Когда вечером того же первого дня Герд возвращался из ванной в свою прежнюю комнату укладываться на ночь, он, минуя спальню Геры и Хама, случайно подслушал в приоткрытую дверь часть их разговора.
– Ну а чего ты ожидал от подростка? – увещевала Гера мужа. – Это так естественно для его возраста, все эти внезапные порывы и экстраординарные поступки!
Хам недоверчиво хмыкнул. Мальчишка всегда казался ему слишком скрытным – очевидно, пошел в отца. С другой стороны, он все же являлся и сыном своей матери, а значит, вполне мог перенять ту часть ее характера, которая была склонна к драматизму и широким жестам.
– В конце концов, это меньше, чем на неделю, потом он вернется только к экзаменам, – снова заговорила Гера, не удовольствовавшись реакцией мужа.
– Пять дней, пять дней. – Хам вздохнул и заворочался на постели.
Щелкнул выключатель. Полоска света из-под двери погасла. Герд, оскалившись, на цыпочках прошмыгнул к себе.
Главная государственная библиотека не поражала размерами. После всемирной катастрофы почти все печатные издания были утеряны, да и современность диктовала свои условия: древесина ценилась столь высоко, что бумагу из нее уже никто не делал, а производство синтетической бумаги для покрытия всех книжных нужд не оправдывало себя по затратам, поэтому в обычной жизни все старались пользоваться электронными носителями информации. Но что в библиотеке было действительно примечательным, так это то, что большая ее часть размещалась под землей и была закрыта для населения. Эта часть представляла собой бункер-архив, который находился под особой защитой государства, а хранились в нем различного рода секретные материалы в их бумажном эквиваленте. По какой прихоти эти самые «секреты» нужно было обязательно распечатывать, будто специально подвергая их дополнительной опасности рассекречивания, Герд не понимал, но так оно было, и было это ему сейчас выгодно.
Как и во всех остальных государственных учреждениях, в бункере на каждом шагу охранники не стояли. Все было автоматизированным, работала целая система электронных пропусков и видеонаблюдения. Двери в хранилище открывались только для госслужащих, которые в зависимости от своего ранга имели доступ к разным уровням информации – чем выше ранг служащего, тем выше уровень секретности информации, который ему доступен. Архив по большей части пустовал, ибо вся документация имелась и в электронном виде, пользоваться которым было намного удобнее. К бумажному ее варианту прибегали только в случаях редких сбоев системы.
В этом же здании в левом крыле располагался и другой архив, открытый для граждан. В нем-то Герд и пытался узнать свою родословную. Большой сложности само по себе это не составляло, переписи населения проводились регулярно и скрупулезно, данные по ним были доступны любому гражданину Бабила. Другое дело, что процесс этот отнимал у Герда слишком много времени, и к экзаменам он почти не готовился. Просиживая перед компьютером по полдня, пролистывая бесконечные списки, выписки и ссылки, прокручивая мегабайты информации в поисках следов своих предков, Герд периодически даже впадал в ступор, забывая, где он вообще находится и зачем проделывает весь этот рутинный труд.
Способности передались Герду по материнской линии, соответственно именно ею он и занялся, хотя при иных обстоятельствах ему бы и в голову такого не пришло. И вот что по итогу ему удалось раскопать. Выяснилась весьма загадочная подробность: у него в роду по матери в принципе были одни женщины. Мужчины привносили в него только свои фамилии и семя, а рождались от них одни девочки. Исключение составили сам Герд и те самые братья-близнецы, о которых упоминала Олва. Выходило, что несмотря на то, что способности передавались по женской линии, проявлялись они именно у мужчин. Герд с грустью подумал о том, что по его линии гены уже не передадутся, ибо он – это было решено, едва ему исполнилось двенадцать – жениться и заводить детей категорически не намеревался. А значит, единственной надеждой удивительных генов их семьи оставалась только его еще не рожденная сестра.
