Когда ель заняла свое законное место, Драко критически её осмотрели хмыкнул:

— Ну, сойдёт, — а Гарри в ответ на это неожиданно засмеялся.

— Честно говоря, не считая Хогвартса, это самая большая ель, которую я только видел.

Смерив его взглядом, в котором пополам читались сочувствие и превосходство, Драко ответил:

— Что ж, я всегда подозревал, что магглы ничего не смыслят в праздновании Рождества.

Вспомнив горы бесполезных подарков для Дадли и скудный хлам для себя самого, который даже под ёлку никогда не клали, чтобы не портить вид, Гарри отчасти мог бы с этим согласиться. По крайней мере, если говорить об одной конкретной семье. Пока волшебники были заняты изучением ели, Кикимер успел притащить в гостиную сундук, больше всего напоминавший тот, в котором в Хогвартсе хранили мячи для квиддича. Отвесив ещё один глубокий поклон, домовик сообщил, что отправляется украшать другие комнаты и готовить ужин для «молодых господ», и тут же исчез, оставляя Гарри и Драко наедине с сундуком.

Гарри решился подойти к нему первым (на самом деле, едва ли Драко чего-то смущался, но, видимо, решил проявить такт и не трогать хозяйские вещи). Откинув тяжелую крышку, Гарри едва сдержал потрясённый вздох. Чего здесь только не было: пестрые шары, переливающиеся удивительным светом, длинные гирлянды, целый набор разномастных фигурок с крохотными петельками. Гарри таращился на всё это, как на невероятное сокровище, у него даже дыхание сперло: он никогда прежде не видел таких украшений. Взяв в руки шарик, в котором кружился самый настоящий снег — и его даже не надо было встряхивать! — он повернулся к Драко и встретил снова этот непонятный взгляд. Возможно, где-то в глубине души Драко смеялся над ним, но его лицо не выглядело презрительным.

— Тут просто… снег идет, — неуклюже попытался объяснить Гарри, на что Драко только кивнул.

— Там ещё ведьмы летают. В шарах этой коллекции обычно либо ведьмы, либо, изредка, олени с упряжкой. Один раз я видел дракона, но тот шар быстро ушел с молотка.

Драконы… Гарри даже представить себе этого не мог. В одном-единственном елочном украшении был заключен ещё один мир, только маленький и вечно зимний. Бережно сжимая шар в руках, Гарри понес его к ели, чтобы повесить на пушистую зелёную лапу. Понаблюдав за ним, но ничего не сказав, Драко достал из рукава волшебную палочку и принялся по одному выуживать из сундука елочные шары, придирчиво их осматривая, прежде чем повесить. Гарри же, найдя место для того, первого, подбирал следующие наугад, находя те, что больше всего ему нравились, и не заботясь о гармонии. Ему прежде никогда в жизни не позволяли выбирать ёлочные шары, и сейчас он намеревался восполнить это досадное упущение.

Забавно, но совместное украшение ёлки как будто сближало. Когда места внизу стало не хватать, Гарри тоже взялся за палочку, чтобы развесить гирлянды повыше, потом спохватился и зажёг камин, так что в гостиной стало уютнее, а бока ёлочных игрушек ловили всполохи огня и переливались ещё ярче. На губах Драко появилась улыбка, и Гарри осознал, что тоже улыбается, на прекрасные полчаса забыв обо всех тех вещах, что терзали его ещё недавно.

Завершающим штрихом Драко извлек из сундука последнюю гирлянду и опутал ею каминную полку, а потом взмахом палочки зажёг огоньки.

— А я думал, — сказал Гарри, наблюдая за танцем золотого света, — что ты не украшаешь поместье сам.

— Поместье украшают эльфы, — ответил Драко, хмыкнув. — Но гостиную всегда украшаем мы с матерью. Отцу это не очень нравится, но не может же он запретить нам этот маленький ритуал?

На душе у Гарри потеплело. Он кивнул и заметил:

— Ты на неё похож. Я раньше думал, что ты похож на отца, но теперь кажется, что больше на маму.

Казалось, эта мысль была Драко приятна. Он, конечно, по обыкновению фыркнул, но спорить не стал, и даже признался:

— Я тоже раньше так думал. То есть, я думаю, я хотел быть похож на отца.

