– Они-то на машине? – ни тени страха в голосе Олвы Герд не заметил.

– А как жешь.

– А ты?

– А шо я? – не понял деревенский.

– Ты-то на чем, спрашиваю, добрался сюда? – Герд поразился выдержке Олвы.

– Коняку старосты взял, он меня признает.

– Спасибо, Сарай. Теперича уходи.

– Водицы бы мне, – Сарай даже покашлял для убедительности, – а то умаялся я ради вас.

Герд слышал, как Олва ровным шагом ушла и вернулась обратно, как булькал водою Сарай, а потом еще сладко причмокивал и утирался рукавом. Самого его уже трясло от бешенства.

– Ну все, побег я, – наконец, закончил тот, и Олва захлопнула дверь.

Проходя мимо его комнаты и даже не задерживаясь, чтобы заглянуть в нее, она крикнула:

– Пять минут на сборы. Брать только самое необходимое.

Герд встрепенулся, зажег свет и начал методично сбрасывать в рюкзак те вещи, которые первыми приходили ему на ум. Он выгреб из комода чистые трусы, майки и носки, упаковал запасные штаны и несколько рубашек. Потом, оглядевшись, засунул туда новые кеды – подарок Геры на день рождения. Они ему не очень нравились, но сейчас привередничать было некогда. Еще раз бросив взгляд по сторонам, он схватил электронный планшет со стола и отправил его к остальным вещам. Последними он погрузил в рюкзак все свои документы без разбору и сгреб все имеющиеся у него деньги. Может, это сказывалось действие алкоголя, но страшно ему не было. Все его чувства обострились до предела, мыслил он ясно, как никогда. Он, правда, совершенно не понимал, что делать дальше, но уверенность и спокойствие Олвы вселяли в него надежду. Он просто сделает то, что она ему скажет, и довольно с него.

Когда он выскочил из комнаты, закидывая по пути рюкзак за плечи, Олвы в доме уже не было. Входная дверь была распахнута, со двора доносился рык мотора, Олва завела пикап. Он запрыгнул на пассажирское сидение, и они тут же тронулись с места. Огни не зажигали.

На дороге было пусто и тихо. И ни зги не видно. Вдруг машину сотряс жуткий грохот, будто по ней палили, как по консервной банке. Герд инстинктивно закрыл голову руками и бросился под сидение. Когда он открыл глаза и понял, что Олва даже не моргнула, продолжая пристально вглядываться в дорогу, он устыдился собственной трусости.

– Это-то Старта, – пояснила тетка, – на ходу в кузов запрыгнула.

– А! Я совсем про нее забыл, – кляня себя, Герд забирался обратно на сидение, что было совсем не просто: пикап на ухабах бросало из стороны в сторону так, что несколько раз Герд больно ударился головой сначала о переднюю панель, а потом о потолок машины.

Сколько они так проехали, он не знал – потерял счет времени. Знал только одно, погони за ними пока не было. Затем Олва резко свернула с дороги в лес. Стало еще темнее. Как она ориентировалась и вела машину так целенаправленно, Герд ума не приложил, более того, Олва, оказавшись в чаще, выдохнула и явно расслабилась. Она точно знала, что делала.

– Что происходит-то, Герд? – тетка опередила его с вопросом.

– Я залез в госархив библиотеки, который под землей, по пропуску Хама, – выпалил он, скрывать это теперь не имело смысла.

– Понятно. Нашел, что искал-то?

– Не сказал бы. Но я нашел то, за что меня запросто казнят. При хорошем раскладе. – Переведя дыхание, он спросил: – Олва, куда ты меня везешь?

– Времени-то подумать совсем не было, мне жаль. – Она вздохнула и покачала головой. – Действовать приходится слишком быстро, а другого плана-то у меня все равно нет. Ты ведь меня не предупреждал, ничего не рассказывал…

– Куда ты меня везешь? – снова повторил Герд осипшим от напряжения голосом.

Олва виновато на него посмотрела:

– В Противостояние.

Герд вытаращил на нее глаза. Все это время он мог просто все рассказать. Довериться самому близкому, самому родному человеку на свете и оказаться там, где и хотел. Но вместо этого он потерял полтора месяца! От досады и злости Герд закусил губу. Только бы для Даяны не было слишком поздно. Этого он себе никогда не простит.

– Ты член сопротивления? – глухо отозвался он.

– Нет, – Олва замотала головой. – Я-то не член сопротивления. Но я знаю, где их найти.

