— Парвати назвала меня чёрствой! Видите ли, я недостаточно терпелива, чтобы вот уже два месяца вместо сна вытирать чужие слёзы!

Гарри опешил — он не ожидал от Гермионы такого смешанного с болью раздражения. Она ткнула пером в чернильницу и потёрла глаза — на миг показалось, что она плачет, но лицо её было сухим, и Гарри решил, что она просто устала.

— Это какой-то кошмар. Я знаю, что им всем нелегко, но иногда мне просто хочется побыть одной. Я уже жалею, что взяла на себя обязанности старосты в этом году. Вчера Малфой сказал, что ему не нужно, чтобы его защищала грязнокровка, а я всего лишь разняла его и двоих ребят с Когтеврана, — Гермиона хмыкнула. — Чего я вообще ожидала? Иногда мне кажется, что Джинни права, и нам стоит послать их всех к чёрту.

Растерявшийся, Гарри не нашел ничего лучше, кроме как придвинуться к Гермионе и одной рукой обнять ее. Та шмыгнула носом и уронила голову ему на плечо, щекоча подбородок непослушными волосами. Заглянув поверх гермиониной макушки, Гарри увидел на пергаменте убористое «Гражданская Восстановления Независимости Эльфов», а ниже — список каких-то тезисов.

— Хочешь, я, ну не знаю, поговорю с Малфоем? Ему ведь ещё целый год с нами учиться.

Гермиона вздохнула.

— Очень кстати, — пробормотала она. — Профессор Баркер поставила его к тебе в пару. И я буду очень благодарна, если об этом ему сообщишь ты, а не я. — Гарри мгновенно пожалел о своем предложении, но Гермиона добавила: — По крайней мере, проклясть тебя он не решится, не так ли?

— Что ж, не видать мне зачета, — выдохнул Гарри. — Обучить Малфоя Патронусу — да проще тролля научить танцевать балет.

Он устало прижался щекой к макушке Гермионы. Новость была неприятной, но не более того. Пару лет назад Гарри бы психанул, взбесился, но сейчас он как будто со стороны наблюдал за собственной жизнью, позволяя ей просто идти. Малфой? Почему бы и нет. Не лучше и не хуже любого другого — он одинаково не хотел учить никого.

Вообще ничего не хотел. Будто, как и Рон, коротал время в ожидании поезда, который никогда не придёт.

***

Достав Карту Мародёров из чемодана впервые за несколько месяцев, Гарри сразу же пожалел об этом. Ему слишком ярко вспомнилось, как весь прошлый год он втихаря наблюдал за маленькой точкой, подписанной «Джинни Уизли», и надеялся, что с ней все хорошо.Тут же заныло в самом сердце очередное болезненное сожаление о затянувшейся ссоре, отдавшись глухим тяжёлым стыдом.

Но все же, расправив карту на подушке, он прошептал, что замышляет только шалость, и нахмурился, ища глазами другую точку — с именем «Драко Малфой». В спальне никого не было, так что Гарри мог не бояться, что кто-нибудь спросит о карте: стоял ясный выходной, и почти все обитатели замка проводили его снаружи, ловя последние тёплые солнечные лучи.

Точка ожидаемо обнаружилась не во дворе, среди отдыхающих, а на восьмом этаже в одиночестве. Гарри сделал несколько прерывистых вздохов, чтобы избавиться от прилива неприятного беспокойства. Ему не хотелось разговаривать с Малфоем, но воспоминание об усталом лице Гермионы давило на остатки совести. Он и так в последнее время слишком мало внимания уделял друзьям. Если задуматься, Гарри даже не знал, чем они вообще живут, занимаются, о чём думают.

Помедлив, Гарри нашёл на карте и их — они обнаружились у хижины Хагрида, но великана не было с ними рядом. Прошептав «шалость удалась», Гарри поднялся с кровати.

Продувающий насквозь каменную галерею прохладный ветерок подхватил концы красно-золотого шарфа, и Гарри плотнее закутался в мантию. Последние яркие лучики солнца падали на плиты пола, Гарри чувствовал тепло, но в тени снова становилось холодно. На самом выходе из галереи мимо головы, подцепив волосы, просвистело что-то вроде тарелки фрисби, ударилось о стену и щёлкнуло зубами; Гарри проводил упавшую тарелку взглядом, но ничего не сказал и пошёл дальше.

