Мы не разговаривали до конца рабочего дня, когда Диана попрощалась со мной тем непробиваемо вежливым тоном, что ясно давал понять, как ей плевать на мои эмоциональные срывы.

Дома, будучи все еще несколько взвинченной, я решила, что пойду к Эрику не раньше, чем остыну. А я до завтра не остыну.

Но он пришел сам.

— Раз уж с программной частью не получается, попробуем повозиться с железом. Ты когда-нибудь видела свой компьютер изнутри?

— Ты предлагаешь разобрать его? А мы сможем все вернуть обратно? — испугалась я.

— Ты мне не доверяешь?

Я посмотрела на него. Сегодня он оделся в простую голубую рубашку и светлые джинсы, но после его вечных футболок с мятыми шортами выглядел поразительно хорошо. Такой стройный… и глаза синие-синие, как небо в ясный летний день. Мое сердце быстро забилось, словно я только что пробежала стометровку. Либо у меня проблемы с сердцем, либо с соседом. Лучше бы с сердцем. Инфаркт я еще как-нибудь смогу пережить.

— Доверяю. Эрик, у тебя праздник сегодня?

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты волосы причесал.

— Я делал это и раньше. А у тебя красивое платье.

— Я надевала его и раньше.

Эрик наклонился, чтобы вытянуть из-под стола системный блок. Я отметила: «Славная задница», и пришла в ужас от таких мыслей.

— Это не так страшно, — успокоил Эрик, заметив выражение моего лица. — Ты удивишься, насколько простыми оказываются вещи, если сесть и спокойно в них разобраться.

Я послушно опустилась на ковер, тем более что ноги меня плохо держали.

— Системный блок, — Эрик с такой нежностью провел ладонями по металлической коробке, что моя жизнь вдруг предстала мне необласканной и одинокой. Рыжую он так же гладил? — Собственно, он и является тем, что мы называем «компьютер». Сейчас мы его приразденем и посмотрим на его прелести.

«Я бы предпочла посмотреть на твои прелести». Я сглотнула ком в горле. Эй, о чем ты думаешь, тетка бальзаковского возраста?!

— Что скажешь? — сдвинув боковую панель, Эрик раскрыл системный блок.

— Мохом все заросло, — продолжила я свои мысли уже вслух.

— Да нет, просто немного пыли. Вот это, — ткнул он пальцем, — блок питания, который обеспечивает энергией остальные устройства. Извлечем его. Два вентилятора для охлаждения, один встроен в блок питания, другой возле процессора…

Я слышала тихий звон в ушах, как будто где-то звенели серебряные колокольчики. Пальцы Эрика трогали и гладили, оставляя дорожки на пыльных поверхностях.

— Сам процессор — мозг компьютера — отвечает за выполнение операций. Трогать его не будем, он хрупкий. Материнская плата с подсоединенным к ней шлейфом от жесткого диска. Его еще называют «винчестер», — продолжая объяснять, Эрик взял мою руку и положил ее на гладкую металлическую поверхность жесткого диска. Ощущая теплые мужские пальцы поверх своих, я вся обмякла.

— Я еще никогда не трогала винчестер. Он такой большой.

— Гигабайт восемьдесят, не больше, учитывая древность твоего компьютера. А теперь покажи мне материнскую плату.

— Я стесняюсь.

— Раскованность приходит с опытом.

— Ты будешь смеяться.

— Нет ничего смешного в женщине, познающей свой компьютер.

Я ткнула пальцем в первую попавшуюся железяку и вопросительно посмотрела на него. Эрик скорбно свел брови.

— Нет, Соня, это блок питания.

Я почувствовала себя как Кэрри Брэдшоу, когда она пукнула в постели с любовником.

— Теперь попробуй поставить все обратно.

— Не буду даже пробовать!

— Это как играть в конструктор.

— Результаты игры будут плачевными…

— Зачем ты так много думаешь, что случится потом? Просто возьми и сделай это. Сейчас.

— Тебе легко говорить! Залез в мой системный блок, вылез и забыл, а мне потом расхлебывать последствия.

— Я думаю, дело не в системном блоке. Просто ты до жути боишься ошибиться. Ты заранее сдалась, потому что уверена, что слажаешь и после этого не сможешь смотреть мне в глаза!

