— Малфой мог ей сказать.

— Ага, представляю этот разговор: «Дорогая мамуля, дела у меня хорошо. Кстати, Гарри Поттер выкидывает все свои подарки», — едко передразнил Рон, но Гарри только покачал головой и взял коробку в руки.

— Я, пожалуй, рискну это открыть, — заявил он.

Правда, Гермиона все же настояла на том, чтобы проверить посылку на зловредные чары, и Гарри пришлось двадцать минут ждать, пока она переберет все ей известные — а их было очень и очень много. Наверное, именно Гермиона могла бы в итоге стать лучшим мракоборцем из них троих, но Гарри был уверен, что по этой дороге она не пойдёт.

— Ладно, — наконец смилостивилась она и вернула коробку Гарри. — Думаю, это безопасно.

Тот отодвинул от себя опустевшую тарелку, в которой было овощное пюре, и, чувствуя странное волнение, открыл крышку.

Пожалуй, Гарри ожидал увидеть там что угодно, совершенно что угодно, кроме того, что на самом деле увидел. Небольшая коробка, прикрытая ещё одним письмом, была доверху забита сладостями: здесь лежали и шоколадные лягушки, и целый пакет драже «Берти-Боттс: ограниченная серия! Только приятные вкусы», и какие-то причудливые конфеты в пёстрых фантиках, и несколько восхитительно огромных кусков шоколада, завёрнутых в пергамент, а в отдельном свертке ползали самые настоящие мармеладные змейки. Гарри сглотнул, почему-то почувствовав странную нежность при мысли о том, что Нарцисса Малфой могла упаковать это сама. Конечно, в реальности она, скорее всего, поручила бы это домашнему эльфу, но Гарри казалось, что от посылки шел аромат изумительных лилий, благоухающих после дождя, так что он оставил себе свою маленькую иллюзию. Именно так пахла Нарцисса, когда, освободившись от гнёта судебных разбирательств, нашла его в коридоре и поблагодарила за помощь. Драко тогда топтался в стороне, да Гарри и не смотрел на него особо.

— С ума сойти… — выдохнул Рон, развернув кусок шоколада и понюхав его. — Не уверен, что вообще пробовал когда-либо что-то подобное.

— Попробуй, — предложил Гарри, не глядя на него, и развернул второе письмо. На этот раз почерк уже был ему знаком.

«Дорогой мистер Поттер, — писала миссис Малфой. — Должно быть, Вы слышали, что недавно мой супруг был освобожден из Азкабана. И хотя я осведомлена о Ваших с ним трудных взаимоотношениях, я понимаю, что это не было бы возможно без Вашей поддержки на судебном заседании. Я не отблагодарила Вас должным образом, когда следовало, но теперь надеюсь, что этот маленький подарок Вас порадует. Я попросила Драко передать его, так как слышала (если быть честной, от него же), что все посылки Вы предпочитаете выбрасывать. Хотелось бы, чтобы эту не постигла та же участь.

Я также знаю о том, что преподавательница защиты от тёмных искусств назначила Вам и моему сыну совместные занятия. Выражаю надежду, что Вы сумеете поладить, несмотря на сложное прошлое, и эти занятия не станут поводами для новых ссор.

С благодарностью,

Нарцисса Малфой».

***

Никому, кроме своих друзей, Гарри не стал говорить о том, откуда взялась посылка. Письма он затолкал на самое дно чемодана под кроватью, по соседству с мантией-невидимкой, а сладости положил рядом почти нетронутые — лишь перед сном на ощупь сунул туда руку и достал шоколадную лягушку. Со вкладыша, который выпал из упаковки, на него посмотрел Дамблдор, улыбнулся и подмигнул, и Гарри, вздохнув, положил его на тумбочку лицом вниз.

Его беспокоили слова Хагрида. Людей из Министерства видеть не хотелось, пусть даже новым Министром магии стал ни кто иной, как Кингсли Бруствер. Воспоминания об этом месте и о людях, что там работали, все равно были паршивыми, и Гарри помрачнел ещё больше, когда до него дошло, что Мракоборцы тоже служат в Министерстве Магии.

Вечером следующего дня, минут за десять перед встречей с Малфоем, Гарри спустился вниз по лестнице и уже готовился выйти за портрет Полной Дамы, но неожиданно в проеме показался Невилл и буквально затолкнул обратно. За его спиной слышались какие-то голоса, и Гарри вопросительно нахмурился, но Невилл лишь прислонил палец к губам.

