– Герд, – глухо отозвался он.
– Урб, – просиял мальчик. – Тебе тоже нет еще пятнадцати, правда?
– Есть, – Герд, скорее, прошипел, нежели произнес.
– О, какая жалость! – Урб и в самом деле выглядел расстроенным. – А я так надеялся, что буду не самым младшим в отряде. Мне будет пятнадцать только через два месяца.
Они еще и ровесники! Герд не сдержался и зажмурился.
С перекладины, на которой только что подтягивался, спрыгнул другой мужчина. Орлиный нос, длинная шея, выбритые на висках и затылке волосы. Умные черные глаза и тонкие, сжатые в линию губы. Он подошел и по-хозяйски положил руку на плечо Урба.
– Твоя очередь.
Тот, обернувшись, весело откликнулся:
– Сколько?
– Двадцать пять.
– Ооо, – Урб округлил глаза и рот, – я столько не смогуу.
Гай – неожиданно вспомнил Герд, как звали этого солдата, – подмигнул ему:
– Давай сколько сможешь.
Урб тут же занял его место на перекладине.
– Опаздывает, – со вздохом добавил Гай, на этот раз обращаясь к рыжему.
– Начальство никогда не опаздывает, оно задерживается! – рыжий поднял указательный палец вверх. – А вот наш новенький молодчик, – теперь он ткнул им в Герда и криво усмехнулся, – как раз именно что опаздывает.
– Стах, ну что ты привязался к нему, дай человеку опомниться. – Гай поморщился и обернулся посмотреть на успехи Урба. – Сколько?
– Девять, – слабо отозвался с перекладины тот.
Точно – с облегчением, наконец, припомнил Герд – рыжего звали Стахием.
– А Оник, почему Оник опаздывает? – с ходу меняя направление разговора, а заодно и выясняя интересующий его вопрос, спросил Герд.
Солдаты вмиг посерьезнели. Потом выражение лица Стахия стало злым, он картинно отвесил Гаю поклон и ядовитым тоном добавил:
– Предоставляю эту почетную обязанность в отсутствие несравненной тебе, о старший!
Гай, борясь с раздражением, на секунду прикрыл глаза, а потом посмотрел прямо на Герда.
– Оник погиб, – просто сказал он. – Вместо него теперь Урб.
Герд застыл на месте. Старый Оник нравился ему. Он был единственным, кто ему тут вообще нравился.
– Как? Когда? – только и смог вымолвить он.
– Через неделю после того, как ты укатил в учебку, мы уехали на задание, – ответил вместо Гая Стахий. – С того задания Оник уже не вернулся.
Герд перевел взгляд на него.
– Что же это за задание такое было? – еле слышно спросил он.
Стахий пожал плечами. Взгляд его был жестким, нечитаемым.
– Обычное, как и все остальные задания в нашем проклятом отделении. – Он развернулся, чтобы уйти.
– А что, наше отделение сильно отличается от других? – не своим голосом уточнил Герд, одновременно вспоминая, как Оник ему что-то уже говорил на этот счет, только он тогда его не слушал.
Стахий обернулся, его брови поползли вверх, исчезая в нависающих надо лбом завитках волос.
– Ты что, парень, совсем не знаешь, куда попал? – опять привлекая всеобщее внимание, громко воскликнул он.
– Нет, просвети, – процедил Герд.
Стахий угрюмо хмыкнул.
– И снова твоя почетная обязанность, старина Гай, – сказал он, направляясь к спортивному инвентарю.
Гай сочувственно посмотрел на Герда и тихо произнес:
– Добро пожаловать в разведывательное отделение особого назначения, солдат.
Кто-то неожиданно хлопнул Герда между лопаток, выбивая воздух из легких и заставляя податься вперед.
– Ладно уж, не пугайте мне его раньше времени. – Сандал подмигнула закашлявшемуся Герду и громко скомандовала. – Подразделение, стройся!
Генерал-полковник гоняла свой отряд специального назначения, как одержимая. Ралла-баклажан по сравнению с ней была просто ребенком. Такой тренировки у Герда еще не было, а ведь в какой-то момент он уверовал, что повидал уже все, и хуже не будет.
