– И что же было в этом сне?

– Он помог мне вернуться домой, защищал меня, а потом, – немного задумавшись, – потом я видела маму.

– Ты видела её? – с трепетом спросила бабушка, которая тоже очень скучала по своей умершей дочери и была бы рада увидеть её, хотя бы во сне.

– Да, она была похожа на тот портрет, – Мари указала бабушке на стену. – Но там, там она была такой живой и обнимала меня. Она плакала и улыбалась одновременно, мне показалось, что мама была похожа на меня, но старше возрастом.

– Что она говорила тебе, милая?

– Что любит меня и скучает. Она обняла меня, а я её.

– Она сказала что-то ещё? – спросила бабушка.

– Не успела, я проснулась. Мне ранее не снились такие сны, он был таким живым, таким настоящим. Я чувствовала всё так же, как чувствую и сейчас, наяву.

– А может, это был и не сон вовсе? – не отрывая взгляда от Мари, произнесла бабушка.

– Как это не сон? Я точно помню, как проснулась после всего этого.

– А так и не сон, бывает такое, что когда ты засыпаешь, то можешь случайно провалиться в другой мир. Но просто так этого не происходит, для этого всегда должна быть причина. Возможно, ты должна была там что-то узнать, что помогло бы тебе здесь, в нашем мире. Что бы это могло быть? Не было ли в твоем сне чего-нибудь странного?

– Там всё было не так, как у нас, и всё казалось странным. Ах да, вспомнила, Ариган во сне тоже рассказывал мне о тумане, про который вчера вечером рассказывала мне ты.

– Ариган, – повторила бабушка за Мари, – так звали белого мужчину?

– Да, представляешь, его назвали в честь леса.

– И что же он говорил тебе о тумане?

– По его рассказу я поняла, что это тот самый туман. Именно о нём ты и рассказывала мне, бабушка. В их стране живет птица, которая может убить этот зловещий туман. Для этой птицы зловещий туман вкуснейшее лакомство. Но она опасна, так как и людей она тоже ест.

– Как выглядит та птица?

– Она большая, больше, чем наша изба. У неё ярко синий окрас и когти, я видела, каким маленьким кажется человек в её когтях.

– Так опасна и так полезна, кто бы мог подумать. Ну да ладно, хватит разговоров, хворост заканчивается, надо бы собрать, – решив закончить беседу о сне, произнесла Софи.

– Хорошо, бабушка.

Они насладились горячим чаем с вареньем и лепёшками, после чего Мари прибрала на столе и пошла собирать хворост. Выйдя из избы, девушка повернулась в сторону солнца. Потихоньку поднимая руки кверху, она представляла, как набирается солнечной энергии и как та наполняет её изнутри. На улице было ещё свежо, и утренняя прохладная роса приятно омывала ноги Мари, когда та шла по траве, уходя всё дальше и дальше в глубь леса, чтобы собрать хвороста. Собирая хворост, в этот раз она ушла дальше, чем обычно. Закончив собирать его, Мари присела отдохнуть возле большого дерева, облокотившись на него спиной. Как вдруг ей словно послышался чей-то шепот. Она постаралась затаить дыхание, чтобы понять, откуда исходит голос.

– Торопись домой, – Мари снова услышала чей-то шёпот.

– Кто это?

– Повернись ко мне.

Она обернулась, но увидела лишь старый ствол дерева, на который облокачивалась, чтобы отдохнуть. Приложив к нему руки с двух сторон и прислонившись ухом к стволу дерева, она стала слышать ещё лучше.

– Торопись домой, Мари, торопись домой!

Мари очень испугалась, она не знала, за кого ей сейчас переживать – за себя или за бабушку.

– Что случилось? Почему мне надо торопиться? – её дыхание сбивалось от переживаний.

– Торопись, – больше дерево ей ничего не говорило.

Она схватила вязанку собранного хвороста и очень быстро пошла домой. Девушка хотела бы побежать, но хвороста было много, и она шла настолько быстро, насколько могла. Придя домой, она обнаружила, что с бабушкой все в порядке. «Странно, – подумала Мари, – со мной всё хорошо, с бабушкой тоже, но я чётко слышала то, что говорило мне дерево».

