— Ну… — Гарри прочистил горло. — Что если один из супругов влюбится в кого-то другого? Или… что если выбранный родителями человек… неприятен?

Закатив глаза, Драко положил в рот кусочек мяса и тщательно прожевал его, прежде чем ответить:

— Мы же не звери. То есть, иногда и такое бывает, конечно, если родители слишком строгие. Но мнение детей обычно учитывается.

— И если у тебя будут дети… ты поступишь с ними так же? Только холодный расчет? — настойчиво спросил Гарри. Казалось, эта мысль смутила Драко. Он легко прикусил нижнюю губу, не торопясь с новым ответом.

— Я не знаю, — наконец сообщил он. — В любом случае, теперь всё не так просто. Гринграссы вряд ли захотят… Да и…

Гарри не стал это комментировать, но счёл, что все понял правильно: Астория была очень мила, но вряд ли нравилась Драко. Честно говоря, Гарри вообще не помнил, чтобы Драко кто-то нравился: конечно, за ним годами увивалась Панси Паркинсон, но и она взаимности не добилась. Скорее, Драко льстило, что кто-то так старается ради него. Но спрашивать, был ли Малфой когда-нибудь влюблён, Гарри не стал. Зато спросил:

— Ладно, забудь. Что насчет твоих друзей? То есть, почему они не вернулись в школу?

В ответ раздался глубокий вздох, и Драко отодвинул тарелку.

— Почему тебя это интересует? — пробурчал он.

— Мне… непривычно видеть тебя в одиночку, — пояснил Гарри, тщательно подбирая слова и некстати вспомнив, как порой легко обидеть Драко. — Рядом всегда были твои друзья, или кто они тебе…

— Они пишут мне письма, — Драко взял салфетку и тщательно растер ею пальцы, не поднимая сосредоточенного взгляда. — Панси и Блейз сейчас во Франции, в Шармбатоне. Мать Блейза нашла себе там какого-то волшебника, который вот-вот готов окончить свой век, а родители Панси, наверное, решили, что на Слизерине сейчас будет нелегко… И не то, чтобы они были неправы. — Он помолчал, будто бы что-то обдумывал, а потом добавил неожиданно жёстко: — Ну а Грег — сам знаешь, где. А что насчет твоих?

— А? — не понял Гарри, немного обескураженный сменой темы.

— Твои друзья. Ты спросил о моих, а я хочу узнать о твоих.

Драко подобрал под себя ногу и вальяжно уселся на стуле, всей своей позой демонстрируя собственное превосходство, только вот Гарри, пожалуй, знал его слишком хорошо, чтобы понимать, что именно за этим превосходством скрывается. Поэтому он постарался, чтобы голос звучал миролюбиво:

— Что ты хочешь узнать?

— Почему ты их не пригласил?

Что ж, этого вопроса стоило ожидать. Гарри пожал плечами.

— Я хотел. То есть, не очень хотел. Это сложно, понимаешь? Они как бы вместе, да и сейчас в Норе они нужны больше, чем тут.

— Ясно, — заключил Драко. — Самопожертвование и героизм. Очень похоже на тебя. Почему такая проблема в том, что они вместе? Мне казалось, ты был с Уизлеттой, составили бы счастливую четвёрку.

Закатив глаза, Гарри отмахнулся.

— Мы с Джинни больше не встречаемся. И это не то, что я собираюсь с тобой обсуждать.

Видимо, в лице Гарри было что-то такое, что заставило Драко отступить: тот даже поднял обе руки в знак поражения.

— Хорошо, хорошо. Ни слова об Уизлетте.

— Именно, — согласился Гарри, немного поморщившись, но решив не акцентировать внимание на очередном придуманном Драко идиотском прозвище. — Что-нибудь ещё, что ты хочешь знать о моих друзьях?

Драко пожал плечами и вернулся к фруктам.

— Нет, — признался он. — То есть, не думаю, что мне это что-то даст. Знаешь, что… пойдём обратно в гостиную? Можем взять еду с собой. Разговоры за столом всегда сворачивают не туда.

Вау, подумал Гарри. Кажется, его тоже волнует, что стало как-то неуютно. Казалось, любая попытка найти что-то общее, любая тема для разговора жалила кого-нибудь из них. Поэтому, кивнув, Гарри схватил со стола первое попавшееся блюдо, а Драко забрал кувшин с соком и два кубка, и так они отправились в гостиную куда-то под ель, по пути деликатно огибая все те места, где Кикимер зачем-то повесил омелу.

