– За такие дела тебя изгнали из Камико? – в итоге спросил охотник.

– Отчасти.

Вес не стал врать, ему нужна была поддержка, да и не имело это никакого смысла. Ятри закатил глаза, но кивнул. Амару торжествующе улыбнулся и вернулся к жрецу со своим чудо приспособлением.

– Узри же, человек, дар бессмертных! Это перьевая ручка, которая не дает клякс! Только посмотри, кончик не надо подтачивать, не надо больше ощипывать гусей. Всегда идеально острое. Сюда нужно лишь перед письмом заливать чернила и почаще чистить. Многим из нас такие приспособления служат в течении десятков лет, а ты должно быть знаешь, что долговечность для нас приоритетное качество!

Вес расхваливал ручку как одно из чудес света. Глаза жреца горели алчным блеском, в своей голове это творение бессмертных не просто не оставляло клякс, а само переписывало многотомные писания святых. Вес мог бы построить печатный станок, но у всего должны быть рамки. Одним из условий путешествий амару было не выдавать никаких секретов прогресса, иначе весь эксперимент, который длился уже не одно столетие, пойдет насмарку. Ручки и очки были признаны безопасными. А также контактные линзы и крем против загара, но это добро у него закончилось уже давно, а новое купить было нереально.

В общем где-то между восторженными вздохами Поликарп пробубнил: «Приглашаю тебя на территорию храма богини Приты, жрец Смерти». Вес облегченно выдохнул и отправился за Ятри и Серрой разыскивать какого-нибудь целителя.

Хам был небольшим. В центральном помещении находились скамейки для прихожан и алтарь для мелких жертвоприношений. Но нужно отметить, что вся обстановка была выполнена с душой. Красивые барельефы на стенах изображали природу: пышные луга пшеницы, где колосья склонялись почти до самой земли под собственным весом, полевой луг изображен с таким мастерством, что Вес мог легко отличить один цветок от другого. Сам же алтарь был исполнен в виде очага, в котором находилась гипсовая скульптура огня со вставленными в нее красными кристаллами.

Витражи и множественные стекольные вставки твердили о прошедшем богатстве, а слабо мерцающие кристаллы алтаря наводили на мысль о сложной системе зеркал, хитро спрятанной в стенах. Даже ночью сюда попадал свет, а магия святого места его усиливала, так что в основном помещении храма стоял уютный полумрак.

Вес не понимал, почему люди, постоянно испытывая недостаток в ресурсах, тратят так много на ублажение богов, хотя тем всегда хватало простой молитвы. Но он также был этому рад. Тут было красиво и, наверное, умиротворяюще, злопамятная богиня продолжала его мучить, пусть не так болезненно, как без приглашения. Со Смертью все было проще. Каждое поле битвы – алтарь, каждое убийство – жертва. Да и особых правил бог не ставил.

Налюбовавшись вдоволь, путники двинулись в левое крыло, где должны были находиться технические помещения. Госпиталь нашелся в самом конце не слишком длинного коридора, тут уже не было такого богатства, как в основном помещении. Только несколько не самых красивых гобеленов, чтобы сохранить побольше тепла в камнях, кое-где обитых деревом.

– Ну что же вы так долго, меня уже Смерть заждалась, а вы все не приходите, – проворчала старушка, склонившаяся над свечами.

Вес застыл. Перед ним была жрица и при том могущественная, но за ее спиной он видел не только светлую Приту. Серра, опирающаяся на его плечо, ударила ручкой, поторапливая.

Вес и Ятри поудобней усадили девушку на одной из восьми кроватей и только потом согнулись в почтительном поклоне. Амару был впечатлён чувствительностью охотника к магии, но никак это не прокомментировал. Все его внимание было приковано к старой жрице. Бессмертный в принципе уважал старых людей, а если им удавалось сохранить силу в тщедушных телах, то таких он ставил выше всех древних мудрецов Камико просто потому, что у этих обычных людей хватило смелости состариться и прожить полную жизнь. Мертвец прекрасно понимал, что лишен многих привилегий живых, и не сильно об этом сожалел. Он просто уважал жизнь, особенно когда она проявляла подобную стойкость в борьбе со временем.