Возможно, если бы она об этом кому-то сказала, о том, что с ней разговаривало дерево, её бы приняли за сумасшедшую. Но это было не так, оно и правда разговаривало с ней. И если бы она не поторопилась домой и не послушала его, кто знает, что могло произойти. Ведь, возможно, там мог быть кто-то ещё неподалеку, и тогда она могла бы больше не вернуться домой, если бы в тот самый момент не поторопилась уйти.

Мари, не медля ни минуты, рассказала бабушке о произошедшем. На что бабушка ответила: – В последнее время стало случаться много странного, боюсь, что к нам приближается что-то тёмное.

– Что это может быть, бабушка?

– Я ещё не знаю, но то, о чём нас предупреждал лес, приближается к нам. И идет оно не за мной, им нужна ты!

– Зачем ты так говоришь? Почему за мной?

– Девочка моя, лес и духи этого леса уже не первый год говорят о том, что ты особенная, в тебе есть то, о чём мы ещё не знаем. Я лишь знаю, что тёмные силы боятся пробуждения твоих возможностей. И потому они попытаются избавиться от тебя раньше, чем они у тебя появится.

– Тогда почему они так долго ждали, ведь у них была возможность сделать это и раньше.

– Ты не очень внимательна, девочка моя, тебе не кажется ли странным, что мы живём одни в лесу? Вокруг нас нет других людей.

– Нет, я не думала об этом – задумчиво произнесла Мари. – Я думала, мы живем тут вдвоём потому, что здесь безопасно для нас. Ты сама говорила, что в мире обычных людей таких, как мы, не любят. А здесь нам хорошо, лес, и духи и леса нас защищают, оберегают от внешнего, злого мира. А чистый воздух, бабуль, вдохни его, аромат, какой аромат, ты чувствуешь? Уже чуть не плача говорила Мари.

– Да, я чувствую его, – бабушка обняла Мари и начала гладить копну её длинных, кудрявых волос, пытаясь успокоить. – Все эти годы, проведенные здесь, я ставила невидимую стену вокруг нас и старалась уберечь тебя, ведь ты – это всё, что у меня осталось. Это невидимая стена прятала нас от всевидящего, зловещего ока. И теперь, когда прошло уже немало лет, оно, кажется, нашло нас.

– Я всё время думаю о том, как бы все было, если рядом с нами была моя мама. Бабушка, расскажи мне, какой она была?

Софи посмотрела на Мари и, улыбнувшись своим воспоминаниям, начала свой рассказ:

– Она была похожа на тебя, милая, только глаза были тёмно-карие, почти чёрные. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вижу её, – ласково говорила бабушка, всё еще гладя Мари по её густым, крупным локонам. Она была жизнерадостной и весёлой, любила шутить и смеяться. Я помню, как она пришла ко мне и сказала: «Мама, у нас будет малыш», – и обняла меня крепко и нежно одновременно. Я спросила у неё: «А кто же папа малыша?» На что она, погрустнев, сказала: «Он не из нашего мира, и боюсь, что мы больше не сможем встретиться с ним».

– Не подумай плохого, Мари, я не ругала её, но сварила ей тогда зелье, которое помогло бы ей избавиться от зародыша внутри неё. Она отказалась, сказав, что сильно любит того парня и очень хочет, чтобы ты напоминала ей о нём и о том, что было межу ними. На сносях она проходила легко, но вот роды, – бабушка закрыла глаза. – Я помню, как она мучилась, рожая тебя. Несколько дней были сильные схватки, она не могла есть и с трудом пила. Позже мы вытащили на свет тебя, мне пришлось помочь ей. Ты закричала, и она приложила тебя к своей груди, ты сразу же приняла её так, будто делала это уже не в первый раз, – на бабушкином лице появилась небольшая улыбка. – Она осталась лежать с тобой, а я пошла к колодцу, чтобы принести ещё воды для того, чтобы обмыть тебя. Вернувшись, я увидела, что вы обе спите, разница была лишь в том, что позже ты проснулась, а её глаза были закрыты навсегда. Она держала твой маленький кулачок в своей руке, видимо, она знала, что умирает. В твоей ручке было зажато кольцо, то, которое совсем недавно стало тебе впору.

Мари посмотрела на свою руку и заплакала: «Ты раньше мне не рассказывала этого».

– Ты была маленькой, теперь же ты достаточно подросла, и я думаю, ты имеешь право это знать.