Трибуна Гриффиндора взорвалась счастливым, оглушительным рёвом. Матч окончился.

***

На обед пропустивший завтрак Гарри набросился, как голодный пёс. Он набил тарелку всем, что попалось ему под руку, и лишь впившись зубами в куриную ножку, заметил взгляд Гермионы: одобрительный и какой-то сестринский. Весь стол Гриффиндора пребывал в приподнятом настроении, в то время как слизеринцы демонстрировали злость и уныние. Один из компании шумных и особенно недовольных пятикурсников громко выкрикнул в адрес гриффиндорской команды оскорбление, и Рон в ответ взметнул вверх руку с двумя оттопыренными пальцами.

— Не могут смириться, что проиграли, — с довольной рожей заметил он и, последовав примеру Гарри, тоже набрал себе в тарелку куриных ножек. — Ты как, дружище? Здорово ты этот снитч ухватил.

— Это было скучно, — внезапно даже для самого себя признался Гарри. — Я как будто и не играл. Просто круги на метле наворачивал.

— Так это ж хорошо, — не понял Рон, но Гермиона толкнула его в бок.

— Гарри хочет сказать, что ему не хватало соперничества на поле, — пояснила она. — Верно, Гарри?

Тот кивнул и не стал никак комментировать её менторский тон, очень удачно прикрывшись набитым курицей ртом. В целом, Гермиона в своем, конечно, стиле, но высказала правду: Гарри не хватало соперничества. Он невольно поднял голову и вдруг увидел Малфоя. Тот не выглядел раздражённым, или усталым, или даже огорчённым проигрышем Слизерина, наоборот — в его на первый взгляд спокойном лице что-то выдавало злорадную ухмылку. Гарри подумал, что, может, он наслаждается маленькой личной местью за то, что его не взяли в команду. Если он, конечно, вообще пробовался в команду в этом году.

— Эй, видели «Пророк» сегодня утром? — внезапно окликнул Дин, и Гарри вздрогнул, отводя глаза. — Невилл! Хватит переглядываться с Ханной! Ты видел «Пророк»?

— Видел, — без интереса ответил Невилл, который и правда только и делал, что оборачивался к соседнему столу, чтобы перекинуться словом-другим со своей девушкой. Ханна хихикала и улыбалась, а на её щеках играли ямочки.

— Малфой-старший полностью оправдан и освобожден из Азкабана, — сообщил Дин, потянувшись через стол к кувшину с тыквенным соком. Казалось, он весь день только этого и ждал, и даже традиционные разговоры о прошедшей квиддичной игре его мало волновали. Его голос был настолько полон эмоций, что Гарри невольно прислушался. — Не знаю, как его отпустили так быстро, но пишут, что это потому, что Гарри вступился за его семью. Эй, Гарри, это правда?

Тот поёжился, чувствуя, что все взгляды опять обратились к нему. То заседание он помнил плохо: память милосердно стёрла из его головы большую часть посещений Министерства, а на суды над Пожирателями Смерти его вызывали очень часто. Рон похлопал его по плечу и зыркнул на однокурсников взглядом сторожевого пса.

— Эй, отстаньте от него!

— Но ведь Гарри действительно был на суде у Малфоев, — сощурился Симус. Гарри мысленно застонал: конечно, «Пророк» не мог упустить такую новость. А ведь ему просто пришло письмо, чуть ли не единственное, которое он открыл, а не бросил в камин и не отдал миссис Уизли. Безупречным тонким почерком на пахнущей лилиями бумаге в нём была начертана просьба прийти свидетелем на очередное заседание Визенгамота, и сквозь вежливый тон и ровные строчки Гарри даже в своем полукоматозном состоянии ощутил отчаяние той, что его написала. «Нарцисса Д. Малфой» значилось на конверте. И сам не зная, зачем, Гарри нацарапал на обратной стороне пергамента «Я приду» и сунул его обратно в клюв большой красивой сипухе, которая тут же ускользнула в открытое окно.

Рону и Гермионе он о том письме ничего не сказал, а позднее, узнав, зачем он ездил в Министерство Магии, они деликатно промолчали.

Сейчас Гарри почему-то даже порадовался, что Малфой сидит в другом конце зала и не может слышать этот разговор. Хотя, быть может, он потому и радуется, что его отца освободили — чем не повод, в самом деле? Гарри поковырял в тарелке вилкой, мгновенно теряя аппетит под выжидательными взглядами.

