— Мисс Браун! — профессор Макгонагалл уже спешила к ней, забыв о других студентах. — О, господи. Что произошло? Вы не ранены?

Растерянная Парвати покачала головой и быстро села рядом, поглаживая подругу по острым коленкам. Гарри вдруг заметил, как сильно Лаванда похудела, у неё был совсем больной вид; она ни слова не могла толком выдавить, только размазывала по лицу слёзы и сопли, водопадом текущие из носа.

Зачем-то Гарри опять взглянул на Малфоя, который не выглядел заинтересованным — но в его отстранённости было нечто искусственное, совсем неживое.

— Я-я так не могу, — срывающимся голосом бормотала Лаванда. — Не могу-у-у…

Она тихонечко завыла, а потом вскочила с места, сгребла со стола свои пергаменты и швырнула куда-то в сторону Гарри. Тот машинально прикрыл лицо, отпустив уши, а Лаванда завыла ещё громче.

— Всё из-за вас! Из-за этого! — она ткнула в Малфоя. — И из-за тебя! — ещё один тычок пальцем пришёлся в сторону Рона, который вспыхнул и покрылся пятнами румянца.

— А что я-то сделал! — возопил он, и Парвати метнула в его сторону сердитый взгляд.

— Вас с нами не было! — грубо пояснила она. — А Малфой вообще…

— Мисс Патил, хватит, — оборвала её Макгонагалл и, ловко оттеснив Парвати в сторону, приобняла Лаванду за плечи. — Пойдёмте, мисс Браун, я отведу вас в Больничное крыло. Мисс Грейнджер, будьте так любезны привести всех студентов в порядок, прежде чем они покинут класс.

Она увела не сопротивляющуюся Лаванду, которая не прекращала всхлипывать, а в классе повисла тишина. Наконец, Гермиона опомнилась первой, и взмахом палочки избавила себя от заячьих ушей.

— Дин, подойди, я тебя расколдую, — начала было она, но тот только отмахнулся, в упор глядя на Малфоя.

— А ведь Лаванда права.

— Только ты ещё не начинай, — внезапно для самого себя огрызнулся Гарри. Сердце застучало быстрее от злости и появившегося из ниоткуда волнения. Ему не привыкать было выступать против кого-либо, даже против собственных однокурсников, но сейчас, когда они все только и делали, что восхваляли его, стремились похлопать по плечу или поговорить, это оказалось совсем по-другому. Дин выглядел так, словно Гарри дал ему пощёчину: наверное, он не ожидал, что тот снова начнет защищать Малфоя.

— Почему? — тем не менее, с вызовом спросил он.

— Потому что он уже оправдан! — рявкнул Гарри. — Мы же долбаные гриффиндорцы! Почему мы должны вести себя как свора шакалов?!

— Или крыс, — внезапно подал голос помрачневший Рон.

— Не надо сравнивать меня с Петтигрю! — ощерился в ответ Дин — на Гарри он орать побаивался, а потому выбрал Рона. — И твоя сестра, между прочим, со мной согласна! От таких, как Малфой, пострадала твоя семья, пострадал Фред…

— НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ О ФРЕДЕ! — внезапно проревел Рон и метнулся вперед — Гермиона едва успела схватить его за плечи, от усилия скользя пятками по каменному полу. Гарри бросился ей на помощь и вцепился в Рона с другой стороны.

— Хватит! Хватит, Рон, перестань!

— А какого хрена вы его защищаете! — щеки Дина потемнели от злости. Симус попытался схватить его за локоть и что-то зашептал на ухо, но Дин лишь отмахнулся. — Гарри защищал Малфоев в суде, Симус был прав! Да вы вообще первые обязаны ненавидеть гребаных слизеринцев!

Гарри быстро оглянулся на Малфоя, тот стоял белый, как полотно, и все же показалось, что его развлекает готовая разразиться между гриффиндорцами свара из-за его скромной персоны. Конечно, не стоило забывать, что Малфой в любой ситуации остается Малфоем.

— Мы не должны опускаться до их уровня, — пропыхтел Гарри, удерживая вырывающегося Рона.

— Гарри прав! — согласилась Гермиона. — Рон! Ну, хватит, слышишь!

Тот неожиданно расслабился и вырвался из рук друзей, угрюмо оглядев всех в классе.

