— Я буду писать тебе каждый день, — надрывно сообщила Лаванда, и Парвати шмыгнула носом.
— Береги себя! Все будет хорошо!
Гермиона вздохнула и отложила свои свежекупленные книжки, а Рон, напротив, поглубже зарылся в кресло, делая вид, что пакет из «Сладкого Королевства» — самая интересная вещь, что он когда-либо видел. Поцеловав Парвати в щеку, Лаванда принялась обниматься с другими девочками, среди которых Гарри увидел и Джинни, а потом обернулась к ним троим, сидящим у камина. Глаза у Лаванды были красные и заплаканные, и только теперь Гарри понял, что на ней не школьная форма, а простая нежно-лиловая мантия.
— Гарри, — сказала Лаванда и подошла поближе, — извини меня за… за ту сцену на трансфигурации. Мадам Помфри сказала, что мне лучше вернуться домой. Я не хотела показаться неблагодарной.
Гарри неловко и непонимающе улыбнулся, но поднялся, когда понял, что Лаванда собирается обнять его. Она ткнулась ему в плечо лицом, шмыгнула носом, и Гарри почувствовал, как ткань футболки стала влажной. Ему было очень неудобно, и он не нашёл ничего лучше, чем похлопать Лаванду по спине.
— Я не обижен, — попытался поддержать он, но Лаванда только вздохнула и отстранилась, а потом обратилась к Рону, который всё ещё прикладывал все усилия, чтобы слиться с диваном:
— И ты извини меня, пожалуйста! Я была такой грубой!
Рон весь залился краской до корней волос и посмотрел на Гермиону, будто надеялся, что она спасёт его, но та на него даже не смотрела.
— Да это, наср… В смысле, всё нормально! — с трудом нашёлся Рон, и Лаванда обняла и его, причем, судя по кряхтению, довольно крепко.
— Мне жаль, что у нас не вышло! — всхлипнула она. Рон, конечно, не разделял её сожалений, но больше утешений не придумал, а Лаванда уже переключилась на Гермиону. Впрочем, обнимать её она не стала, только потопталась на месте и неловко улыбнулась: — Эм, ну, в общем, и тебе спасибо.
Гарри стало неловко — он видел, как раздражённо сощурилась Гермиона, которая совершенно не заслужила такого невнимания, но не стала ничего говорить и лишь пожелала Лаванде доброго пути.
Наконец, девичья процессия с чемоданом сгруппировалась снова, Парвати открыла проход за портретом Полной Дамы и удалилась вместе с Лавандой и остальными.
Гарри взъерошил волосы на затылке.
— Она серьёзно едет домой? — спросил он у молчащих друзей.
— Угу, — без особого сожаления согласилась Гермиона и снова положила себе на колени толстый фолиант по Истории магии. — Думаю, мадам Помфри решила, что ей нужна квалифицированная помощь. Посттравматическое расстройство в ярко выраженной форме. Это быстро исправят в Мунго. Так что за Лавандой сегодня приехали родители.
— А почему ты раньше не сказала?
— Ты не спрашивал, — пожала плечами Гермиона.
Гарри не нашел, что на это ответить.
========== VII. Колыбельная ==========
С трудом подняв свинцовые веки, Гарри обнаружил, что лежит в собственной кровати на уже опостылевших влажных от пота простынях. На грудь словно навалился огромный тяжелый камень, не давая дышать. Тело закостенело — как Петрификус Тоталус наложили. Гарри попытался двинуть рукой, потянуться за палочкой, но конечности не слушались, даже моргать получалось через раз. Он подвигал глазами, чувствуя надвигающуюся панику. Мысли понеслись, обгоняя друг друга: что могло произойти? Кто-то проник в спальню и заколдовал его?
Отчаянно прислушиваясь, Гарри смог уловить лишь отдалённые шорохи; мутный без очков взгляд цеплял движущиеся по бордовому пологу тени, а потом одна из них, в самом углу, вдруг начала разрастаться, формируясь в высокую фигуру в тёмном плаще. Фигура наклонилась ближе, со свистом дыша, Гарри почувствовал, как леденеют руки, а по лбу стекает капелька пота. Дементор? Откуда здесь мог появиться долбаный дементор?
Гарри заколотило от страха, сердце билось через раз, он снова попытался дернуться, закричать, но из горла вырвался лишь жалкий хрип, а фигура все склонялась к нему, медленно, не спеша. Гарри заорал и резко сел, шаря рукой в направлении тумбочки, чтобы схватить палочку.