Когда они сели — Драко внезапно выбрал ковёр перед камином, а не диван, и Гарри просто опустился рядом — приятное тепло окутало все тело. Огонь разгорелся ярче прежнего, в комнате стало почти жарко. Помявшись, Гарри стянул с себя дурацкую парадную мантию, а Драко достал что-то из кармана. Это было что-то крошечное, похожее на маленькую капсулу, но Драко взмахнул палочкой, и предмет внезапно увеличился, превратившись в пузатую бутыль настоящего огненного виски.

— Знаешь, — сказал Драко, поставив бутыль между ними, — может быть, нам будет проще разговаривать, если мы это выпьем.

Гарри открыл и закрыл рот. Он напивался всего один раз, и это был не самый приятный опыт. Да и особой возможности ставить на себе новые эксперименты у него не было: ведь требовался постоянно чистый разум и полная сосредоточенность. В любом случае, Гарри не был уверен, что хочет пить с Малфоем. Что если он будет вести себя глупо? Или скажет что-нибудь, что не следует? Как ни погляди, это была со всех сторон дурная идея, которую совершенно точно не одобрила бы Гермиона.

Именно поэтому Гарри взял бутыль в руки и вытянул из неё пробку. В нос ударил терпкий древесный запах, и Гарри чихнул от неожиданности и спрятал лицо в локте. Драко хихикнул.

— Налей сюда, — велел он и подставил кубки. Гарри неловко плеснул огненного виски сначала в один, потом в другой, в процессе поинтересовавшись:

— Где ты его взял?

— У отца одолжил, — пожал плечами Драко.

— Одолжил — это…

— Ну да, он не знает, — Драко отмахнулся. — У него их много. Знаешь ли, пропадет одна, другая — он и не заметит. А если заметит, скажу ему, что это был действенный план, чтобы подружиться со знаменитым Поттером и заручиться его поддержкой в восстановлении репутации.

— Чтобы заручиться моей поддержкой, нужно что-то серьёзнее, чем бутылка огненного виски, — ответил Гарри и взял свой кубок, рискнув принюхаться ещё раз. Делать первый глоток было немного страшно.

— Я знаю, — просто ответил Драко и взял оставшийся кубок. — С Рождеством, Поттер.

Он опрокинул в себя сразу много, закашлялся, покраснел, наморщил нос, но, быстро справившись с собой, прочистил горло и с вызовом посмотрел на Гарри. Тому ничего не оставалось, кроме как последовать примеру — правда, он учёл опыт Драко и не стал заливать в себя слишком много.

Но Огненный виски Огдена не просто так назвали: во рту он превращался в раскаленную лаву, стекающую куда-то в желудок, будто целый глоток красного перца. Сердце негодующе заколотилось в груди, и очень захотелось срочно чем-то запить, но Гарри сдержался, сглатывая обильно выступившую слюну и щуря слезящиеся глаза. Когда жжение в глотке сошло на нет, Гарри почувствовал легкую, пока едва заметную тягучую слабость в ступнях и пальцах — верный предвестник опьянения.

— Второй раз должен пойти легче, — уверенно заявил Драко и кашлянул: его голос слегка хрипел.

— Признайся, ты пришел сюда только затем, чтобы как следует надраться, — пошутил Гарри.

— Ну, уж нет, — Драко хмыкнул и поболтал содержимое своего кубка, глядя куда-то в камин задумчивыми глазами, — ты не увидишь меня пьяным, Поттер.

***

Огневиски был коварен тем, что незаметно, но неотступно окутывал всё тело странной, приятной негой. Гарри старался много не пить, но молчание, напряжённое и неудобное, подстегивало его делать глоток за глотком, и вскоре он уже забыл, почему в первый раз так жгло в глотке и слезились глаза.

Огонь в камине приятно грел, слабели пальцы теплыми волнами. Взгляд Гарри остановился на Драко, который, задумчиво уставившись в камин, тоже маленькими глотками цедил содержимое своего кубка. На его скулах расцвёл легкий румянец, бледный, едва заметный, не совсем похожий на яркие пятна, которые появлялись там, когда Драко злился.

— Ты не скучаешь по друзьям? — спросил Гарри, выудив из головы внезапную мысль: он только что думал о Роне и Гермионе и о том, как шумно было бы в этой гостиной, если бы они сидели на полу вместе.