– Ой, чего же вы на меня так вылупились. Смущаете старушку, ей-богу. А если и пялится, то стекла свои снял бы, мил жрец.

Вес послушно стянул очки. Перед жрицей не было никакого смысла притворяться или лгать. Сейчас она была более зрячей, чем самые острые глаза любого из расы цар. Ятри только бросил на него очередной взгляд «когда ты уже начнешь рассказывать мне правду». Вес проигнорировал его. Когда-нибудь, когда сам Ятри расскажет свою правду.

Старушка же поднесла свечу ближе к парням, рассматривая, а потом и к Серре.

– Ну и впутались же вы. Горе, а не молодежь. Не могу я помочь вашей беде, – ответила жрица на незаданный вопрос. – Я постаралась сделать кое-что, но надолго его не хватит.

Она протянула Ятри плетеный из кожи браслетик с большим янтарем посередине, такой же отдала Серре.

– Надевайте, они позволят вам отходить друг от друга на большее расстояние, может пташка хоть взлететь сможет, – на этом моменте соскучившаяся по небу Серрза засияла и прижала браслет к груди. – Но они лопнут, как только вы разойдетесь слишком далеко, и если произойдет мощный выброс магии!

Жрица предупреждающе помахала узловатым пальцем, а потом закашлялась. Вес все четче видел тень своего бога за ее спиной. Жалость сжала его сердце, как и каждый раз, когда угасала столь старая жизнь. Он так и видел весь тот опыт, который разлетается на мелкие кусочки и превращается в ничто. Однажды пришлось наблюдать, как горит библиотека, чувствовал примерно то же самое.

– Спасибо вам большое! – сказала Серра, пытаясь обнять свою спасительницу. – Что мы можем сделать в ответ? Если есть хоть что-то…

На глазах девушки навернулись слезы, когда старушка отрицательно закачала головой и снова закашлялась.

– Это все богиня, нравишься ты ей, пташка, но ты и так это знаешь. А мне уже ничего не надо. Разве что, у меня есть одна просьба, – жрица перевела дыхание и наложила руки на больную лодыжку цары. – В этой деревне есть зло, ты, жрец, наверняка его почувствовал. Свет богини сдерживал его, но когда я уйду, то не останется здесь ничего светлого и тогда… – жрица тяжело вздохнула. – Если вам удастся извести эту пакость, я буду вам благодарна.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – Ятри снова поклонился.

– Хорошая шина, – старушка закончила исцелять ногу Серры и теперь поглаживала мягкие перья крыльев. – Еще, если господину жрецу не будет в тягость, я бы хотела попросить об одной услуге…

Ей не надо было продолжать, Вес и сам все понял. Не единожды он провожал умирающих в последний путь, скрашивая одиночество и облегчая боль.

– Конечно, это меньшее, что я могу сделать для вас.

Старушка благодарно улыбнулась, а потом охнула от неожиданности, когда Серра уткнулась в ее пеструю шаль, накинутую поверх рясы.

– Простите, – девушка отстранилась, пытаясь утереть выступившие слезы, – у меня была бабушка, вы так на нее похожи, только без крыльев, – залепетала обычно молчаливая цара, – и она умерла, а я так и не обняла ее. Простите…

– Тебе не за что просить прощения, пташка.

Жрица погладила ее по голове и дотронулась до щеки, потом снова обняла.

– У меня никогда не было внучки, но, думаю, я была бы рада, если бы она была похожа на тебя.

Совсем неважным было, что сегодня они встретились впервые. Сейчас жрица знала историю каждого из них.

– Береги пташку, ты хороший человек, охотник, – она сжала его плечо, словами попав прямо в сердце, судя по скорбному выражению лица Ятри.

Потом она молча приняла подставленный локоть Веса и, опираясь на него, зашагала вперед со странной царственностью в походке. Никто из тройки не знал эту женщину, но для каждого в эту ночь она воплотила в себе родную бабушку. Сердце сжималось от любви и тоски, но в итоге оставалась только теплая и даже приятная грусть.