— Мисс Ли, — твердо произнес он, — хочу украсть вас на два слова.

Кэролайн подняла тонкие брови, весь её вид свидетельствовал о том, что разговаривать она не горела желанием, но выбора, пожалуй, не было: Макгонагалл одобрительно кивнула, будто бы понимала, насколько для Гарри это важно, и легко произнесла:

— Я помню о вашей просьбе, но встречусь с вами позже, Кэролайн, мне нужно подготовиться к следующему уроку. Вы пока можете уделить время мистеру Поттеру.

Таким образом, Гарри беспрепятственно вышел с Кэролайн в коридор. С её стороны было бы нелепо бежать, особенно после того, как лично профессор Макгонагалл предложила им побеседовать.

— У вас было дело ко мне? — торопливо спросила Кэролайн. Гарри решил, что она хочет поскорее от него отделаться, но это вовсе не входило в его планы. Они поменялись местами, и это его устраивало.

— Мы можем найти место потише? — вежливо ухмыльнулся он. — Понимаете, это личный разговор, и я не хотел бы, чтобы нас кто-нибудь услышал.

Кэролайн пожала плечами и натянула на лицо обворожительную улыбку, которая, тем не менее, показалась Гарри насквозь фальшивой.

— Что ж, думаю, мы с вами можем немного прогуляться, — сказала она. — Но вы понимаете, время у меня ограничено…

— Не волнуйтесь, слишком много я у вас его не отниму, — заверил Гарри и быстрыми шагами пошел вперед, в коридор, где не так часто появлялись студенты. На пути им встретилась только парочка пуффендуйцев, которые проводили их взглядами, но поспешили скрыться. Гарри, пожалуй, даже начал к этому привыкать, и не испытал никаких особенных эмоций. По крайней мере, никто больше не пытался всучить ему подарки.

Кэролайн, кажется, нервничала, она то и дело принималась накручивать на палец рыжий локон, и Гарри, решив, что для начала достаточно на неё надавил, остановился у большого окна, сквозь которое было видно озеро.

— Я нырял туда, — сказал он, кивнув в сторону живописного вида. — Вода в нём очень холодная в любое время года. Вы следили за Турниром Трёх Волшебников, мисс Ли?

— Разумеется, — ответила та нарочно спокойно. Гарри хмыкнул.

— Я не бросал своё имя в Кубок. Я знаю, несмотря на то, что правда открылась, кое-кто до сих пор в это не верит. Мне говорили. Но я уже начинаю привыкать к тому, что обо мне говорят всякое… всякое, что не относится к реальному положению вещей.

— То есть, — заглотнула наживку Кэролайн, — те слизеринцы, хотите сказать, вам не друзья?

— Я хочу сказать, что да, они мне не друзья. Но также я хочу сказать, что ничего не имею против них.

— Я слышала обратное. Что все предыдущие годы вашего обучения в Хогвартсе вы конфликтовали со студентами факультета Слизерин. Что изменилось?

Гарри ухмыльнулся, и на целое мгновение подумал, что это не совсем его ухмылка, что он позаимствовал её у кого-то, но эта мысль не задержалась надолго, в эту минуту не слишком важная.

— Кто же вам это сказал? Я не думал, что журналисты до сих пор обсуждают это.

— Мне… Не знаю, кто-то, — она замялась, и на её хорошеньком пухлом личике промелькнуло раздражённое выражение. — Я много с кем говорила в этой школе. Людям нравится рассказывать о вас.

Гарри кивнул.

— Да, это так. Честно говоря, это не очень приятно.

Кэролайн облокотилась о каменный подоконник и спросила, стараясь звучать непринуждённо, вот только блеснувшие любопытством глаза выдавали ее:

— Вы не ответили, Гарри. Что изменилось? Ваши друзья говорили мне, что вы и Драко Малфой всегда были врагами. Также они говорили, что он, скорее всего, был причиной тому, что вы не ладили со студентами его факультета. И всё же вы защищали его — я была на суде и всё видела сама. А теперь вы снова защищаете его, уже на фото.

— А вы как думаете? — хмыкнул Гарри. — Только не говорите, что из леса… как там было написано? Вышел не я.