— Ничего подобного! — возмутилась я. — Причина в том, что мы с тобой очень разные! Возраст, жизненный опыт, взгляды… Для тебя все просто, я же точно знаю, что у нас ничего не получится!

Эрик моргнул.

— Мы все еще говорим о системном блоке?

— Конечно, — вяло подтвердила я и покраснела.

Эрик сам собрал компьютер и закрутил шурупы на боковой панели.

— Знаешь, что обеспечивает работу компьютера? Множество различных элементов, способных вступать во взаимодействие, необходимое для успешного функционирования системы. У тебя может сложиться ошибочное мнение, что, с целью получить великолепный компьютер, достаточно заменить некоторые его детали на более продвинутые и дорогие. Но на практике такой компьютер может даже не включиться, если не все его части окажутся пригодными для совместной работы. В конце концов, самое главное — это способность к гармоничному взаимодействию.

Меня не оставляло ощущение, что наш разговор уже совсем отклонился от компьютерной тематики, но я сделала вид, что не поняла намека. Эрик отряхнул руки и поднялся.

— Оденься потеплее. Попробуем метод перипатетиков.

— Метод кого?

— Метод Перипатетической школы, которую основал Аристотель. Он вел лекции на ходу, прогуливаясь с учениками по саду. Выходим через пять минут.

Когда мы снова встретились, одетые на выход, я понадеялась, что на улице грохнет ливень, но не свезло. Мы сели на маршрутку и поехали в центр, чтобы не блуждать по дворам, натыкаясь на припозднившихся с прогулкой собачников.

— Разобраться с компьютером тебе мешает не недостаток интеллекта, а полное отсутствие любопытства. Для тебя это просто коробка, начиненная непонятными деталями.

— Так и есть.

— А ведь даже твой домашний простенький ASUS — результат целой эпохи развития технологий, часть захватывающей истории.

— Сначала компьютеры были большие, а потом стали маленькие. Очень захватывающе.

— Уверен, самое романтичное место на земле — это Кремниевая долина в 80-е годы.

Я рассмеялась.

— Ну ты скажешь.

— Тогда технологии крутились в руках и умах увлеченных юнцов, неспособных постирать себе носки, но каждый день мечтающих совершить что-нибудь эдакое, что поставит мир с ног на голову. Компьютерную эволюцию продвигали энтузиазм и жажда творчества; обветшавшие к нашим дням идеи в то время еще были свежими, как листья салата. Стихийно открывались офисы с ящиками вместо стульев, а программа, написанная студентом-недоучкой, попивающим кока-колу, назавтра могла разойтись миллионом копий, меняя лицо всей индустрии и превращая своего создателя в богача. Я хотел бы быть там.

— Широкое поле для деятельности?

— Угу. Но начиналось все, действительно, не романтично. Один из первых компьютеров, ENIAC, был разработан по заказу армии США — шла Вторая мировая война, и им требовалось устройство, позволяющее быстро рассчитать траектории полета снарядов. Разработка затянулась до 46-го года, когда война уже кончилась, но позже ENIAC участвовал во множестве других проектов. Например, он провел первый численный расчет прогноза погоды на следующие сутки. Это заняло у него 24 часа… зато они сразу смогли проверить правильность прогноза.

Я рассмеялась.

— Это нелепо.

— Размером он был шесть на двадцать шесть метров. В нем было более ста тысяч деталей, тысячи лампочек и трубок. Чтобы перейти от одного расчета к другому, трубки приходилось переключать по сложной схеме. А во время работы компьютера требовалось такое количество энергии, что близлежащий город оставался без света. И каждую неделю что-нибудь ломалось.

— Верх романтики.

— Первый мини-компьютер был размером с холодильник.

Мы вышли из маршрутки и направились к скверу Мичурина.

— Перемотаем несколько десятков лет, к двум Стивам — Джобсу и Возняку. Слышала о них?

— Джобс — это который iPhone?

— Вроде того. Их первый офис располагался в гараже родителей Джобса. Пока угрюмый интровертированный Возняк возился с микросхемами, общительный Джобс продвигал их первое детище Apple I. Но магазины не хотели его брать. Почему? Потому что и представить не могли, что люди захотят иметь компьютер у себя дома!