Думаю, ослику за всеми нашими сидящими очень понравилось наблюдать.

После музея мы едем обедать.

Обедаем мы в довольно интересном кафе. Маленькое подвальное помещение, которое запечатляет эпоху трамваев, кондукторов. Разумеется, с налётом советского времени. Наша компания в тридцать пять человек оккупирует практически все столики. Учителя садятся за свой, стоящий у самого входа. Учащиеся разбредаются самостоятельно в группы по интересам за свободные. Группы получаются довольно большими, по пять-шесть человек. Забегая вперёд, скажу, что первоначальная рассадка (а мы в этом кафе обедали и ужинали) сохранилась до самого конца. Это важно в контексте того, что я сейчас расскажу.

Расскажу, правда, позже. Сначала отправлюсь в туалет. Вымою руки перед едой. Туалет тоже особенный, запоминающийся. Простите уж за подробности, но если Максим Галкин в «Крокус Сити Холл» может рассказывать о дорожных туалетах на всю страну, то я уж точно имею права описать туалет в тематическом кафе Петербурга. Так вот, унитаз стоит посередине, а маленькая раковина расположилась у стены, слева от входа. У раковины ничего интересного, а вот со стенами здорово поработали. Их изрисовали карикатурными персонажами, которые разглядывают всё то, что происходит возле унитаза. Массивный кавказец, худой в очках товарищ придурковатой наружности, советская полная тётка криво усмехается, уставившись на то, с чем вы здесь окажетесь. Своеобразно, в общем. Занимательно.

Ладно, давайте вернёмся в зал.

Еду нам уже принесли. Стол заставлен различными яствами: супами, салатами, хлебом. Попозже принесут второе и чай. ТА возмущена вчерашним днём, когда ребята расселялись по комнатам. Рассказывает эмоционально, негодующе.

– У нас было два номера на трёх человек и все остальные на двух. Вроде бы всё распределили, и в конце осталась тройка девчонок. И вот эти, видите ли, между собой никак не ладят! А те, кто уже сговорился, не желают меняться! И всё тут!

Я вспомнил, как нас распределял тренер, когда я был восьми-девятиклассником в спортивном лагере. Построил в линию, указал пальцем: «Ты, ты и ты – идёте в первый номер, ты и ты – во второй» – и так далее. Никто нас не спрашивал, кто и с кем хочет.

– Пришлось обойти все комнаты, поговорить с девочками, позвонить родителям! Целый час на это потратили!

Я предложил сделать так, как когда-то сделали со мной.

– Нет, сразу будет недовольство! Родителям звонить будут, плакаться! Нет, так нельзя!

– А если так, – не унимался я. – Собрать всех девчонок в фойе отеля и поставить условие: за полчаса разделитесь по комнатам или вас разделю я. Что будет?

– Тогда вообще драка будет! – возразила ТА. – Так нельзя!

Других вариантов я не предлагал.

ТА очень любит своих подопечных. Она человек переживающий, неравнодушный. Она бы не смогла оставить своих наедине с проблемами. Даже если её любимые подопечные придумывают их себе на ровном месте.

Она, в конце концов, не тренер по боксу.

После ужина всем даётся свободное время. Находились и устали, кажется, все. Кроме меня. Меня тянет Питер. Поэтому я в гордом одиночестве идут гулять.

Питер прекрасен своими кривыми улочками.

Прямо с Невского можно нырнуть под низкую арку, словно в кроличью нору. Тень мгновенно скрадывает свет, шаги эхом раскатываются по стенам. Выныриваешь уже во внутреннем дворике. Сжимающимся и вытягивающемся вверх. Если быстро провести взглядом снизу вверх, то можно почувствовать, что взлетаешь, хотя никуда и не летишь. Питерские внутренние дворики принято называть колодцами, и да, я соглашусь, есть ощущение, когда стоишь посреди такого дворика и смотришь по сторонам, что находишься на дне колодца.

Если архитектура – это музыка, застывшая в камне, то вот такой вот Питер – это русский рок. Причудливый, извивающийся, с плотными тенями и резаными на клочки небом. Я не могу не отметить наличие странных окон и дверей в таких вот строениях.

