Литмир - Электронная Библиотека
ЛитМир: бестселлеры месяца
Содержание  
A
A

Из-за угла появляется Джексон и вальяжной походкой направляется ко мне.

— Может, ты отойдешь? — говорит он с коварной улыбкой. Мы пригибаемся за моей машиной, двое его парней укрываются за рядом стоящей. Я отбрасываю окурок, и Джексон протягивает мне простенький сотовый телефон. Нажимаю на кнопку, и через несколько секунд улица содрогается от взрыва. Грохнуло так, что уши заложило. Я даже отсюда чувствую жар взрывной волны, от которой в соседних зданиях повылетали окна.

Джексон запрокидывает голову и демонически хохочет:

— Кому жареных русских?

Выпрямившись во весь рост, я наблюдаю за тем, как пламя охватывает невысокую кирпичную постройку и, распространяясь с невероятной быстротой, перекидывается на соседние рестораны. Люди с криками бегут по улице, из ресторанов, пошатываясь, выходят посетители. Из русского клуба — никого. Джексон заложил такое количество взрывчатки, что от здания вдвое большего размера не осталось бы и камня на камне.

Как и следовало ожидать, крыша клуба медленно проседает, а потом проваливается внутрь, превращая здание в пылающие руины. Раздается еще один взрыв, от которого содрогается земля.

Обойдя машину, я сажусь на водительское сиденье. Окно с моей стороны выбито взрывной волной, но мне все равно. Это только одна из двенадцати запланированных по всему городу акций. Николай решил, что сможет забрать принадлежащее мне, и ему за это ничего не будет? Пусть полюбуется на последствия. За себя я не переживаю — что еще он может мне сделать? Он и так забрал у меня все, поэтому теперь и я с удовольствием понаблюдаю, как кровь русских тварей (пусть и не его личная) будет заливать улицы Нью-Йорка.

Отъехав за несколько кварталов от места взрыва, я звоню Чезаре.

— Неро, — раздается его голос из автомобильных динамиков.

Джексон отворачивается к окну, делая вид, что наш разговор его не интересует.

— Уна у Николая, — сообщаю я, и по моему ровному голосу невозможно догадаться, что внутри меня пылает ярость. — Звоню тебе из вежливости. Кажется, самое время связаться с твоими русскими друзьями.

— Что ты собираешься предпринять? — осторожно спрашивает он.

Я сухо усмехаюсь.

— Уже предпринял. И сожгу дотла все, к чему имеют отношение русские. Передай им: за каждый день, который я проведу без моей женщины и ребенка, своими жизнями заплатят русская женщина и русский ребенок, — рычу я сквозь стиснутые зубы.

— Нет. Ты заходишь слишком далеко. Она же сама из русских. Из «Элиты».

— Я ведь никогда не рассказывал тебе, какую участь Николай уготовил моему ребенку?

В ответ тишина.

— Он хочет сделать из него идеального бойца. С самого рождения воспитывать из него грозное оружие «Братвы».

Чезаре закашливается.

— Позволь, я позвоню Дмитрию.

Дмитрий Свелта — один из членов верхушки «Братвы», имеющий связи в российском правительстве. Он такой же продажный, как и все. Но продажность я как-нибудь стерплю, а вот с откровенным безумием Николая не договоришься.

— Николай много лет занимается этим с позволения «Братвы». Он создает их армию.

— Неро, я могу поторговаться с ними насчет ребенка, но она — русская, — говорит Чезаре таким тоном, словно Уна — собственность Николая, которую можно купить или продать.

Мои губы медленно растягиваются в улыбке.

— Это моя женщина. Это мой ребенок. И я ни у кого не спрашиваю разрешения. Знаешь, как я поступлю? Только попробуй встать у меня на пути, старик, и я раскрою все твои секреты. Попытайся остановить меня — и станешь моим врагом. Передай мое сообщение Дмитрию, хорошо? — я завершаю звонок и, откинувшись на спинку сиденья, вдавливаю педаль газа в пол.

— Значит, у нас война? — спрашивает Джексон.

— Такая война, что русским и не снилась, — я киваю и смотрю на него. — Я зову тебя поучаствовать в кровавой бойне. Ты со мной?

Джексон фыркает:

— Как будто тебе нужно спрашивать?! Таких больных на голову только двое — я и ты. Мы вернем Уну. Когда она рядом, ты чертовски покладист. Я имею в виду, что соскучился по крови и трупам, но Чезаре сейчас здорово обосрался, — он смеется, а я качаю головой.

