Драко, наконец, вышел из тесной прихожей, и сердце Гарри от нервов сделало какой-то сумасшедший кульбит. Серые глаза мазнули по нему непонятным взглядом, а потом Драко вдруг расхохотался. Гарри так и остался стоять, занеся ногу над последней ступенькой, не зная, как именно ему на это реагировать. Кикимер, сложивший руки за спиной, почтительно помалкивал и не лез, но если бы Гарри сейчас мог быть чуть внимательнее, он бы понял, что присутствие представителя семейства Малфоев в доме ему явно по душе.
— Это… впечатляюще, — наконец смог выдавить Драко сквозь смех и сделал ещё несколько шагов к лестнице. — Сначала на меня орёт сумасшедшая бабка, а потом появляешься ты… Нет, погоди, всё началось с того, что твой домовой эльф возник прямо посреди нашей гостиной и напугал отца до полусмерти…
— Это… не то, что я собирался сделать, — пробормотал Гарри, но Драко лишь плечами повел.
— Да всё в порядке, Поттер, успокойся. Верно ли я понимаю, что ты решил позвать меня праздновать с тобой Рождество, вместо Уизли и гр… Грейнджер?
Гарри почувствовал некоторое уважение к Драко за тот факт, что он не стал использовать слово «грязнокровка», и кивнул.
— Ну… вроде того, да.
Драко снова окинул его взглядом:
— Ты даже приоделся, как я погляжу.
Покраснев ещё больше, Гарри потеребил край своей парадной мантии. В отличие от него, Драко выглядел вполне подобающе: на нем были чёрные брюки и чёрный свитер тонкой вязки с воротом под самое горло. Наверное, в то время, пока Гарри бесплодно копался в своём чемодане, он просто попросил кого-нибудь из домовых эльфов дать ему нормальную одежду.
— Я… случайно её надел.
— Что ж, — Драко сделал ещё шаг вперед, и у него в руках Гарри неожиданно заметил какую-то коробку. Вспышкой голову пронзила мысль о том, что Драко явился сюда с подарком, а у Гарри и нет ничего для него. Это было ужасно, так же ужасно, как дурацкая мантия на нем. — Это особняк Блэков, верно? Обои отвратительные. — Кикимер покорно опустил голову, будто недостатки дома в глазах Драко Малфоя были его личной виной. Наверное, ляпни Гарри что-то подобное, эльф бы обиделся. — Ну, так… я могу посмотреть дом, или мы проведем этот день на лестнице?
Спохватившись, Гарри предложил ему следовать за собой. Он никогда не принимал гостей, в доме дяди и тёти ему обычно приходилось отсиживаться сначала в чулане, потом в крохотной комнатушке, чтобы никому не помешать, и как все это происходит, он понятия не имел. Одно дело, если бы это были Рон и Гермиона, которые дом на Гриммо и так знали, как свои пять пальцев, но это был Драко, и неловкость внутри Гарри нарастала сама собой. Он неуклюже пытался рассказать что-то о каждой комнате, которую показывал: о кухне, столовой, гостиной на первом этаже, кабинете Вальбурги. Драко слушал и рассматривал помещения с дотошным любопытством, а когда дело дошло до той гостиной, стену которой занимало огромное семейное древо Блэков, остановился и уставился на него.
— Интересно, — сказал он, обшаривая взглядом каждую ветвь так, будто не знал всех своих родственников наперечёт. Найдя себя, он хмыкнул и подошел ближе. — Не похож.
Гарри посмотрел сначала на Драко, потом на его вышитое на тёмно-зелёной материи лицо. Вероятно, древо менялось с возрастом тех, кто был на нем изображен, и хотя в прошлые разы Гарри его особенно не рассматривал, Драко на нём тогда, кажется, был младше. Впрочем, тот был прав: сходства оказалось удивительно мало, вдобавок, вышитый портрет имел выражение несколько брезгливое, а на лице настоящего Драко светилось плохо скрываемое любопытство.
— Тебя тут нет, — заметил он. Гарри хмыкнул.
— Да… не думаю, что у нас с тобой есть родня.
— Все чистокровные семьи в родстве между собой, — напомнил Драко. — Твой отец, кажется, был чистокровным.
Гарри пожал плечами, он едва ли об этом задумывался. Чистота крови не имела для него значения. Драко, который всё это время таскал за собой свою коробку, наконец умостил её на журнальный столик из какого-то наверняка многовекового дуба, и сел на диван, не дожидаясь приглашения.