— Я не хочу больше слышать о Фреде ни от кого, — заявил он и, сбросив в свою сумку вещи со стола, быстро вышел из класса, хлопнув дверью. Дин фыркнул и тоже стал собираться. Гермиона, облегченно вздохнув, взмахнула палочкой и избавила Гарри от заячьих ушей.

***

Рон кипел всю дорогу, пока троица шла до Большого зала. Гарри даже не знал точно, что именно так взбесило друга — неужели одно только упоминание погибшего брата? Но спрашивать он не решился, а Гермиона, стоило попытаться открыть рот, метнула в Гарри такой взгляд, что тот благоразумно решил промолчать.

Он чувствовал себя неуютно из-за разлада, который неизбежно возникал вокруг него. Словно он все ещё был крестражем, приносящим лишь беды и склоки. Конечно, это давно уже было не так, но…

Гарри едва не подпрыгнул, когда что-то коснулось его плеча, но, обернувшись, он увидел, что это всего лишь Малфой.

— На два слова, — сказал тот каким-то непонятным голосом, и Гарри, обменявшись взглядами с Гермионой и пожав плечами, всё же согласился. Малфой не спешил что-либо говорить, и Гарри, казалось, целую вечность плёлся за ним по коридору, пока они не оказались в углу возле библиотеки, где в такое время почти никого не было.

— Я хотел… — Малфой помялся. — Хотел сказать… В общем, спасибо, Поттер.

Гарри поднял брови — он ожидал услышать что угодно, кроме этого, но красноречивый взгляд Малфоя говорил, что лучше не переспрашивать. Так что Гарри просто кивнул.

— Не за что. Там был не только я.

— Я ещё не достаточно… — Малфой запнулся. — Не готов благодарить Уизли и Грейнджер.

Гарри пожал плечами, а потом кивнул.

— Это всё?

— Нет. Я хотел сказать, что практиковался. В вызове Патронуса. Ты прав, я здесь не для того, чтобы провалить все экзамены.

— Странно, что ты меня послушал, — усмехнулся Гарри, и Малфой в ответ скривился.

— Ты мне не друг, — резковато заметил он, — но я признаю, что ты кое-что… смыслишь в защите от тёмных искусств.

Гарри не знал, стоит ли ему воспринимать это как комплимент или как хорошо завуалированное оскорбление, поэтому только кивнул снова.

— Раз уж мы об этом заговорили, — решился он, — я тоже тебе кое-что хочу сказать. — Малфой поглядел вопросительно, и Гарри набрал полную грудь воздуха: — Прости за это. За тот глупый вопрос.

Малфой ничего не ответил, но его взгляд стал внимательным. Кажется, примерно такой же взгляд был у Люциуса, когда тот оценивал последствия своих решений. Гарри, привыкший действовать по зову сердца, не совсем его понимал.

— Я знаю, что ты спрашивал об этом у Гринграсс, — наконец изрек Малфой. — О пытках. Думаю, она тебе всё рассказала.

— Да, рассказала. И то, что ты делал – это было по-настоящему храбро… Драко.

Теперь, казалось, наступила очередь Малфоя размышлять над тем, не оскорбил ли его Гарри, но, наконец, бледная тень улыбки появилась на его бескровных губах.

— Может быть, — только и сказал он. Гарри немного потоптался, не зная, должен ли сказать ещё что-то, и слегка покраснел, когда понял, что Малфой всё смотрит своим оценивающим взглядом. И как у него получалось делать это так, что все вокруг чувствовали себя идиотами? На этот вопрос у Гарри ответа не было.

***

Вечером в гостиной Гриффиндора Гарри, Рон и Гермиона заняли удачное место у самого камина. Чуть позднее к ним в соседнее кресло подсел Невилл, держащий в руках учебник по травологии, но говорить ничего не стал, только поздоровался и углубился в конспект. Гермиона тоже что-то быстро-быстро писала сразу на трех листах пергамента, сам Гарри пытался вчитаться в параграф об использовании яда акромантула, а Рон, обложившийся свитками, которые должны были стать эссе по зельеварению, ничего не писал, и выглядел мрачнее тучи.

Гарри так и подмывало о многом его расспросить, но он не знал, как. Почему на уроке Рон так яростно вступился за Малфоя? Почему так отреагировал на слова о Фреде? И что, в конце концов, его мучает сейчас? Наконец, когда Рон в приступе раздражения распотрошил второе перо, Гарри всё-таки посмотрел на него и поднял брови, подбирая слова.

Рон вздохнул и опередил его.

— Я просто… не могу, — кратко признался он.