Фигурки Рона и Гермионы Гарри разглядел, уже спускаясь по тропинке к хижине: друзья сидели на перевернутых вёдрах среди стеблей гигантских тыкв и о чём-то оживлённо спорили. Гермиона смеялась, а Рон размахивал руками, будто показывал гигантскую птицу. Они были такими счастливыми вдвоём, и Гарри вдруг почувствовал неприятный толчок под рёбрами. Друзья заметили его, только когда он подошел совсем близко, и Гермиона обняла какой-то учебник и спрятала за ним улыбку.

— Ты всё-таки решил вылезти из кровати! — обрадовался Рон, но Гарри почему-то показалось, что это было не слишком искренне. — А мы тут… это… волшебных существ обсуждаем!

— Хагрид пошел в лес искать новое животное для урока у третьекурсников, — пояснила Гермиона и показала себе за спину. — Он спрашивал, почему ты к нему не приходишь.

— Лишь бы паука не привёл, — фыркнул Рон.

Гарри переступил с ноги на ногу, и сухой стебель хрустнул под его ботинком. Рон опомнился и торопливо подвинул ему ещё одно перевёрнутое ведро, на которое Гарри сел.

— Вообще я просто… — он помялся. — Искал Малфоя.

— Здесь? — поднял брови Рон. — Нафига тебе Малфой?

— Это я попросила поговорить с ним, — объяснила Гермиона. — Он стал совсем невыносим, и Гарри согласился помочь.

— Надо было просить меня! Я могу заставить его есть слизней или вроде того…

— Я не хочу ссоры, я хотела…

Гарри отвернулся, чтобы не слушать спор, и устремил взгляд в сторону леса, откуда, наверное, вот-вот должен был прийти Хагрид. Гулкое раздражение вибрировало в грудной клетке, не находя выхода. Гарри остро чувствовал, что именно что-то в нём заставило друзей свернуть все веселье, он знал это, и неожиданно разозлился.

За деревьями клубился мрак: несмотря на теплый солнечный день, оттуда веяло сыростью. Гарри в нос ударил запах мокрых листьев и промозглой черной земли, он почувствовал, как липкие комья забиваются в нос, в горло, мешая дышать, залепляя…

— Ба, да это же Гарри!

Он чуть не подпрыгнул, когда увидел перед собой Хагрида — тот будто из-под земли появился. Его кустистая борода зашевелилась, явственно обозначая улыбку, и великан не стал дожидаться, пока Гарри поднимется, и обнял так крепко, что едва не треснули ребра. Его огромные ладони были горячими, и Гарри, прижатый к жесткой холщовой рубашке, глухо и не совсем искренне рассмеялся.

— Хагрид, Хагрид… ты меня раздавишь!

Опомнившись, великан его отпустил и неловко почесал свои спутанные космы.

— Я просто это… С начала года тебя не видел, да, — сказал он, и его добрые тёмные глаза заблестели. — Гермиона забегала, Рон вот… А тебя не видел.

Гарри стало стыдно. Он немного помялся, покусал щеку изнутри. И правда — почему он так ни разу и не зашел к Хагриду? Разве не Хагрид стал его первым другом в волшебном мире?

— Прости, — искренне выдохнул Гарри. — Я ещё приду. Я просто…

— Да что уж там, — Хагрид махнул рукой и вытер глаза. — Гермиона говорила вот, что тебе сейчас трудно. Говорила, что ты переживаешь ещё, я, знаешь, тоже… До сих пор иногда снится…

— Хагрид, — Гермиона смущенно покраснела и поёрзала на месте. — Это в прошлом, сейчас-то всё хорошо!

Гарри потрогал огромную ладонь Хагрида и слегка сжал пальцы.

— Мне тоже снится, — признался он тихо. — Но Гермиона права. Всё хорошо. У меня просто уроки, квиддич. Но я ещё приду.

— Писем от поклонников, наверное, немерено, да? — рассмеялся великан. Гарри вспомнил Локонса, который даже после потери памяти оставался помешанным на почте своих фанатов, и передёрнул плечами.

— Я их обычно сжигаю.

— Так это, может, чаю попьём? — спохватился Хагрид и махнул своей здоровенной ручищей. — Я там пирог испёк, да и вообще…

Мысль не вызвала у Гарри энтузиазма. Он представил, как будет сидеть за огромным столом и слушать болтовню Рона и Гермионы, и ему вдруг стало как-то не по себе. Хотелось побыть одному. Стоило, наверное, сразу отправиться к Малфою, чтобы избавиться хотя бы от этого груза, зачем он вообще пошёл к друзьям? Портить им всё веселье? Рядом с ним сейчас могла бы быть Джинни, но даже при этой мысли Гарри испытывал острое, болезненное отторжение, которого никогда — никогда! — к ней не чувствовал.