Пикап встал посреди непроходимого леса. Олва заглушила мотор.

– Дальше мы пойдем пешком. – Она вылезла из кабины и зажгла фонарь.

Из кузова выпрыгнула Старта. Оттуда же Олва достала свой рюкзак, ружье и повела Герда в дебри. Идти было трудно, света фонаря хватало только, чтобы освещать путь Олве. Герд спотыкался о корни деревьев, часто падал, разодрал себе веткой губу и щеку.

– Откуда ты их знаешь? Как ты попала к ним? – впопыхах донимал он тетку.

– Я их укрываю. Иногда, – дыхание у Олвы тоже сбилось. – Как-то такой же ночью ко мне постучались. Их было двое. Один из них был ранен. Так и понеслось. Они приходят, я их кормлю, отмываю, потом, когда опасность минует, отпускаю. – Она резко остановилась, дала знак рукой не шевелиться, погасила фонарь и прислушалась. Спустя минуту, снова включила свет и двинулась вперед, но уже осторожнее. – В общем, помогаю я им, – шепотом продолжила она. – Редко, правда. Так-то вот. У них тут в лесах база, или как это еще назвать, чего-то типа перевалочного пункта. Граница жешь рядом.

Теперь они шли молча, идти и одновременно говорить Герду стало невмоготу.

– Стой теперича, дальше-то я пойду одна. Засекут двоих – начнут палить. Это, если, конеш, нам повезет, и они вообще тут будут. – Олва оставила его с собакой в кромешной темноте.

Герд уселся на кочку, ноги его держать отказывались. Он нащупал и обнял овчарку, другой поддержки сейчас не было. Минут через пятнадцать Олва вернулась в сопровождении мужчины с автоматом. Такого оружия Герд никогда не встречал, оно было слишком старого образца и в Бабиле не использовалось. Олва что-то тихо сказала высокому стройному, как дерево, автоматчику, и тот остался ждать в нескольких шагах от них, тут же слившись с кустами.

– В общем, ты-то пойдешь с ним, – сказала Олва, снимая с плеч рюкзак и протягивая его Герду. – Я тут тебе тож собрала немного. Стандартный набор для выживания, какой обычно им собираю, – она мотнула головой в сторону автоматчика. – Старту-то тож возьми с собой, пусть хоть кто-то свой рядом будет, – голос ее дрогнул.

– А, а ты?! – Герд вцепился в рукав Олвиной рубашки. – Ты что же, не пойдешь? – Только сейчас он осознал, что подвергал смертельной опасности и ее.

– А я-то назад. Утром вернусь в дом с парой зайцев, скажу, охотилась, – бодрым голосом заявила она.

– Олва, что ты несешь, там же посуда в доме осталась и бутылка… и вообще! – Герд тряс ее руку, будто это могло помочь.

– Нет, я все убрала, – твердо ответила она. – Я-то привычная за эти годы всегда быть готовой к приходу гвардейцев. Пару раз они даж являлись. – Она задумалась и замолчала.

– Олва, нет, – взмолился Герд, – мы пойдем вместе! Олва, ты не понимаешь, они страшные люди! Ты даже не представляешь, что я знаю… – Герд не мог дальше говорить, в горле встал ком.

– Да все я представляю, – раздраженно перебила она его, – думаешь, самый умный?

– Олва, они тебя будут пытать, а потом убьют, – еле выдавил Герд, глаза нестерпимо жгло.

Олва не смотрела на него, она смотрела в небо. Над головами у них раскинулось черное полотно с россыпью драгоценных сверкающих камней.

– Чему быть, того-то не миновать. Все в руках Создателя. Это твой путь, Герд, не мой.

– Что, о чем ты говоришь? – Герду хотелось выть от отчаяния. – Какого еще создателя, что ты несешь? Олва, я умоляю тебя, пойдем вместе!

– Нет. Прощай, Герд. – Она насильно высвободила свою руку из его хватки, крепко обняла за плечи и прошептала. – Я благословляю тебя, племянник. Будь тверд и мужественен.

И ушла. Разжала объятия, развернулась и, не оглядываясь, скрылась за деревьями. А Герд остался стоять, словно врос в землю, и смотреть туда, где еще мгновение назад мелькнул ее фонарь. Внутри него разверзлась пропасть, огромная черная дыра, из которой пришло знание, что он больше никогда не увидит свою тетку.