— Гарри, — упрямо повторил Симус. — Зачем ты их защищал?

Сглотнув и подняв голову, Гарри наткнулся на пытливый взгляд однокурсника, затем почему-то посмотрел на Лаванду, которая казалась сама не своя. Впрочем, она теперь так выглядела почти всегда.

— Отстаньте от него, — неожиданно вмешался Невилл и подался вперед, сжав кулаки. — Гарри поступил правильно. Нам пора прекратить вражду по мелочам.

— Но они же были Пожирателями Смерти! Гермиона только и делает, что защищает хорька на уроках, Рон молчит в тряпку, а Гарри свидетельствует в их пользу! Разве за это мы сражались?! — не уступал Симус, и Гарри вдруг, испытав прилив отчаяния и раздражения, шарахнул кулаком по столу так, что подпрыгнула посуда. Лаванда вскрикнула, залившийся злой краской Рон едва поймал свой кубок, грозивший пролить содержимое ему на мантию, а студенты, сидящие за соседним столом, как один обернулись на гриффиндорцев.

— Нарцисса Малфой спасла мне жизнь, — отчеканил Гарри, чувствуя, как опять начало дергаться лицо. — И я больше не желаю обсуждать это, ясно?

Он посмотрел в упор прямо на Симуса, и тот, пару раз открыв и закрыв рот, отвел глаза и замолчал. Гарри поднялся, чувствуя, как вся еда, что он запихнул в себя, просится наружу.

Гермиона попыталась сказать что-то примирительное, но Гарри не стал слушать, быстро прошёл между рядов и изо всех сил толкнул большую тяжелую входную дверь. Провожала его непривычная в Большом зале тишина.

***

Остаток дня Гарри провел в одиночестве. Конечно, полностью скрыться в огромном замке, набитом людьми, было непросто, но, поразмыслив, Гарри вспомнил о тайном ходе в спине каменной горбуньи и отправился к ней. Внутри было тесно, темно и сыро, но с другой стороны, это было место, куда вряд ли кто-то сунется — во времена, когда школа находилась под властью Пожирателей Смерти, в глубине туннеля произошел обвал. И несколько часов Гарри просто просидел на камнях в полной тишине, прижимаясь спиной к влажной, поросшей мхом и плесенью стене и борясь с тошнотой и злостью. Ему хотелось закрыть глаза и исчезнуть, слиться с камнями, остаться тут скрюченной фигурой навсегда. В непроглядном мраке то и дело чудились какие-то всполохи, шепотки и шорохи, но Гарри, несмотря на мурашки по телу, упрямо игнорировал их.

Впрочем, несколько раз он все же на ощупь доставал палочку и проверял время заклятием Темпус. И на третий — обнаружил, что опаздывает к Малфою. То есть, если, конечно, Кровавый Барон вообще соизволил передать его пожелание. На всякий случай Гарри достал из-за пазухи Карту Мародёров и развернул ее, подсвечивая волшебной палочкой.

Наверное, призрак забыл о просьбе Гарри, потому что Малфоя в классе не было, как не было и где-то поблизости. Зато он — ожидаемо — опять обнаружился на восьмом этаже в одиночестве.

— Не только мне не хочется никого видеть, — произнес Гарри вслух, и его самого испугало, как сухо и безжизненно прозвучал голос.

И всё же он заставил себя отлепиться от каменной стены и покинуть тайный ход. К счастью, снаружи никого не оказалось — Гарри не был уверен, что выдержит ещё порцию заинтересованных, раздражённых — любых — взглядов или прямых вопросов вслух.

На восьмой этаж он пришел быстрее, чем хотелось бы: ноги несли его сами, но где-то в глубине души Гарри надеялся, что Малфой просто уйдёт раньше, чем они встретятся. Но Малфой не ушёл: когда Гарри преодолел так никуда и не исчезнувшие заграждения, тот сидел у стены, странно скрючившись и ткнувшись лицом в сложенные на коленях руки. Правда, услышав шум, он тут же выпрямился и натянул на лицо выражение полного бесстрастия, но Гарри успел заметить отчаяние, которое только что там было.

— Я просто… — начал было он, но замолк, не зная, что сказать. Содержимое его головы являло собой хаос, из которого всплывали только бессвязные слова. Малфой скривился и отвернулся. Гарри медленно подошел ближе. — Я просил Кровавого Барона передать тебе…