой другой момент это прозвучало бы как оскорбление, но Гарри понял, что он имел в виду.

Их обоих.

— Да, — сказал он.

Он мог бы поцеловать Драко снова, но не стал, вместо этого опустил голову ему на плечо и почувствовал, как Драко в ответ прижался щекой к его макушке.

***

Гермиона все ещё корпела над своим исследованием, а та книга, что обещала Скитер, все не выходила, и Гарри пытался воспользоваться этим временем, чтобы просто нагнать хоть что-то по учёбе. Грядущие экзамены никуда не делись, заданий становилось все больше — хотя, казалось бы, больше уже просто невозможно. Баркер назначила очередность сдачи Патронусов, по одному на каждой неделе, согласно какой-то своей логике, и Рон с Невиллом были первыми. Нельзя сказать, чтобы у Невилла действительно получилось, но, к удивлению Гарри, Баркер поставила ему зачёт и похвалила за старательность. Несмотря ни на что, на уроках она никак не выделяла Драко, так что, по крайней мере, одним поводом для беспокойства у Гарри стало меньше.

Периоды тревожности, особенно яркие после кошмаров во сне (то есть, почти всегда), легко сменялись затяжной и сладкой дымкой, в которую Гарри погружался, стоило ему увидеть Драко. Это каждый раз было почти на грани, потому что, зацепив взглядом где-нибудь белокурую макушку, он уже не мог отвести глаз. Он смотрел, как Драко ест, как ухмыляется уголками рта, беседуя с Асторией, как легко взмахивает волшебной палочкой на Заклинаниях, отрабатывая какое-нибудь движение. Грация, которую Гарри раньше в нём не замечал, сквозила в каждом его движении, захватывая дух, и Гарри разве что счёт не вёл всем тем небольшим улыбкам, что порой ухитрялся от него получить. Каждый раз Гарри чувствовал, как его окутывает тёплой волной: он видел, как сначала щурились серые глаза, немного вздрагивали крылья носа, а потом приподнимались уголки губ.

Это сводило Гарри с ума.

Они больше не целовались, хотя Гарри хотел, просто не выпадало подходящего времени. Снова начались квиддичные тренировки, затем посыпались проекты, которые нужно было выполнить «уже вчера», чтобы получить очередной зачёт. Гермиона, отдававшаяся учёбе с неугасающим рвением, поблекла и совсем потеряла аппетит, а Рон всюду ходил сонной мухой, таская в руках целую кипу разномастных учебников.

— Я больше не хочу быть Мракоборцем, — проворчал он как-то вечером, листая здоровенный талмуд «Самых опасных существ двадцатого века». Гарри потер виски и поправил сползшие с носа очки, подняв невидящий взгляд от своих конспектов. В его голове царил один Драко Малфой и его короткая усмешка, адресованная Гарри во время ужина. Они двое словно были носителями какой-то хрупкой тайны, ставшей заветнее, страшнее и слаще после того разговора в раздевалке. — Я никогда все это не запомню. Моя судьба — стать кондуктором в «Ночном Рыцаре».

Он произнес это так драматично, что Гарри прыснул, но тут же, вспомнив Стэна Шанпайка, помрачнел снова. Симус и Дин, которые чертили на полу звёздную карту, синхронно подняли взгляды. Показалось, что на лице Дина мелькнула улыбка, но стоило ему встретиться взглядами с Гарри, как он снова опустил голову и поджал губы.

— Слушай, мои «Тысяча растений и грибов» не у тебя? — спросил Рон, и когда Гарри посмотрел на него, указал глазами на однокурсников и изобразил тошноту, а потом продолжил, как ни в чем не бывало: — Не могу найти.

— Нет, — Гарри потер глаза под очками. — Может, у Гермионы?

— Не, вроде я давал их Невиллу… Точно, он говорил, что на его экземпляр пролился гной бубонтюбера или что-то такое.

— Давай я принесу, — вызвался Гарри, понимая, что больше не может заниматься учёбой. Если честно, ему просто хотелось убраться на лестницу на пять минут, чтобы прикрыть глаза и вспомнить ощущение прижатой к макушке мягкой щеки, не получив тут же целый ворох вопросов насчет того, в каких облаках он витает.

Ему ужасно не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил.