Они сыграли трижды, и лишь в последний раз Малфой ухитрился выцарапать себе свою победу; впрочем, Гарри был уверен, что ему просто повезло и не больше: снитч буквально влетел ему в руки , когда они пролетали над трибуной Пуффендуя. Но говорить он ничего не стал, да и челюсть двигалась плохо — холод сковал тело, и надо было возвращаться. Толстовку вообще можно отжимать, понял Гарри, спрыгнув на землю уже у самой раздевалки.

Но это было неважно. Он смеялся — сам не зная, почему, и лишь когда Малфой снова толкнул его плечом — уже на земле, под каменной аркой, — перестал и потер одеревеневшими пальцами глаза под очками. В кроссовках неприятно хлюпало, и ощущение было такое, словно отклеивается подошва.

— Так зачем ты притащился? — поинтересовался Малфой, стуча зубами и растирая плечи негнущимися руками. Его голос эхом отозвался под каменным сводом, и Гарри попытался нашарить в кармане палочку.

— Тебя искал, — наобум брякнул он, и брови Малфоя поднялись. — Хотел поговорить насчет Патронуса.

— Вот как. И что-то ты очень быстро меня нашел. Не успели твои друзья свалить в Хогсмид, и вот — великий Гарри Поттер тут как тут…

— Ну, я собирался немного полетать, — Гарри замялся, чувствуя, как нелепо звучит его голос. — А тут ты, и я подумал совместить…

Малфой толкнул перед собой тяжелую дверь квиддичной раздевалки и зашел внутрь, грея дыханием бледные ладони.

— Почему не прислать сову? — резонно спросил он и вернул метлу в каморку-хранилище. Гарри помялся, и снова почувствовал себя не в своей тарелке, пристраивая свой «Чистомёт» рядом.

— Я больше не хожу в совятню. И совы у меня тоже нет.

К счастью, у Малфоя хватило мозгов не спрашивать — а может, ему было всё равно. Гарри больше склонялся ко второму.

Наконец, он смог взять палочку в руки и взмахнул — тёплый воздух окутал его толстовку и джинсы, высушивая, и приятное тепло опалило кожу. Из носа предательски потекло, Гарри громко шмыгнул.

— Ты точно за мной не следишь? — спросил Малфой, подойдя к скамейке, на которой лежало что-то, что при более близком рассмотрении оказалось его одеждой. Педантичный слизеринец явно надел что-то непромокаемое, прежде чем выйти на поле, не то, что Гарри, который просто рванул, движимый ему самому непонятным порывом полетать вместе со старым соперником. — Отвернись, Поттер, хватит глазеть.

Гарри закатил глаза и отвернулся, разглядывая черную доску с разводами стертого мела. На ней капитаны команд год от года рисовали стратегию для своих игроков — с большим или меньшим успехом. На ней же можно было обнаружить расписание тренировок, а внизу иногда бывали приписки типа «Найден шарф Когтеврана. Обращаться в гостиную Пуффендуя» или «Уоррен — говнюк», с которыми безуспешно боролась мадам Трюк.

— С каких это пор ты стесняешься? — хмыкнул Гарри. — Или у вас на факультете принято перед квиддичем переодеваться поодиночке?

— С тех пор, как ты изуродовал меня, — полетело едкое Гарри в спину, и щёки невольно вспыхнули от стыда.

Сектумсемпра. Гарри, конечно, не забыл о том случае, но он понятия не имел, что заклинание оставило какие-то следы. Закусив губу, Гарри ковырнул пальцем разошедшийся шов толстовки, опустив взгляд на тыльную сторону ладони, где вечным напоминанием об Амбридж расплылось неровное «я не должен лгать». Малфой не спешил больше ничего пояснять, только шуршал одеждой, и Гарри немного повернул голову и скосил глаза, но разглядел лишь размытое бледное пятно в форме Малфоя — очки позволяли хорошо видеть только вперед. Гарри попытался повернуться ещё немного, но Малфой пошевелился, и пришлось быстро отвести глаза.

— Так что насчет Патронуса? — спросил Малфой устало.

— Мы можем встретиться вечером, чтобы попрактиковаться… У тебя что-нибудь получилось? — спросил Гарри, снова принявшись ковырять пальцем толстовку. Любопытство грызло изнутри, но больше поворачиваться он не решался.

— Нет, — сухо откликнулся Малфой. — Ничего.

Он как-то шумно вздохнул. Гарри услышал шаги и повернулся — чтобы увидеть его уже полностью одетым и затянутым в чёрное по самое горло.

— У тебя получится, — неловко попытался Гарри, но Малфой только фыркнул.

— Вот давай только обойдёмся без утешений, Поттер.

Он бросил Гарри что-то, и тот инстинктивно поймал это — в его ладони оказался вяло трепещущий крыльями золотой снитч.

— Верни в хранилище, — посоветовал Малфой и, усмехнувшись, кивнул на дверь. — До вечера.

***

Гарри вернулся в факультетскую гостиную перед самым отбоем, задумчивый и какой-то уставший. Несмотря на то, что Малфой, вроде, прекратил пепелить его взглядом, находиться с ним в одном помещении оставалось трудно. Да и занятие их никакого результата так и не принесло: как бы Малфой ни пыжился, ему так и не удалось вызвать даже самую захудалую серебристую искорку. Гарри пытался уговорить его попробовать другое воспоминание, но Малфой в ответ на это лишь огрызался и требовал заткнуться.

Гарри очень старался вспомнить, что в таких случаях говорил ему Римус, ведь когда-то он тоже был в отчаянии из-за бесконечных провалов. Но по всему получалось, что талант терпеливого учителя, каким был Люпин, Гарри не достался, а потому они, в конце концов, разошлись с Малфоем раздраженные и недовольные друг другом, договорившись о новой встрече через неделю.

— Ничего не вышло? — сочувственно поинтересовался Рон, раскладывающий перед собой покупки из «Зонко», когда Гарри рухнул на диван рядом с ним.

— Ни хрена, — согласился Гарри, вытянув ноги к камину и уставившись в потолок. Он чувствовал себя выжатым, как половая тряпка, сил не было даже пошевелиться. Там, утром, на поле, ему было хорошо, словно он вдруг смог вынырнуть из глубокого болота и схватить ртом немного мокрого холодного воздуха, но теперь густые воды снова сомкнулись над его головой, давя чудовищной усталостью.

Гермиона ласково похлопала Гарри по плечу, потянувшись из своего кресла, и положила рядом с ним на диван коробку кексов-котелков.

— Это ведь не так просто, Гарри. Но у тебя все получится, — пообещала она и ободряюще улыбнулась. Гарри вздохнул.

— Ты так думаешь? Мне кажется, он вообще не хочет, чтобы у нас что-нибудь получилось. То есть, я хотел сказать, чтобы у него что-нибудь получилось.

— Брось, Гарри, хорёк не меняется, — хмыкнул Рон. — Он просто вот такой. Да ладно, не может же Баркер поставить победителю… — он опасливо замолк, а потом решил не произносить это имя, наверное, вспомнив о реакции Гарри на него, — победителю величайшего тёмного волшебника «тролля» по ЗОТИ?

Гарри в ответ только плечами пожал. Он уже ни в чём не был уверен, когда дело касалось Баркер. Нельзя сказать, что ему совсем не нравились её уроки, она выглядела настоящим профессионалом, когда дело доходило до защиты от тёмных сил, да и практики на занятиях было более, чем достаточно, и все же её присутствие тяготило.

— А вы двое? У вас ведь тоже получается. Кого она вам дала? — неожиданно для себя поинтересовался Гарри, осознав, что да — он даже ни разу не спросил об этом у лучших друзей. Гермиона рассмеялась понимающе, но никак не стала это комментировать:

— Я занималась с Энтони Голдштейном, — сказала она. — Наверное, ты его помнишь, он с Когтеврана. Но у него всё довольно быстро получилось. А Рону достался Невилл.

— С ним трудновато, — шепотом признался Рон. — Но мне нравится его настрой.

— Трудновато или как с Малфоем? — мрачновато поинтересовался Гарри, и Рон неловко поерзал.

— Ну, он, конечно, не смотрит на меня как на кучку дерьма…

От неловкой сцены его спас шум и грохот чемодана со стороны спален. Гарри обернулся, с трудом приподнявшись над спинкой дивана, то же сделали и Рон с Гермионой. Вниз по узкой лестнице спускалась Парвати, палочкой левитирующая перед собой большой чемодан, следом — шмыгающая носом Лаванда, а за ними несколько девочек курсом помладше. Гарри непонимающе наблюдал эту процессию, пока она не остановилась; Парвати опустила чемодан, а Лаванда крепко обняла подругу.