Саша давно проснулся, но не вставал. Сложно было для себя решить, зачем нужно это делать. Поэтому он лежал, наверное, вот уже час.
Смирившись с тем, что вставать все-таки придется, Саша открыл глаза. Как ни странно, его подруга с обратной стороны света – чернота – никак себя не проявляла. Где она? Ресницы были влажными, и картинка, которую глаза транслировали в мозг, выглядела смазанной. Возможно, поэтому и исчезла чернота?
Саша шевелил пальцами на ногах и пускал пар изо рта. Под мышками, да и вообще в районе всех промежностей одежда была влажной от пота. Теряя свое тепло, она становилась холодной. Сначала зачесалось в одном месте, а через минуту во всех остальных. Настала пора подниматься.
Прислушавшись, Саша понял, что жена и сын очень тихо завтракали на кухне.
Он облажался со всякими крупами, которых так много взял в магазине.
Их нужно варить.
«А газа нет! Электричества тоже нет! Горячую пищу никто не ел уже… Да всем известно, сколько прошло времени с тех пор! Как их приготовить? Как согреться зимой? Существует ли способ, чтобы решить все эти проблемы?»
Вот поэтому Саша и находился в дурном расположении духа с самого утра. От того, что ничего другого у него не было.
– С другой стороны можно поступить так, – он заговорил вслух. Не театрально, а натурально сам с собой, не задумываясь, что лежит и разговаривает. – Я выйду в подъезд. Ну, возьму топор. Буду стучать по дверям и заходить в разные квартиры. Искать «бывших».
Боковым зрением он заметил, что Марина с Мишей стоят в дверях и молча слушают. Не издают ни единого звука, который бы мог разрушить вялое течение его речи. Мимо них в этом «ручейке» иногда проплывали, как желтые осенние листья, отблески чего-то вроде надежды.
– Но «бывших», скорее всего, здесь нет. А если и есть, то они слабы, потому что есть им нечего, – продолжал рассуждать Саша своим уже с утра уставшим скрипучим голосом. – Но слаб и я, потому что давно хорошо не питался. Пару дней. Может три – буду делать растяжку и что-нибудь, стимулирующее тонус. Стану хорошо есть. Чтобы набраться сил.
– Зачем, Саша?
– Затем, чтобы выйти! – он выдержал паузу и посмотрел на жену. – Чтобы найти, а лучше – не найти тех «бывших», что есть в подъезде. И отправить всех, кого потребуется, наверх на моем «лифте из преисподней».
Последний день
Саша на несколько секунд замолчал.
– Потом я забаррикадирую дверь снизу и разожгу огонь, чтобы приготовить еду. На верхнем этаже, – он несколько раз медленно повернул голову в разные стороны, разминая шею.
– Но как ты собираешься это все…
– Ну стул разломаю, диван… – спокойно ответил Саша. – Может быть, у кого-то здесь плитка газовая есть. Или керосиновая, или какие они там бывают? Я не помню. Но при случае, уверен, что разберусь.
– С чего ты взял, что они здесь найдутся?
– Да не знаю я, с чего! – воскликнул он шепотом. – Надеюсь я на это! Думаю, как жить! Тут пенсионерских несколько квартир, может, у них что-то было такое? Один раз утром видел какого-то мужика из нашего подъезда. Он ехал на рыбалку с друзьями. Значит, теоретически, у него может быть плитка или котелок. А вдруг?
– Ну да… Саша, в твоей идее что-то есть. Я должна как-то тебе помочь, – Марина приступами испытывала чувство вины перед мужем. Ведь он один занимался вопросами их выживания. Даже находясь в одиночестве, не отдыхал, а думал на тем, как им быть дальше. Марина хотела это как-то ему компенсировать, хотя бы малой помощью, но не знала, что делать.
– Может быть, нам даже придется перебраться в другую квартиру.
– Зачем? – ей пришлось прервать свои внутренние истязания. Она медленно возвращалась к неудобной реальности, где приходилось не винить себя, а принимать какие-то решения.
– Если в ней будут пластиковые окна и застекленный балкон, то зимой нам будет гораздо теплее там. Главное найти какой-то источник обогрева. Одеяла и одежда нас не спасут. Только огонь. Нам нужно как-то разводить огонь.