— Там тебя ждут, — сообщил он немного мрачно. — Целая толпа.

— Что? — растерялся Гарри. — Но почему?

В его голове пронёсся, по меньшей мере, десяток мыслей и предположений, но то, что сообщил Невилл, не входило даже в первые пять:

— Понимаешь, там, ну… поклонницы.

— Чего? — снова тупо переспросил Гарри, и Невилл помялся.

— Поклонницы. Они увидели, как та девочка со Слизерина передала тебе подарок прямо в руки, и ты его взял. Они теперь, вроде как, беспокоятся, что она тебе нравится, и хотят… в общем, они тоже все пришли с подарками.

Гарри раздраженно застонал. Твою мать, да когда же они уже успокоятся? Он так и не привык к тому, что везде на территории Хогвартса его сопровождают любопытные взгляды, а студенты то и дело пытаются к нему подойти, но с этим можно было смириться, а что делать с этими? Растоптать их глупые подарки прямо у них на глазах, чтобы они уже отстали? Никто не может вернуть ему то, чего он на самом деле желает, никто. Как они не понимают, что он выбрасывает свою почту, потому что на самом деле не хочет знать, что там написано? Что он никакой не долбаный герой?

Наверное, все эти мысли отразились у Гарри на лице, потому что Невилл взял его за плечо.

— Может, воспользуешься, — он зашептал одними губами, — мантией-невидимкой? Я отвлеку их, и ты сможешь пройти… куда бы ты там ни собирался.

Это предложение немного отрезвило. Оно никак не решало проблему в целом, но зато поступило с искренностью, на которую был способен только самоотверженный Невилл, а потому слегка рассеяло мрачные думы, уже захватившие Гарри. По крайней мере, на ближайшие несколько минут.

Он кивнул и быстро взбежал по лестнице, спугнув по дороге третьекурсника. В спальне сидел Симус, он посмотрел на Гарри как-то странно, но лишь сдержанно кивнул. Угукнув в ответ, Гарри сунул руку в чемодан и на ощупь нашел мантию, чтобы тут же незаметно затолкать её за пазуху — надел он её только за дверью, убедившись, что там никого нет.

Невилл все так же ждал у портрета, и, подкравшись ближе, Гарри коснулся его плеча.

— Я тут, — прошептал он. — Готов.

В ответ Невилл только незаметно кивнул и двинулся обратно, открыв проход достаточно широко, чтобы Гарри мог выйти. В узком пятачке лестничного пролёта столпилось человек десять девочек, они оживились, стоило им увидеть, как зашевелилась Полная Дама, но дружно издали раздраженный стон, разглядев в проходе только Невилла.

— А где Гарри Поттер? — спросила одна из них, с желтым пуффендуйским шарфом. — Я видела его в гостиной у тебя за спиной!

— Он у себя, — степенно ответил Невилл. — И не выйдет.

Гарри осторожно проскользнул сквозь собравшихся, заметив за спинами девочек какого-то парня с Когтеврана: в руках он сжимал коробку и выглядел очень смущённым, но невероятно целеустремлённым.

— А ты ведь Невилл, да? — раздались голоса. — Мальчик, который отрубил голову Нагайне?

Что ж, по крайней мере, приятно было знать, что про Невилла тоже не забыли. Гарри задался вопросом, заваливают ли подарками Рона и Гермиону, но дальше слушать не стал, торопливыми шагами спускаясь по лестнице, пока ей не вздумалось вдруг поменять положение.

В крыле, где находилась большая часть учебных классов, было тихо. К счастью, никому не приходило в голову ошиваться здесь в воскресенье. Гарри прокрался мимо скрежещущих старых доспехов в самом начале коридора и уже собирался скинуть мантию-невидимку, но тут вдруг услышал голоса — один из них явно принадлежал профессору Макгонагалл, и звучал очень и очень раздражённо.

Гарри шмыгнул в нишу за доспехом, думая о том, что ничего плохого не будет, если он немного подслушает. Шаги быстро приближались; выглянув из ниши, Гарри увидел профессора Макгонагалл в своей неизменной остроконечной шляпе, а с ней — профессора Баркер. Коренастая и широкоплечая, она смотрелась рядом с директрисой школы очень контрастно. Они явно о чем-то спорили, Макгонагалл поджимала губы.