– Откуда это все? – глаза жены округлились от количества продуктов, которыми был заставлен подъезд.

– Я там, в одной квартирке обнаружил запасливого дедка, – растянув резиновые губы в мрачной улыбке, ответил Саша. – Он оказался не против поделиться с нами.

– Кого ты обнаружил?! – встревоженно переспросила Марина. Ей показалось, что сердце в этот момент застучало в тысячу раз быстрее.

– Ну, деда! Старика!

– Он живой?

– Да с чего ему быть живым? Отдал бы он мне все это добро по своей воле?

– Так ты зарубил его?

– Да что с тобой такое? – воскликнул шепотом Саша, начиная злиться. – Я еще не дошел до той стадии, когда начинают убивать людей ради еды! Ее еще, кстати, полным-полно в городе, главное добраться до складов. Так что, убивать кого-то – нет. Тем более, я и людей-то живых не видел уже три месяца.

– Я просто так боялась, что там кто-нибудь окажется, и мы с Мишей останемся одни, а тебя загрызут «бывшие»! – прошептала она и заплакала. Без всхлипываний, просто стояла и дрожала, а из ее красных глаз текли слезы. Челюсти были сжаты, как у старухи, чтобы зубы не стучали друг о друга в нервном припадке.

Мальчик смотрел своими стеклянными глазами в глубину подъезда и, казалось, не считал, что происходящее рядом как-то касается его.

Саша устал. И не только от сегодняшнего дня, но от всего. У него не получалось сейчас найти в себе силы, чтобы обнять и успокоить жену. Поэтому он лишь смотрел на нее со злобой. Ведь из-за этих ее слез обед начнется чуть позже. А есть хотелось ужасно! Ведь он не только трудился физически, но еще все это время смотрел на еду и ни кусочка не положил себе в рот.

– Марина! Очнись. Я здесь, – от усталости он оперся одной рукой на стену. – У нас куча еды. А старик этот там уже давно лежит. Успел сгнить и даже засохнуть. Так что, вот он – я.

– То есть там никого не было? – она начала приходить в себя. Марина отвыкла видеть что-то кроме квартиры и куска улицы из окна. Ее глаза тревожно бегали из стороны в сторону. Просто открыть дверь для нее уже было стрессом.

– Ни души, – красиво ушел ото лжи Саша.

В ответ она лишь кивнула, явно не испытывая интереса к происходящему.

– Так, чтобы разогнать жир и тоску, – чуть ли не впервые за долгое время попробовал пошутить он, – давайте-ка заносите это все домой. А я поднимусь наверх, там у меня мангал. Есть немного дров. Попробую что-нибудь сварить нам, наконец-то поедим горячего. Да, и поищи, где-то в квартире должен быть мой термос.

– Точно, в нем мы сможем… – ее глаза даже загорелись.

– Да-да, Марина, все знают, что он делает. Ты, главное, его сейчас найди, – устало перебил жену.

– Хорошо-хорошо, – оживилась она, увидев перед собой сразу две цели – перенос припасов и поиски термоса. – Сейчас прямо пойду искать, дверь можно не закрывать?

Саша задумался, этот мир был коварен:

– Нет, лучше закрывай, если будешь отходить. Кашеварить-то я буду на пятом этаже, чтобы дым выходил, а то мы тут задохнемся все. Так что…

– Хорошо, тогда я буду сначала все сюда в прихожую заносить, потом дверь закрывать и уже дальше в квартиру перетаскивать.

– Да, так, наверное, выйдет безопаснее всего. И еще вот, – он достал из-за пояса свой старый топорик и протянул жене. – Носи всегда с собой, надеюсь, не пригодится. Но лучше пусть будет.

Марина взяла в руки топор и непонимающе смотрела на Сашу.

– Но куда мне его прицепить? – не отводя глаз, спросила она.

– Ну, поясок себе сделай и к нему цепляй, только смотри, чтобы на ноги тебе не упал. А то с твоим везением, быстрей сама себя топором тупым зарубишь, чем на «бывшего» нарвешься.

С недовольным видом Марина засунула топорик в карман куртки, явно не собираясь с ним ничего делать, кроме как положить дома на табуретку. Саша прочитал это по ее взгляду, но не хотел сейчас ругаться, поэтому решил оставить разговор про безопасность на потом. И уходя, лишь добавил.

