– Могу любезно предоставить частицу своей кровати, – играя бровями и ухмыляясь, предложил Хорь.

– Успокойся, татуированный, – бросил Анархист, и его тон показался Кэролайн каким-то странным.

– Чё, снова обострение? – вдруг рявкнул тот. – Время добренького Анархиста истекло?

– Успокойся, я сказал.

Хорь отодвинулся от стены, на которую опирался, и закатал рукава.

– Посраться со мной хочешь?

– Я ничего не хочу, Хорь. Просто заткнись.

Обстановка стала несколько напряжённой. Кэролайн смотрела то на Хоря, то на Анархиста. Лишь бы не сорвались.

– Парни, давайте не сейчас, – встрял Мотыль.

Анархист стоял напротив Хоря и пристально смотрел ему в глаза. «Интересно, они всегда такие, когда пьяные?» – подумала Кэролайн.

– В гостиной вполне удобный диван, – сказал Анархист, а затем повернулся к Кэролайн. – Придётся поспать со мной в одной комнате. Не переживай, я буду на кресле.

Он двинулся в гостиную. Переглянувшись с остальными, Кэролайн отправилась за Анархистом. Кофейный столик уже стоял у окна, а кресло возле стеллажа. Видимо, днём парни просто сдвинули всё к дивану, чтобы комфортно посидеть. Анархист быстро разложил диван, достал из стеллажа два комплекта постельного белья, кинул одно на кресло, а второе принялся стелить на диване.

– Что… это было в коридоре? – робко спросила Кэролайн, чуть пошатываясь.

– Не понимаю, о чём ты.

– Ты на Хоря так…

– Даже не продолжай, – оборвал он. – Я всё равно не буду тебе ничего объяснять.

«Мог бы и повежливее», – недовольно подумала про себя Кэролайн. Закончив с бельём, Анархист посмотрел на неё.

– Не думаю, что в этом доме тебе дадут долго спать. Так что ложись.

– Спасибо, – Кэролайн улыбнулась уголком губ.

Анархист разложил кресло и, быстро застелив, лёг, уставившись в потолок. Кэролайн тоже не торопилась засыпать. Висела тишина. Анархист не спешил или просто не хотел заводить диалог, и поэтому Кэролайн погрузилась в воспоминания об истинной причине отъезда в Тихоозёрск.

Десять месяцев назад.

– Клаус, – тихо зову я, не открывая глаз.

– М?

– Ты любишь меня?

Мы лежим на свежевыпавшем снегу. Тёмное полотно ночного неба разрезают верхушки деревьев. Стоит весна. Ещё прохладная весна. От снега намокли куртки, вокруг тихо. Лес.

– Почему ты спрашиваешь?

– Хочу знать, кто я для тебя.

Его холодные пальцы, сжимающие мою ладонь, разомкнулись и бесшумно опустились на землю.

– Ты… для меня… – медленно повторяет Клаус, словно пробуя слова на вкус. – Не знаю. Ты важна мне.

– Важна? Что это за чувство такое?

– Не знаю я, Кэр, – он резко садится. От хруста снега я открываю глаза, повернув голову к Клаусу. – Я хочу быть с тобой. Помогать тебе. И чтобы ты помогала мне. Так что… наверное, да. Я люблю тебя.

Я не знала, улыбнуться мне сейчас или расстроится. Клаус, словно почувствовав это, молча взял меня за руку и лёг обратно на землю.

С утра она проснулась с дикой головной болью. В животе завязался тугой узел, голова словно разрывалась на куски. Кэролайн, морщась от боли, приподнялась на кровати. Анархиста в комнате не было. Кэролайн решила, что он проснулся раньше, но его нигде не было. В доме тихо и прохладно. Кэролайн достала из кармана куртки пачку сигарет и выскочила в подъезд. Подташнивало, голова периодически кружилась после выпитого вчера алкоголя. Срочно нужна какая-то таблетка, но сейчас не до этого. Закурив сигарету, Кэролайн облокотилась о шершавую стену. Из-за отсутствия вещей сразу после пробуждения пришлось нацепить джинсы, и она чувствовала себя неуютно. Кэролайн затянулась сигаретой, но вдруг с верхнего этажа донеслись какие-то голоса и смех. Топот тяжёлых ботинок, и вот по лестнице на их этаж спускаются трое парней. Выглядят они странно, в грязной поношенной одежде, постоянно шмыгают носом, взгляд безумный, бегающий из стороны в сторону. На одном из них была чёрная кепка с помятым козырьком.

