— Вы вообще не думали, — зашипел Рон, но Невилл шикнул на него:

— Давайте выскажемся по очереди!

— Это всё, — Симус пожал плечами. – Она известная писательница. Мы хотели, чтобы она рассказала, как тяжело было нам тоже. Каково нам приходить на уроки и видеть, что наши национальные герои водятся с этим… отребьем Пожирателей.

Гарри почувствовал себя так, будто его наотмашь ударили по щеке. Теперь уже настала очередь Рона хватать его за плечо: как бы тот ни относился к Драко, сейчас он был готов стоять за своего друга и его чувства насмерть, даже перед лицом однокурсников.

— Слизеринцы не плохие, — прохрипел Гарри, но Симус только хмыкнул.

— Да? Шесть лет в школе я слышал от вас с Роном только это. Что там учатся уёбки. Что мы должны надрать им задницы. Что Малфой заслужил хороших пиздюлей. Что изменилось?

— Всё, — припечатал Гарри. – Всё изменилось.

Симус пожал плечами.

— Я ошибся со Скитер и признаю это. Да и не хочу я с вами враждовать. Просто вы должны знать, что я не изменю свое мнение. Да я с Малфоем на одном поле срать не сяду, ясно?

Он скрестил руки на груди и замолчал, показывая, что больше ему сказать нечего. Дин помедлил, но кивнул.

— Да, Симус все сказал за нас. Вы двое, безусловно, настоящие герои, но нам всем было хреново, так что…

— Что насчет Джинни? – вспомнил Гарри. Встреча в библиотеке вспомнилась неожиданно ярко, добавляя керосина в и без того кипящий котел его раздражения. Сейчас было поздно, Дин и Джинни расстались, да она и сама могла за себя постоять, но Гарри запоздало понял, что должен знать. – В библиотеке.

— Что было в библиотеке? – угрожающе начал Рон, но Дин, увидев выражения их лиц, неожиданно расслабился – совсем не та реакция, которую ожидал Гарри, — и поднял вверх обе руки.

— Это было не то, о чем ты подумал! Слушай, я понимаю, как это выглядело. Но мы говорили про… — он помялся, а потом махнул рукой, мол, была, не была, — про Малфоя. Мы с ней придумали план – она сказала, что знает, как пробраться в его спальню и навести там хаос. Мы думали, может, он испугается и свалит, понимаешь? Но потом она дала заднюю, заявила, что тебе бы всё это не понравилось, вот мы и…

Гарри позволил себе несколько глубоких вздохов.

— Никто из вас больше никогда не тронет Драко Малфоя, — жестко заявил он.

Дин хмыкнул и пожал плечами. Скорее всего, он ожидал какой-то другой реакции, но сказал только:

— Ага. Круто.

— И про Фреда тоже… не надо, — вставил Рон.

— Вообще-то мы тоже любили Фреда, старик, — заметил Симус уязвленно. – Никто из нас никогда не хотел унизить его память или типа того.

***

Утренние сборы прошли в гробовой тишине. Гарри не знал, удалось ли поспать всем остальным, но сам он так и не сомкнул глаз после всех этих разговоров, и к утру чувствовал себя так, будто по нему потоптался великан. Когда все уже ушли на завтрак, Гарри ещё даже не оделся, он вяло пытался волшебной палочкой завязать свой галстук, а Рон, ждущий его всё это время, неожиданно сказал:

— Слушай, ты ведь не хочешь туда идти?

— Не хочу, — согласился Гарри, думая о том, что если палочка ещё раз выбросит искры, то прожжёт в галстуке дырку. Рон почесал затылок.

— Ну, так это… я тогда пойду к Гермионе, а ты нас потом догонишь, идёт?

Не совсем понимая, к чему это, Гарри пожал плечами. Его голова была способна, кажется, только на одну мысль за раз, и сейчас он пытался завязать галстук и не думать о том, какая гнетущая атмосфера будет внизу. В этот день погибли Люпин и Тонкс, Фред и Колин Криви.

Ушли навсегда.

Плюнув на дурацкий галстук, Гарри спустился в гостиную (она была почти пуста), толкнул перед собой портрет и начал было спускаться вниз, как вдруг кто-то схватил его за руку.

— Поттер!

— Драко?

Усталым после бессонной ночи зрением Гарри выхватил из окружающего пространства сначала белокурые волосы, потом – пятном – зелёную ткань на мантии, потом – тревожные серые глаза. Драко выглядел беспокойным, но не злым, и от одного его вида Гарри вдруг затопило таким облегчением, что он чуть не споткнулся.