Чезаре лучше поскорее выкарабкаться из собственного дерьма, потому что в данный момент я, не моргнув глазом, оторву его гребаную башку.

Глава 23

Неро

Джио сидит на пассажирском сиденье, и я почти физически чувствую исходящее от него напряжение. Обычно я прислушиваюсь к его советам, в конце концов, он рожден и воспитан в мафиозной среде. Он знает, как удержать власть в мафии и не потерять своего влияния. Но сейчас мне глубоко наплевать на мафию. Сейчас я все силы брошу на то, чтобы вернуть Уну.

Мы останавливаемся у причала. Я выхожу из машины и вдыхаю соленый морской воздух. Прикурив сигарету, делаю затяжку, а потом наблюдаю, как выдыхаемый мною дым уносит ветер. Подходит Джио, и мы идем к небольшому лабиринту из грузовых контейнеров в центре порта. Ни на секунду не засыпающая во мне ярость заполняет внутреннюю пустоту, образовавшуюся после ухода Уны. Я направляюсь к облупившемуся темно-синему контейнеру и открываю висящую на ржавых петлях скрипучую дверь. Одинокая лампочка, свисающая с потолка, отбрасывает режущий глаз желтый свет на все, что внутри. Джексон и Девон уже здесь — стоят с каменными лицами. Джексон приветствует меня кивком.

Девон несколько молод для капо. В отличие от Джексона, он вполне мог бы быть бизнесменом, банкиром или кем-то в этом роде, если бы не одно НО — этот молодой говнюк по-настоящему кровожаден.

Джио — это мое второе «я», потому что мы знаем друг друга всю жизнь. Он единственный человек, способный обуздать меня, если я вдруг перегибаю палку, а это случается часто. Он — моя совесть, потому что у него есть моральные принципы. А Джексон и Девон — мои капо именно потому, что у них моральных принципов нет.

Джексон делает шаг в сторону, и я вижу сидящих в углу двух человек, обнимая друг друга, они прижимаются к стене.

— Ведите их сюда, — говорю я и достаю из кобуры пистолет.

Джексон рывком поднимает на ноги женщину. Она тут же начинает плакать, и, захлебываясь от рыданий, тянется к ребенку. Девон подтаскивает ребенка. Теперь оба стоят передо мной на коленях. Мальчишке на вид лет двенадцать-тринадцать.

— Снимите с них мешки.

Джексон сдергивает с их голов мешки, и оба щурятся на свету. Женщине, наверное, чуть больше тридцати. Заплаканное лицо, прилипшие к щекам темные волосы. Парень светловолос, в отличие от матери. Он, конечно, обоссался от страха, но не плачет. Лицо бледное, глаза широко открыты, нижняя губа дрожит.

Глядя на них, я понимаю, что должен что-то почувствовать, потому что даже для меня это слишком жестоко. Эти люди мне совершенно не знакомы. Они не забирали Уну. Они не хотят забрать моего ребенка. Возможно, глядя на этого пацана, я должен подумать: «А что, если бы это был мой ребенок?». Но у меня таких мыслей не возникает. Я не чувствую ничего, кроме холодной ярости. У меня есть единственное желание. Я хочу, чтобы Николай раз и навсегда понял, что я не перестану преследовать его и не прекращу проливать кровь невинных людей до тех пор, пока улицы Нью-Йорка не окрасятся в красный цвет.

Я поднимаю руку с пистолетом, и тут же рядом встает Джио.

— Неро, пожалуйста…

Я бросаю на него гневный взгляд.

— Мать твою, не нужно меня просить…

Он приглаживает волосы и проводит ладонью по лицу.

— Это не останется без последствий. Если ты переступишь эту черту, обратной дороги не будет, — Джио пытается убедить меня и переводит взгляд на стоящую перед нами женщину. Она отворачивается, обнимает сына и плачет.

— На войне всегда есть потери, Джио. Пока я не верну Уну, война будет продолжаться, — подняв пистолет, я нажимаю на курок и стреляю мальчишке в голову. Женщина кричит, но мой второй выстрел заставляет ее замолчать. Мать и сын падают на пол, и под ними начинает растекаться лужа крови.

Я убираю пистолет в кобуру, разворачиваюсь и выхожу, ожидая, что в сердце возникнет хотя бы слабое чувство вины. Но не чувствую ничего. Видимо, я ничем не лучше Николая. Но мне плевать.

39
{"b":"732263","o":1}
ЛитМир: бестселлеры месяца