– Опа, – присвистнул незнакомец в кепке, увидев Кэролайн. – Какая краля! Чего это ты тут трёшься одна?

Кэролайн машинально отпрянула от стены и постаралась принять самую непринуждённую позу, но в груди мигом начало нарастать волнение. Неизвестные вразвалочку спускались вниз по лестнице.

– Пацаны, да она не местная походу, – проскрипел другой.

Кэролайн не могла сказать ни слова. Она лишь глупо смотрела на приближающихся незнакомцев. Вдруг один из них поднял руку, чтобы почесать затылок, и кофта его приподнялась. Из кармана его рваных брюк торчал маленький пакетик на магните. «Вот оно что, – мелькнуло в голове. – Местные наркоманы».

– Ты язык проглотила или чё? – рявкнул вдруг третий из них. – Мы с тобой разговариваем!

Резким движением выкинув сигарету, Кэролайн сорвалась к двери, дёрнула ручку и скрылась в квартире. Захлопнув дверь, она повернула все замки и прислонилась спиной к поверхности двери. Из подъезда донеслись ругательства, мат и несколько ударов в дверь. Кэролайн сжалась, сердце бешено колотилось в груди. Она несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Из-за двери донеслись последние оскорбления, и всё стихло.

– Слава богу, – прошептала Кэролайн, убрав от лица спутанные волосы.

Отпрянув от двери, она вернулась на кухню и дрожащими руками налила себе стакан воды. Осушив его, подошла к окну. От ветра качались деревья, небо затянуто свинцовыми тучами. Возле старой школы нерешительно топтались молодые парень с девчонкой и держались за руку. Кэролайн стояла у окна, скрестив руки на груди, и взгляд её бегал по старым окнам соседнего дома. Интересно, какие люди там живут? Такие же, каких она только что видела в подъезде? Или, может быть, такие же, как черти? Или, наоборот, законопослушные граждане, которым просто не повезло родиться в Тихоозёрске?

Ветер безжалостно трепал кроны деревьев, сугробы грязного снега окутывали тротуары. Глубоко вздохнув, Кэролайн подошла к холодильнику и задумчиво окинула взглядом полки.

Когда она уже практически приготовила завтрак, на кухню начали подтягиваться сонные парни.

– Как же всё-таки кайфово иметь девушку в доме, – с ходу сказал Хорь, потянувшись.

– Доброе утро, – улыбнулась Кэролайн.

Налив себе в кружку горячего шоколада, Кэролайн села за стол.

– Как спала?

– Нормально. Только кто-то полночи храпел за стенкой, – хихикнула она.

– А, это Мотыль, – прыснул Хорь. – Скоро привыкнешь.

Следом за Хорем вошёл Амба с синяками под глазами, лохматыми русыми волосами и каким-то блокнотом в руке. Он был в одних джинсах, и на его подкаченном теле играли кубики пресса.

– Как голова, как печень? – с дружеской издёвкой спросила Кэролайн.

– Печень вроде на месте, а насчёт головы я бы поспорил.

На стол плюхнулся блокнот.

– Что это? – поинтересовалась Кэролайн.

– А, да так. Рисую эскизы татушек по заказам.

– Ого, – приподняла брови Кэролайн. – Можно?

– Пожалуйста, – он равнодушно махнул рукой в сторону блокнота. Встав к раковине, Амба налил себе стакан воды и залпом осушил его.

Кэролайн листала страницу за страницей, и удивление на её лице сменялось восторгом. Розы в шипах, необычные абстракции, мультяшные герои, оформленные красивым шрифтом надписи, киты и прочие животные. Все линии были чёткими и аккуратными, а рисунки настолько шикарными, что казалось, будто Амба занимается этим всю жизнь.

– Да у тебя талант, – с улыбкой посмотрела на него Кэролайн.

– Ой, не смущай.

– Нет, Амба, серьёзно. Это очень красиво.

– Спасибо, – он довольно улыбнулся, опустив взгляд.

– Интересно, насколько продлится это увлечение, – хмыкнул неожиданно появившийся в дверях Мотыль.

– Что ты имеешь в виду? – обернулась к нему Харрисон.

– Мои увлечения долго не живут. Я их слишком часто меняю, – пожал плечами Амба.

– Почему так?

– Со временем попросту надоедает. Теряется изначальный азарт.