Он не стал заканчивать мысль, но всё и так было понятно: могло статься, что Люциус перестал быть для него примером для подражания. А может, Драко просто больше любил мать, чем отца, и это, с точки зрения Гарри, тоже было вполне объяснимо.

========== XII. Рождество ==========

Гарри понятия не имел, какую именно магию использует Кикимер, но когда тот сунулся в гостиную и позвал «молодых господ» к столу, за его спиной всё уже сияло и переливалось рождественскими украшениями. Прошло, наверное, меньше часа, а домовик умудрился развесить на лестничных перилах нетающие сосульки и надеть на сушеные головы своих предков рождественские шапочки. На всякий случай, Гарри не стал спрашивать, было ли это чем-то вроде традиции, или Кикимер просто решил, что ему понравится снова это увидеть; Драко же, проходя мимо, наморщил нос.

В столовой их ждало настоящее пиршество, начиная рождественской индейкой и заканчивая всевозможными фруктами в вазочках. Раньше Гарри мог представить такое разве что где-нибудь во дворце Королевы, но Драко снова не был впечатлен: вероятно, для него это была обычная трапеза. Он сел, дождавшись, пока сядет Гарри, и Кикимер подал им по накрахмаленной салфетке.

— Это что, музыка? — недоверчиво спросил Гарри, сощурив глаза, и домовик кивнул, потрясая ушами:

— Все верно, хозяин. Я взял на себя смелость заколдовать пианино.

Старый, видавший виды инструмент, стоящий у дальней стены, и правда издавал какие-то звуки, и, приглядевшись, Гарри смог увидеть, как мелькают клавиши, будто на них нажимает кто-то невидимый.

— Что ж, — Драко посмотрел на домовика, а потом на Гарри, — и этого я тоже не ожидал.

— Так может… — Гарри неловко поковырял скатерть пальцем, — может, мы обойдемся без церемоний? Я хочу сказать… ты и сам знаешь, меня растили магглы.

— Ладно, — неожиданно легко согласился Драко и своровал себе дольку апельсина, не дожидаясь, пока Кикимер его обслужит. Очевидно, в его понимании это было верхом неприличия, и Гарри не сдержал смешок и тоже потянулся к вазочке.

Это было даже забавно. То есть, Гарри не привык разговаривать с Драко, не знал, какие темы с ним стоит заводить, а какие нет, не знал даже, о чем у него спросить. У них вроде бы было много общего, но при этом совсем ничего, даже общих приятелей, если не считать Асторию.

— Вы с ней давно знакомы? — внезапно спросил Гарри, мучая вилкой индейку — пусть они с Драко и решили не церемониться за столом, руками есть было как-то неловко. Впрочем, смерив Гарри насмешливым взглядом, Драко отложил приборы и взял свой кусок, отрывая от него мясо слой за слоем так, будто это было самой естественной для него вещью. — С Асторией, в смысле.

— Да, — Драко задумался. — Кажется… Да, с её первого курса. Дафна привела её к нам в класс как-то и попросила поддержать, если что. Было время, когда родители присматривались к ней в качестве моей потенциальной супруги…

Гарри подавился.

— Извини?

— Тебя это удивляет? — Драко поднял брови. — Как, по-твоему, мы сохраняем чистоту крови так долго? Понимаю, у тебя в голове наверняка бредни про любовь…

— И вовсе это не бредни, — сердито пожал плечами Гарри и тоже принялся за свою порцию мяса. — Как же без любви-то?

— Очень просто. Любовь — не залог крепкой семьи, Поттер.

— Хочешь сказать, твои родители тоже не любят друг друга?

Драко задумался:

— Хочу сказать, им повезло. Обычно между супругами более прохладные отношения, но они сошлись задолго до того, как их родители дали согласие на брак. Скорее, это было приятным дополнением: Малфои и Блэки, две влиятельные и очень древние семьи.

Гарри слегка ужаснулся: Драко говорил с таким спокойствием, словно все это было в порядке вещей. Жениться по расчету, с не иллюзорным шансом тихо ненавидеть своего супруга до конца жизни, упустить все возможности почувствовать что-то особенное, и все только потому, что чистота крови так важна… Наверное, его лицо очень ясно отразило мысли, потому что Драко фыркнул:

— Тебя это удивляет? Почему?