— Драко! Я думал, ты не пойдёшь, — выпалил Гарри, и Драко пожал плечами, крепче сжав его руку.

— Я и не собирался. Меня остановили трижды, пока я пытался добраться до вашей тупой гостиной. Просто я подумал, что, — его голос, звучавший было с вызовом, вдруг стал мягким, почти неуверенным, — что ты не захочешь пойти один. Я могу быть с тобой, если нужно.

Гарри потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать глубину жертвы, которую Драко принес, явившись сюда. Драко, который не забился испуганно в самый мрачный угол подземелий, чтобы пережить этот сложный для себя день; который пришёл, взял Гарри за руку и сказал, что собирается быть с ним рядом.

— Нет, — сказал Гарри, и, увидев, как вытянулось бледное лицо, поспешил добавить: — То есть, я тоже не хочу идти. Может мы, ну не знаю, не пойдём вместе?

Он сделал шаг обратно наверх, почувствовав, что лестница под ним вот-вот собирается куда-то переместиться, и оказался ближе к Драко, все ещёстоящему на площадке. От него пахло знакомым горьким парфюмом,и Гарри позволил себе лишь на одно мгновение уткнуться носом в зелёный воротник.

— Давай, — легко согласился Драко. – А куда мы пойдём?

Подумав, Гарри стащил с себя мантию и протянул ему.

— Ко мне в спальню, — заявил он. – Если нас опять там застанут – я возьму всю вину на себя.

Он подумал, что Драко откажется, но тот позволил набросить на себя гриффиндорскую мантию и даже капюшон натянул – правда, Полная Дама все равно попыталась напомнить, что правила запрещают студентам других факультетов находиться в гостиной Гриффиндора. Гарри упрямо повторил пароль («Шоколадная лягушка»), и она, недовольно ворча, открыла проход.

Гарри и Драко пробежали гостиную (Гарри тянул Драко за руку и старался ни на кого не смотреть, чтобы не привлекать лишнего внимания), и только оказавшись на винтовой лестнице, получилось слегка расслабиться.

И тогда Гарри осознал, что они с Драко оказались наедине впервые с того ужасного утра перед путешествием в Малфой-Мэнор. Конечно, они виделись, но только примирение произошло, а домашней работы меньше не стало, да и Рон с Гермионой постоянно крутились поблизости – почти ни минуты свободной. Несколько рад Драко приходил помочь Гарри варить зелье, но, увы, они на самом деле варили зелье, и большее, что Гарри сумел получить от этих встреч – короткий мягкий поцелуй в уголок рта, когда Слизнорт вышел из класса.

— Нам сюда, — сказал Гарри, толкнув маленькую деревянную дверь на самом верху. Больше всего он боялся, что внутри кто-нибудь окажется по любой причине – но там совершенно никого не было.

Драко бесшумно зашёл следом и огляделся с видимым любопытством. Он никак не комментировал цвета и бардак, который тут царил, зато зачем-то потрогал полог кровати, к которой Гарри его подвёл, а затем уставился на небрежно наброшенное сверху лоскутное одеяло.

— Это Уизли подарили, — смутился Гарри. Взглядом спросив разрешения, Драко сел на постель и взял одеяло в руки, с дотошным любопытством изучая кусок за куском. Гарри не мог видеть выражение его лица и не знал, считает ли Драко такие подарки глупой сентиментальностью или вообще забудет об увиденном пять минут спустя. Впрочем, он так ничего и не сказал, только со вздохом отложил одеяло в сторону, и тогда Гарри спихнул ботинки и забрался в кровать. Драко всё понял правильно, он стащил с себя мантии и улёгся рядом, нос к носу с Гарри; матрас мягко просел под общим весом, сдвигая их ещё ближе друг к другу. Если кто-нибудь зайдёт, подумал Гарри, они могут просто накрыться мантией невидимкой. Впрочем, он всё-таки левитировал стул к двери и на всякий случай подпер ее.

— Я написал отцу, — почему-то шёпотом сказал Драко, когда Гарри закончил свои манипуляции и убрал палочку. Взгляд серых глаз был задумчивым и немного уставшим.

Протянув руку, Гарри осторожно коснулся его щеки, чувствуя себя немного нереально. Он просто затащил Драко в спальню Гриффиндора, уложил в свою кровать и смотрит на него так близко в практически абсолютной тишине, пока все остальные обитатели замка собрались в Большом зале и отдают дань памяти прошлогодней победе.