Герд сосредоточился на братьях. Звали их Мика и Габор, и представляли они собой тупиковую ветвь – ни жен, ни детей. Известно о них было непростительно мало. Они упоминались уже в первой переписи Бабила наряду с их матерью, а вот отец был неизвестен. Родились они еще до коллапса, и на момент катастрофы им стукнуло по пятнадцать лет. Герда бросило в жар от такого совпадения, в начале июня ему самому исполнялось пятнадцать. А на момент образования государства и проведения переписи им уже было по тридцать три, и тут они неожиданно исчезали со сцены. Совершенно. Как корова языком слизала, сказала бы Олва. Их мать, вышедшая в Бабиле во второй, а, может, и в первый раз замуж, родила после них еще только одного ребенка – дочь, которая впоследствии стала прабабкой бабки Олвы и Геры и прожила до глубокой старости. Эта линия дальше отслеживалась без проблем, но вот близнецы… О них сразу после поступления на учет больше не было никаких данных. И никаких намеков на их способности, в личных делах упоминалось только, что до коллапса, еще в школе, один из братьев, который Мика, увлекался единоборствами, а другой, Габор соответственно, тяготел к истории и литературе. Все.
Но куда же они могли подеваться? Герд точно знал, никто просто так из Бабила пропасть не мог. Если только в самом начале, пока диктатура не успела разгуляться? Или все-таки они каким-то образом обнаружили себя и свои способности, их поймали и что-то с ними сделали? Об этом история умалчивала.
Ах да, Герд не сразу заметил, но в их личных делах еще упоминалось, что имена, Мика и Габор, не были их настоящими именами, полученными при рождении. Братья сменили свои имена при получении гражданства Бабила. Но это была частая практика того времени: новый мир, новое государство, новый ты; так что сам по себе этот факт еще ни о чем не говорил. Прежние имена в анналах не сохранились. Герд нервно жевал губы и барабанил пальцами по клавиатуре, размышляя обо всем этом и терзаясь плохими предчувствиями, или как это назвать по отношению к тому, что уже давным-давно произошло.
В остальном же, генеалогия его матери ничем не привлекала внимания. Все чин чином. Герд на всякий случай перерисовал дерево, подписал кто кем был, чем занимался и где жил, пересмотрел все портреты. Кстати, фотографий близнецов тоже не было, в переписи они числились, как прикрепленные к делам, но там их не оказалось. Герд даже обратился за пояснением к библиотекарше – вдруг он чего-то не понял или пропустил – но та лишь пожала плечами и предположила, что фотографии могли для чего-то изъять в свое время, а потом забыть вернуть. Но это объяснение показалось Герду притянутым за уши. Зачем изымать информацию, если ее можно просто скопировать? Все выглядело подозрительным. Герда мучило любопытство: похож ли он на братьев? Может, между ними были и другие сходства помимо общего дара? Вообще-то, внешне он был похож на отца, но его бабка Лакура – мать Геры и Олвы – любила говаривать, что глаза у него ее. Премерзкая, надо отметить, была старушенция, Герд ее терпеть не мог. Гера пошла в нее.
Вот собственно и все, что удалось добыть. Не густо, подвел итоги Герд, загадочно и ничего не объясняло, только новых вопросов добавляло. А главное, все эти поиски и часы, проведенные в архиве, ни на шаг не приближали его к главной цели – Даяне. Предстояние неумолимо надвигалось, праздники заканчивались, а он ничего толком еще не нашел. Герд нервничал – у него был только один шанс успеть провернуть свое очередное безумство.
То, что помещение бункера пустовало, было благоприятным фактором, как и то обстоятельство, что новый муж его матери был довольно высокого ранга госслужащим. Уже во второй раз Герд приходил к выводу, что все в жизни к лучшему. Теперь он был готов благословить Геру за ее выбор – Хам служил старшим помощником прокурора Цивилы.
Еще на ферме у Герда родился нехитрый план: он собирался выкрасть пропуск Хама так, чтобы тот его не хватился, тайком проникнуть в бункер и перелопатить тонну информации. Имелось, правда, несколько проблем. Во-первых, Хам с пропуском не расставался. Универсальная пропускная система работала во всех госучреждениях, а значит, Хам своим пропуском пользовался ежедневно, если не ежечасно. Во-вторых, в библиотеке везде круглосуточно работали камеры, по которым Герда могли опознать. Не мог же он туда заявиться в маске среди бела дня? В-третьих, ему нужно было много часов на поиски информации, учитывая, что внутри бункера он не ориентировался и что конкретно искать, не знал. Но все эти проблемы можно было решить одним махом – проникнуть в библиотеку ночью.