— Ну, эм, — Гарри опустился на край кресла напротив и одёрнул по-дурацки сбившуюся мантию. — Как твои родители отнеслись к тому, что ты здесь?
Крылья носа Драко дрогнули, он бросил долгий взгляд куда-то в сторону окна, словно заинтересовался снежными узорами на нём.
— Хорошо, — светски сообщил он. — Думаю, маме понравилась мысль о том, что я проведу Рождество где-то не в Мэноре… а отец, разумеется, одобряет то, что он считает нашей с тобой дружбой.
— Мистер Малфой считает нас друзьями? — недоверчиво переспросил Гарри. Драко хмыкнул и, наконец, снова посмотрел на него. Вид у него был все такой же измождённый, как и в Хогвартсе.
— Вернее будет сказать, Поттер, что ему нравится так думать. Он полагает, что это наш шанс выбраться из той дыры, в которой мы оказались. Наверняка ты уже видел статьи в «Пророке»… Так что даже если бы я не горел желанием принять приглашение твоего домовика, думаю, отец бы просто выставил меня из дома на мороз и не пускал обратно, пока я не трансгрессирую к тебе от безысходности.
В этот раз пауза продлилась дольше, Гарри мучительно пытался подобрать слова, а затем неловко спросил первое, что пришло ему на ум:
— А ты горел желанием?
Даже в бледном свете, сочащемся из окна, стало видно, как щёки Драко внезапно порозовели.
— Скажем так, — его голос, вопреки выражению лица, не изменился, оставаясь все таким же насмешливым, — я не горел желанием оставаться в Мэноре.
Гарри запустил руку в волосы, чувствуя себя в легком тупике. По всему выходило (если Драко, конечно, не преувеличивал), что Люциус Малфой собирался воспользоваться им, как разменной монетой в своей игре. Это было, пожалуй, логично: если бы его сын подружился с Гарри, и это стало бы известно, приличная часть волшебного сообщества, вероятно, отнеслась бы к этому благосклонно. Мистер Малфой всегда умел развернуть всё в свою пользу, пара интервью «Пророку» и дело в шляпе, по крайней мере, по смутным представлениям Гарри и его собственному опыту, это должно было работать примерно так. Проблема Люциуса, видимо, состояла в том, что друзьями они не были. Хотя Гарри и не знал, как назвать их с Драко отношения. Они больше не враги, но… Они приятели? Однокурсники? Кто они вообще?
— Ты слишком громко думаешь, — хмыкнул Драко и закинул ногу на ногу, покачав носком изумительного блестящего ботинка. Наверняка какая-нибудь драконья кожа или вроде того. Если так посмотреть — и не подумаешь, что его семья терпит убытки. — Скажи лучше вот что… Если мы празднуем Рождество, почему здесь так мрачно? И стоит ли мне ждать появления Грейнджер и Уизли?
Опомнившись, Гарри неловко кашлянул и пожал плечами.
— Честно говоря… я вообще не планировал праздновать Рождество. И никого не звал. Кроме тебя… в последнюю минуту.
— Я польщён, — иронично отозвался Драко. — Значит, здесь только ты и я.
— И Кикимер.
— Я так и сказал.
Гарри закатил глаза и поднялся. Наверное, правда стоило как-то украсить дом, но нормальные люди обычно озадачивались этим не в последний момент, а поскольку, равно как и в приеме гостей, в украшении домов у Гарри опыта не было, он ощутимо растерялся. Драко, наверное, это понял, потому что тоже встал и громко окликнул:
— Кикимер!
Эльф появился мгновенно, будто только того и ждал, он ответил низкий поклон Гарри и Драко по очереди, а потом спросил:
— Чего желает молодой мистер Малфой?
— Подготовь этот дом к Рождеству, — велел Драко. — И поскорее. И сюда принеси какие-нибудь… украшения. Наверняка их тут навалом.
Гарри даже почувствовал неловкость от того, как легко и органично Драко принялся командовать в его доме, но, наверное, это было ожидаемо: у него ведь больше общего с Блэками, чем у Гарри.
У Гарри из Блэков один только Сириус.
Кикимер, который расцвел от счастья, снова низко поклонился и исчез, но не успел Гарри вставить слово, как эльф появился снова. Точнее, сначала возникла огромная ель, а где-то за ней, среди пушистых, подёрнутых снегом и инеем веток, маячило тщедушное тельце. Драко ткнул себе за спину в относительно пустой угол у камина, и Кикимер бодро потащил ель куда сказано. На ковре за ней оставалась блестящая, быстро тающая снежная дорожка, и Гарри ощутил в грудной клетке зарождающееся тепло.