Бывает так: спускаешься в низкую арку, вырезанную в доме, и вдруг в стене самой арки появляется дверь. Что это за дверь? Куда она ведёт? А главное: кому в голову пришло делать дверь в стене арки? И ведь это жилой дом, а не какое-то исключение из правил. Таких домов в Питере множество! Страшно сказать, но иногда в таких низких арках может встретиться даже балкон. Понятное дело, что сейчас они представляют собой застеклённые лоджии, но задуманы-то они были именно как балконы, а не что-то иное! Кто это делал? Зачем?

А ещё есть удивительные окна. Представьте себе ровную стену какого-нибудь пятиэтажного дома. Невский проспект с другой стороны, тут, во дворике, высится глухая стена. Это, по сути дела, нормально. Обычная кирпичная стена. Но вдруг на этой кирпичной стене появляется одинокое окно. Причём, даже этаж назвать как-то не получается. Не то второй, не то третий. А некоторые из таких окон могут быть заклеены газетой или ещё какой-то там бумагой. Кто это сделал? Зачем? Почему на глухой стороне дома, ведущей во двор-колодец вдруг появляется заброшенное окно?

У моей любимой группы «Сплин» (питерская, кстати, группа) есть альбом «Коллекционер оружия». Они его выпустили очень давно, когда ещё не были популярными. На обложке изображены довольно странные человечки, шагающие куда-то один за другим. А одного такого человечка они развернули в другую сторону. Получилось, что он идёт против всех. Вот как окна в глухой стене, как двери в стенах под арками.

Я захожу в «Шоколадницу». Касса расположена в глубине, приходится пройти как по лабиринту, чтобы заказать кофе с собой. Кстати, здорово, что московский абонемент на кофе работает и в Питере. Я с удовольствием беру латте, иду наслаждаться кофе в питерские дворы. В ушах звучит «Орбит без сахара» и «Выхода нет».

Без музыки Питер не совсем Питер. Обязательно обзаведитесь музыкой для этого города, очень советую.

Я снова просыпаюсь в Питере.

До завтрака ещё далеко, поэтому после банных процедур я наливаю себе чашку чая и сажусь с ней возле подоконника и смотрю в маленький дворик. Там никого нет и ничего не происходит. Дворик и чай – прекрасны.

Спускаюсь вниз вовремя. Бриться сегодня было излишним, поэтому кожа чувствует себя хорошо. На мне светлые штаны и бежевая толстовка. В отличие от детей, с которыми я вижусь на завтраке, я бодр и свеж. Все коллеги тоже тут, так что мы радостно захватываем один из столиков. Словно хищники бегаем с тарелками, столовыми приборами, чашками и стаканами и заполняем добычей свою территорию. Я успокаиваюсь одним из первых, так что успеваю узнать, что все остальные вчера побывали в торговых центрах. Женщины! Что с них взять?

– Дети вряд ли спали эту ночь, – задумчиво говорит Е.В.

– И ладно, – запивает апельсиновым соком Т.А. – Сегодня мы минут сорок едем без остановок, так что все выспятся.

– Да, посещение Царскосельского лицея запланировано на самое лучшее время! – соглашается М.Н.

– Почему? – спрашиваю я.

– Картины и достопримечательности неплохо вымотали детей, – откликается Е.В. – Это вам, Р.В., интересны Пушкин, картины, здания. Они-то приехали не ради истории и искусства. Они приехали с классом! С друзьями и подружками! Для них безумно важно потусить и поучаствовать в каких-нибудь приключениях.

– Какие в Царскосельском лицее приключения? – недоумеваю я. Е.В. улыбается.

– Наивный! – отзывается М.Н.

– Приключения были сегодня ночью, – терпеливо объясняет мне Т.А. – Мои сидели по комнатам, с другими общались по интернету, а в пределах одной комнаты не спали до самого утра.

– Вы их караулили?!

– Разумеется!

– Вы представляете, что будет, если дать им волю ночью? – улыбается Е.В.

– Нет, – честно признаюсь я.

– Алкоголь польётся рекой! – поясняет Т.А.

– Так ведь без паспорта им не продадут…

– Продадут. Ещё как продадут! – убеждают меня чуть ли не хором.

– А ещё можете стать классным папой! – хохочет М.Н.