— Я думаю, что он пользуется вами, чтобы спасти репутацию своей семьи. Или, возможно, Люциус Малфой пользуется вами через него, — без обиняков заявила Кэролайн. У Гарри внутри что-то неприятно шевельнулось: он вспомнил, как на Рождество Драко сказал то же самое. Люциус одобряет их общение, Люциус хочет, чтобы их считали друзьями. Это имело смысл, даже если Гарри не хотел это признавать.

— Зачем вы помогли Скитер написать эту статью? — спросил Гарри прямо. — Вас прислали сюда помочь нам справляться с последствиями войны, а вместо этого вы снова пытаетесь выставить меня сумасшедшим. Как будто прошлых попыток было недостаточно. — Он шагнул к Кэролайн, и та машинально сделала шаг назад. — Я думал, люди должны радоваться, что Во… — он запнулся, почувствовав тошноту, но упрямо выплюнул: — Волдеморт больше не терроризирует их семьи.

Кэролайн сложила руки на груди.

— Затем, — ответила она, — чтобы вы задумались о том, как должен вести себя национальный герой, Гарри.

Тот подумал, что сейчас его всё-таки стошнит. Это было единственным, что заставило его сдержаться: Гарри точно знал, что если откроет рот и начнет орать на неё так, как ему хочется, то его вырвет прямо на каменный пол между ними желчью, бессилием и яростью.

Кэролайн же, решив, что ему больше нечего сказать, вежливо кивнула и, сообщив, что у неё ещё много дел, удалилась.

========== XIV. Амортенция ==========

— Значит, она хочет показать тебе, как должен вести себя национальный герой, — повторил Драко и рассмеялся. Гарри посмотрел на него с негодованием, но тот и не думал как-то изменить легкомысленный, почти издевательский тон.

Разговор с Кэролайн не забывался, бесил, зудел где-то на подкорке, но Драко — а Гарри был уверен, что уж кто-кто, а Драко его поймет — даже не подумал отнестись к нему хоть сколько-нибудь серьёзно. Казалось, с каких-то пор всеобщая ненависть, то и дело скатывающаяся в травлю, начала его больше развлекать, чем подавлять.

— Неужели ты не понимаешь, что это значит? — зашипел Гарри, перегнувшись через библиотечный стол. — Это точно она копалась в твоих вещах, чтобы узнать правду. Может, в очередном номере «Пророка» окажутся выдержки из твоих писем или что-нибудь ещё.

Ухмылка Драко увяла, и Гарри почувствовал укол вины. Он сам позвал его сюда, чтобы обсудить это, но вовсе не собирался огорчать. Каждый раз, когда Драко расстраивался, тени под его глазами становились глубже. Иногда Гарри казалось, что он внезапно прозрел и начал замечать мелочи, которые никогда раньше не имели для него значения: например, что у Драко есть родинки на левой щеке, у самой челюсти. Или что его волосы, отрастая, начинают свиваться волнами и наверняка щекочут шею. Или что у него есть нервная привычка не только прикусывать нижнюю губу, но и крепко сплетать пальцы, да так сильно, будто Драко собирается сломать их.

Это заставляло сердце Гарри с разбегу падать куда-то в желудок. Ему хотелось припереть Драко к стенке и сказать «давай поговорим», но каждый раз вокруг них было слишком много народу, или Драко был там, где Гарри не мог бы его достать, или, как сейчас, другой разговор был важнее, чем это.

И Гарри оставался давиться собственным сердцем, делая вид, что он вовсе не ищет отговорки, чтобы отложить решающий момент ещё ненадолго.

— Ты покажешь мне своего Патронуса? — сменил тему Гарри, и Драко выдохнул, немного расслабив плечи. Возможно, он был даже благодарен.

— Да… да, конечно. Но я не хочу, чтобы ты испытывал какие-то особые ожидания, это не телесный Патронус. Лишь искры.

— Это уже хорошо, — честно сказал Гарри. Драко провёл кончиком пера по губам, заставляя сердце Гарри сделать очередной безумный финт, и ответил:

— Учитывая, какие результаты у нас были до этого — да. Неплохо.

Гарри поднялся, чтобы под грозным взглядом проходящей мимо мадам Пинс положить учебник по зельям на полку, и обернулся к Драко, который так и сидел, задумчиво держа кончик пера у самого рта.

— Тогда завтра вечером в том же месте. И ещё… Я хотел бы, чтобы ты сходил со мной кое-куда. Это важно. Сходишь? — спросил Гарри. Драко поднял брови.