– Я нашел там, у деда ведерко одно. В нем немного воды. Прокипячу ее, и можно будет по паре ковшиков каждому выделить, чтобы помыться чуть-чуть. Поищи, может быть, что-то чистое еще осталось, сменить белье.

– Хорошо, Саш, я посмотрю, – опустив глаза, ответила она. – Но вряд ли. Три месяца ничего не стирали…

– А ведь действительно, – задумчиво протянул Саша. – Ладно, не ищи, я тут в одной квартирке пороюсь, кажется, там было что-то, – осенила его мысль.

– Хорошо, ну я тогда переносить начну? – робко спросила Марина.

– Да, давай, и про термос не забудь, – в очередной раз повторил он, уже отворачиваясь.

– Ах, точно, – дверь скрипнула и закрылась.

Саша, фыркнув, начал спускаться на второй этаж, за остатками продуктов. И заодно решил зайти к старику, посмотреть, найдутся ли у него пригодные чистые вещи. Ему сейчас было абсолютно все равно, какие он найдет там трусы или шорты, и кто их и сколько носил, лишь бы они были чистыми. Совершенно не помнил, как там обстояли дела с одеждой. Найденные припасы затмили перед ним все остальное, что он там видел. Из вещей, разумеется.

Скрипнув дверью, вошел в квартиру и двинулся в зал. Подняв глаза от разбросанных на полу вещей, он увидел, что мертвый старик сидел на диване и шевелил челюстью, словно что-то жевал.

Саша стоял и не двигался, а «бывший» как будто и не обращал внимания на присутствие в комнате человека.

Медленно.

Непослушными пальцами, нежелавшими признавать за Сашей право ими управлять, он вытащил топор из-за пояса.

На секунду закрыл глаза.

Тело затряслось от пронесшейся по нему волны мурашек. От напряжения даже пересохло и заболело горло, словно проглотил пучок колючек.

Попытался перекреститься. Забыл, как это делается. Вспомнил, но мешал топор в руках. Выпускать его не хотелось. Потом вспомнил, что все равно никогда не относился к вере всерьез, и решил больше не терять время – начал приближаться к дедушке со спины. Точнее справа, сбоку. Стараясь ступать бесшумно, он думал, как ударить «вставшего» так, чтобы наверняка.

«Как я не заметил, что этот старик может быть еще активным пораженным? Да и почему дед лежал, пока убивали его внука? Я столько времени шумел в квартире, что только мертвый мог не услышать. Видимо, так и произошло, в прямом смысле».

Саше оставалось буквально два шага до «бывшего», когда его внимание привлекло движение справа. Повернув голову, он увидел, что в дверном проеме второй комнаты стоит мальчик.

Тот самый, привязанный к батарее мальчик с пробитой головой!

Теперь действительно пришло время паниковать. Встали двое, а это уже совсем не шутки.

«Но как? Почему они поднялись? – в ужасе задался вопросом Саша. – Я же проломил этому гаденышу череп. Три раза приложился тумбочкой!»

Но мальчик ему не ответил. Только старик, когда в дверях появился ребенок, начал звонко клацать челюстью. Пытаясь повернуться к внуку, он повалился на левый бок и скатился с дивана. Не имея сил встать, «бывший» лишь повернул к мальчику свое обезображенное лицо, продолжая двигать челюстью.

«Странно. На меня он даже внимания не обратил за все время, что я тут возился. А этому стоило только встать, как и дед подскочил! Что же все-таки произошло в этой квартире?»

Мальчик же, наоборот, не обращал внимания на старика. Он, отвернув голову чуть-чуть влево, ловил своим косым правым глазом Сашу.

Маленький «бывший» имел сгорбленную фигуру, и его левая нога почти на пол-оборота вывернулась по часовой стрелке. Теперь ее пальцы смотрели на пятку правой.

Пока мужчина покрывался холодным потом, успел заметить еще одну странность. Руки и ноги у парнишки оказались несколько вытянуты, пальцы уродливо расплющивались к кончикам и тоже стали длиннее. Но почему раньше он этого не заметил? Этот мальчик превращался из «второго» в «третьего» по Сашиной классификации «бывших».

«Видимо, когда ребенок лежал связанный, я видел его под другим углом! Да и путы с тряпьем отвлекали внимание от его неестественной длины рук и ног. Поэтому мальчик и показался мне тогда обычным "первым"», – решил он.