Началось все, как обычно, с бега – этот командир тоже была ярой его поклонницей – только времени на покрытие дистанции в десять километров и в полной выкладке Сандал выделила им только тридцать пять минут и лично пообещала Герду, что если он не уложится, то просидит в яме весь оставшийся день. Что такое яма, Герд так пока и не знал, но, судя по реакции остальных, понял, что лучше в нее не попадать. И Герд уложился. Чуть не умер, но уложился. Первым к финишу – у Герда то ли от удивления, то ли просто от натуги глаза из орбит вылезли – пришел Урб.
На трясущихся ногах, со сбившимся впервые за все это время дыханием, с колотящимся в глотке сердцем и звездами перед глазами, Герд надеялся на передышку. Но, как заметил Стахий, их командир полагала, что отдых для слабаков, поэтому погнала их сразу дальше. Разбив отряд на пары и поставив Герда в пару себе, дабы воочию убедиться в его способностях, Сандал велела нападать.
Герд, не успев ни перевести дух, ни сосредоточиться, начал с прямого удара рукой. Сандал подставила основание ладони и сбила удар вниз. Герд перешел на косой удар с ноги в голову. Сандал блокировала удар и перехватила его ногу. Мимолетно сжав, она быстро ее отпустила и движением подбородка снова велела нападать.
Почти все атаки Герда были играючи отражены либо защитой шагом, либо уклонами. А когда командир сама перешла в наступление, Герд оценил, каким душкой, на самом-то деле, был Нилс, и сразу по нему заскучал.
Сандал атаковала ногами: косой удар в корпус, затем в голову. Нилс утверждал, что одними ногами драться не стоит, так как ноги медленнее рук, и такие комбинации по эффективности уступают смешанным, но к генерал-полковнику это, очевидно, не относилось. Она тут же повторила удары с другой ноги: один – в корпус, заставляя Герда опустить для защиты руки, и тут же, согнув ногу в колене, нанесла молниеносный второй – в голову. Герд пошатнулся, но устоял, удары были не сильные, щадящие пусть не гордость, так хотя бы тело. Встряхнувшись, Герд снова занял стойку. Сандал же сначала повторила косой удар в голову, а потом нанесла боковой в ребра. Герд успел поставить блоки. Тогда Сандал опять сначала пошла в атаку на голову, а когда Герд по памяти с предыдущего раза следом стал защищать корпус, она неожиданно отвесила ему боковой удар в подбородок. Падая, Герд успел подумать, что Нилс непременно похвалил бы ее за растяжку.
– Ты предсказуем, это раз, – выдохнула генерал-полковник, присаживаясь около него на корточки, – и считаешь предсказуемым противника, это два. – А затем, выпрямляясь, велела: – Вставай, повторим все еще раз.
Как Герд ушел живым с той тренировки, он не знал, зато знал, что такого жгучего стыда еще не испытывал, хоть плачь от бешенства. Сандал была для него слишком ловким и быстрым противником. Рядом с ней он чувствовал себя неповоротливым медведем или кабаном. Тупым к тому же. А когда Урб попытался ободрить его своим наивным «ты держался молодцом», стало только хуже. Немного утешил только Стахий, который, расхохотавшись, заявил, что мол, конечно, молодцом, ведь он хотя бы не разрыдался, как девчонка, после первого своего боя с Сандал, как это сделал тот же самый Урб. Стахий тут же получил чувствительный тычок от Гая, Урб покраснел, а Герд от души возблагодарил свою нервную систему за то, что она не позволила ему опуститься на такое дно.
До обеда оставалось еще пятнадцать минут, которые Герд хотел провести, уткнувшись лицом в подушку, но сегодня, по всей видимости, у него все просто обязано было идти наперекосяк. Стахий, который, как выяснилось, теперь занимал койку над ним, спрыгнул с нее, противно скрипнув пружинами, и, шурша распечатываемой на ходу новой пачкой сигарет – при том, что в помещениях строго-настрого запрещалось курить – двинулся в сторону мусорного ведра, чтобы выкинуть в него старую. Несколько секунд в комнате было тихо, а потом неожиданно прогремело:
– Это, мать вашу, что такое, я спрашиваю?!
– Что? Что? – послышалось со всех сторон.
Герд отнял от подушки лицо и, приподнявшись на локте, посмотрел в сторону, откуда только что донесся злой голос Стахия. Обнаружив, что теперь вокруг мусорки, полной его старых вещей, столпились уже пятеро человек, Герд поднялся на ноги.