— Гарри! — полог резко отдёрнулся, являя взгляду Рона в мятой пижаме. За его спиной маячил Невилл, а Симус поглядывал со своей кровати с болезненным любопытством. — Гарри, ты кричал… опять…
Очумело завертев головой, Гарри понял, что никакого дементора нет, как нет и сгустившегося вокруг мрака, а за окном спальни давно рассвело.
— Просто кошмар, — пробормотал он и трясущейся рукой взял с тумбочки очки. — К-который час?
— Завтрак через пятнадцать минут, — сказал Невилл. — Гарри, ты уверен, что тебе не нужна помощь? Наверняка у мадам Помфри есть зелья сна без сновидений.
— Спасибо, Невилл, — Гарри натянул очки и покачал головой. — Не нужно.
За пятнадцать минут он умудрился успеть принять душ, умыться и одеться. Рон уже нетерпеливо ждал его у выхода из спальни, и они вместе, прихватив Гермиону, спустились к завтраку. Всю дорогу Рон не переставал сетовать на то, что стоило бы послушать Невилла и сделать что-нибудь с этими кошмарами, но Гарри упрямо молчал. Из-за всего этого ему некогда было заглянуть в окно по пути, но ступив в Большой зал и случайно подняв голову, Гарри увидел, что с чистого утреннего неба сыпятся мелкие снежинки. Они не долетали до столов, тая где-то над уровнем высоких окон, и легко было представить, какие они холодные и колючие.
— Первый снег, — зачарованно выдохнула Гермиона, держа Рона под руку. Она ободряюще улыбнулась Гарри и заняла место за столом. Прямо напротив уже сидели Дин и Джинни, и Гарри мысленно чертыхнулся — ему не хотелось на них смотреть, поэтому он всё ещё немного подрагивающими после кошмара руками подвинул к себе тарелку и принялся, не глядя, наполнять её едой.
Рон рядом недовольно запыхтел, поглядывая на сестру, и Гарри пару раз все-таки поднял взгляд — этого было достаточно, чтобы заметить, как собственнически Дин обхватывает Джинни за талию, одновременно пытаясь ухаживать за ней и пододвигая блюда и кувшин с тыквенным соком. Они пересеклись взглядами, Дин посмотрел с вызовом, а Гарри отвёл глаза. Впрочем, ему показалось, что Джинни не слишком активно отвечает на эти попытки.
— Гарри, — неожиданно зашептала Гермиона сбоку, — Гарри!
Он поднял голову и увидел, что она кивком показывает на преподавательский стол. Там сидел Хагрид и явно всеми силами пытался привлечь его внимание. Профессор Синистра, которая занимала кресло рядом, что-то сказала ему и отодвинулась, боясь пострадать от неосторожного взмаха огромной руки, но Хагрид не унимался, жестами прося, чтобы Гарри подошел.
— Я сейчас, — произнес тот одними губами, взглядом поблагодарил Гермиону и встал, так и не притронувшись к еде. Великан с облегчением поднялся и принялся протискиваться к выходу мимо столов, а Гарри, чувствуя на себе уже привычные любопытные взгляды, поплелся за ним.
Хагрид заговорил, только когда они оба оказались на улице. Снег хрустел под подошвами ботинок, и Гарри пожалел, что не захватил с собой шарф — снаружи оказалось довольно холодно.
— Я тут узнал кое-что, — сказал Хагрид, тревожно поглядывая из-под кустистых бровей своими добрыми чёрными глазами. — Мне, это, не стоило бы говорить ученикам, но тебе я всё равно скажу.
Гарри почувствовал, как пустой желудок неприятно свело от дурного предчувствия. Хагрид огляделся, будто пытался убедиться, что никто не подслушивает, а потом отошел к самому краю крыльца, в сторону от двери.
— Что случилось? — тихо спросил Гарри. Хагрид помялся.
— Тут эта… твоя однокурсница уехала домой, — начал он, и Гарри подтвердил:
— Да, Лаванда. В прошлую субботу.
— Точно, — Хагрид кивнул. — И Минерва — то бишь, профессор Макгонагалл — сказала перед завтраком, что ей пришло письмо. Из Министерства, значится. И там пишут, что она, мол, плохо справляется, раз детей в Мунго из школы отправляют. Ну, это я так думаю, но она сказала, что приедет проверка.
Гарри тревожно нахмурился.