– Саша, а если «бывшие» придут на дым от огня? – у Марины появилась легкая дрожь в руках и закружилась голова – слишком много слов и возможных поступков на одно утро. Она уже отвыкла рассуждать и планировать. Ведь все последнее время их семья только и делала, что сидела в своем сыром углу в надежде на спасение. Но спасатели не придут.
– Не неси чепухи! Ну, увидели они дым, и что? Это же не человек, не еда, не шум! Дым. Просто серенький такой… ну облачко. Они же не кидаются на облака! – Саша удивился такой реакции Марины. Да и выглядела его жена странно. Это почему-то начинало его раздражать. Сложно быть храбрым, когда любое слово вызывает дрожь у твоего «партнера по выживанию». Но ее можно было понять – она не выходила из дома. Ее сердце до сих пор просто «сидит в пятках». А улица заставляет сердце биться чаще. Там все другое – и воздух, и земля.
– Сашенька, но облака не вылетают из домов.
Оптимизм от собственной идеи начал покидать Сашу. Чернота снова сгущалась в его мыслях, а вместе с ней к телу возвращались сырость и холод. И раздражение каплей за каплей наполняло невидимую чашу…
– К черту! – он вскочил, и маленький Миша, испугавшись, попятился из ванной. – Все это к черту! Я не для того слушал твои насмешки и упреки, когда закрыл квартиру! И не за тем я три месяца сидел и ждал. Этот дом хранит в себе еще много полезного. И я хочу, чтобы все это стало нашим! А если здесь и есть «бывшие», то они будут такие же слабые как тот, которого я убил в магазине. Я сделал это камнем, простым куском кирпича! А теперь у меня есть топор! Пусть он маленький и тупой, но я смогу проломить им череп любому «первому» и «второму». А «третьего» в доме не будет. Даже «второго» не будет! Этот подъезд может стать нашим полностью, а это уже другая жизнь.
– Или этот день может стать для нас последним! – стараясь не выпускать свои мысли из привычных рамок страха, выдавила Марина.
– А он и без этого может стать последним! Прямо сейчас все может закончиться! Неужели ты не чувствуешь, что мы давно перешагнули грань, где оставалась какая-то надежда на кого-то кроме нас самих? Все. Только наши решения приведут нас или в могилу или позволят продержаться…
Они посмотрели друг на друга. Два мнения, как два разных берега, омывала одна и та же вода. Но где-то она только разбивалась о скалы вместо того, чтобы ласкать мягкий песок.
– Чувствуешь разницу между тем, чтобы сделать что-то с нашей жизнью или бояться даже подходить к окнам? Да никакой! И так, и эдак мы можем сдохнуть сегодня! Через час или через пару минут!
***
Саша просидел у двери минут двадцать.
Слушал.
Вдруг кто-то сумел пробраться в подъезд и, пуская кровавую слюну из страшной пасти, ждал его за дверью. Но, к счастью, никого. Тишина.
Чернота.
Стало страшно. Но тут Саша спросил себя, а когда страшно не было? И театрально пожал плечами.
На нем снова была куча одежек с массой застежек. Так он надеялся хотя бы минимально защититься от укусов «бывших». Безусловно, хорошим дополнением к этой тряпичной защите служил топор.
Еще через несколько минут Саша понял, что пора. Встал, провернул ключ, спокойно вышел из квартиры и тихонько прикрыл за собой дверь.
Куда идти?
Наверх?
Вниз?
«Хороший вопрос, – решил Саша и начал подниматься наверх. – С чего я решил поступить именно так? Почему чувствую сегодня себя как-то странно? Возможно, я достиг пика и решил попробовать изменить все. Для этого и в прошлой жизни требовалось рисковать, а уж теперь тем более».
Саша посмотрел в окно на улицу.
Все спокойно вокруг, но тревожно внутри. Проведя рукой по подоконнику и смахнув несколько старых окурков, он развернулся и пошел дальше.
То есть, выше.
Четвертый этаж. Старый труп у первой двери справа. Перешагиваем через этот мешок костей. Идем дальше.
Пятый.
Семьдесят седьмая
«Здесь никого не должно быть, – рассуждал Саша, стоя на последней ступеньке перед площадкой пятого этажа. – Если бы хоть один мертвоход оказался в квартире, мы бы узнали об этом из-за шума. Или по какой-то другой причине. Значит, все будет достаточно просто. Я подергаю ручки, а где окажется открыто – зайду и проверю».