Серра думала недолго, потому что где-то в темноте послышался шорох. Она погасила свое заклинание, и в воздух тут же взвилась маленькая серебристая сфера, напоминающая кусочек луны. Свет от нее шел холодный и мертвый.

– Извини, живой магии у меня самого раз два и обчелся, приходится использовать конфискованную у этих тварей. Нам стоит поторопиться, – объяснился Вес.

Серра кивнула и неожиданно для самой себя, прежде чем ухватиться за его локоть, присела в реверансе, без всяких слов выражая благодарность.

– О, да ты принцесса. Никогда не думал, что принцессы валяются в чернолесьи.

Амару усмехнулся, коротко поклонился и они быстрым шагом поспешили убраться из этого проклятого места.

От Веса пахло кровью и смертью, но было что-то еще, что заставляло чувствовать себя рядом с ним спокойней. «Наверное, так его жертвы до последнего ощущают безопасность», – подумала Серра, но твердо решила, что умереть в подобных руках всяко лучше, чем кончить в желудке какой-то зубастой твари с вонючим дыханием.

1673 год Нового календаря, 14 Кветня, Празан

Он сильнее надавил ей на кожу, казалось, еще чуть-чуть и его пальцы проникнут между ребер, стремительно продёрнуться сквозь мышцы к бешено стучащему сердцу. Он хотел. Всего на секунду, но ему ужасно захотелось сжать в руке этот замечательный мышечный мешочек, неустанно качающий кровь, и еще ближе ощутить его биение. Такое быстрое, неостановимое, полное чего-то такого…

Полного жизни и тепла.

Он прижался к ней ближе, чувствуя, как ее горячее дыхание оседает конденсатом на его неизменно холодной коже. Он ненавидел это и нуждался в этом. Впрочем, подобная дихотомия преследовала его всю жизнь. С одной стороны, ему нестерпимо хотелось вырвать все эти шумящие источники беспокойства, остаться одному на целом свете, чтобы наконец обрести покой в мыслях. С другой стороны, как и все мертвое, он не мог не тянуться к жизни.

Ногти девушки впились в его спину, оставляя мелкие царапины, а сама она тихонько вскрикнула.

– Прости, – прошептал, приходя в себя, вырываясь из транса собственных мыслей.

Люди такие хрупкие, такие ценные. Но в данный момент его интересовала вовсе не их духовная ценность как порой приятных собеседников. Мелкие ранки на спине откликнулись голодом, он нежно поцеловал ее шею, мягко намекая. Девушка приоткрыла зажмуренный от удовольствия глаз, усмехнулась и кивнула. Она не первый раз была с ним, знала, что с ядом кайф выйдет на совершенно другой уровень.

Он почувствовал, как засвербело небо – активно заработали клетки выделительных желез. Из десен позади его изначальных клыков вылезли другие – тонкие и полые, змеиные, пусть и модифицированные специально под его нужды.

Губами он нащупал, где сильнее всего чувствуется стук сердца. Впился, ощутил, как втекает в кровоток девушки ослабленный яд, та тихо застонала, он подождал еще немного, пока эффект разойдется по всему телу.

Девушка сильно содрогнулась, впиваясь ноготками в его спину еще сильнее, а потом расслабилась, обмякла в крепких объятиях. Уже можно было переходить дальше, но он не спешил, позволил голоду подняться еще на пару ступенек выше. Приятно есть, когда никто не гонится за тобой с вилами и факелами.

Клыки втянулись, прячась назад в десну, а полость рта наполнилась теплой жидкостью. Слабый железный привкус – все, на что он мог рассчитывать, ничего специфического или сладкого. Вкусовые рецепторы, как и рецепторы обоняния у его вида были слабо развиты ввиду их ненадобности. Что нюхать в мертвом мире без солнца? И опять же, он был рад, что не чувствует всей отвратительности этой красной жидкости и может насладится лишь другой ее составляющей, более эфемерной. Но иногда он очень жалел, что не может разделить человеческий восторг от запаха какого-нибудь растения.

Он откинул ненужные мысли, нет смысла сожалеть о собственном существовании, можно только жить. Продолжать жить, несмотря ни на что.

Проглотил разжиженную от яда кровь и тогда почувствовал это. Тепло жизни. Оно мгновенно разошлось по всему телу, наполняя изголодавшиеся клетки магией – необходимой им энергией, залечивая незначительные царапины, приводя мысли в порядок.

Смазал ранки на шее девушки слюной, провоцирующей свертывание крови, и лег рядом.

Провел по ее коже уже нежнее, но при этом безразлично. Лишь еще одна маленькая жертва, что использует его, а он ее. Идеальный симбиоз тел, но, увы, не душ. Возможно, она будет чувствовать себя счастливой какое-то время, но это быстро проходит. Насколько он мог судить из частоты их посещений и забитости собственного графика.

Провел рукой по двум маленьким точкам на ее шее.

Маленькая и незначительная. Очередной ужин на его дороге. Безопасный и приятный, но такой невероятно однообразный и скучный. Он вдруг понял, что ему нужны перемены. Что-то радикальное и неожиданное.

Зевнул, чувствуя, как сытость вгоняет его в дрему. Мертвым не нужен сон, но если просто полежать вот так с закрытыми глазами…

1673 год Нового календаря, 14 Кветня, Празан

В таверне сегодня было немноголюдно, что вовсе не удивительно, ведь только позавчера одну из девушек удовольствий нашли обезглавленной в собственном покое. Люди почти не сомневались, что в город пожаловал жрец Дустатма, который в служении своему нечистому богу оборачивался по ночам в грамда – гигантского червя – и приносил в жертву кого попало. Но напугало это далеко не всех постояльцев, тем более что хозяин «Сонного блаженства» обещал обратиться к служителям Зарака, бога солнечного света и единственного, кто способен распознать грязную ворожбу своей темной противоположности.

За тремя занятыми небольшими компаниями столиками местные работницы пытались споить посетителей, чтобы те выложили как можно больше денег при минимальных усилиях со стороны скудно одетых девушек. В углу что-то тихое и грустное бренчал гитарист, увы, сегодня танцовщица уже закончила свое представление и вдохновлять его было некому. Мягкий свет магических сфер тонул в красном бархате, которым кое-где были обиты стены. Даже юноша за стойкой не протирал стаканы, а увлеченно беседовал с одной из официанток, зная, что посетителям уже не до еды. Сложно было не любить такие тихие и спокойные ночи, когда даже единственный хищник не высматривает себе жертву.

Вблизи камина сидел молодой человек и что-то увлеченно черкал ручкой в своем блокноте. Любого путешественника родом с северных земель могла удивить эта картина, но для городов южной границы Черного Леса это было нормальным явлением. Прогресс, рождаемый бессмертными жителями Камико, постепенно забирался все дальше, даруя темным людям блага цивилизации, пусть и по непомерно высоким ценам. Однако, собственное удобство и привычки юноша ставил намного выше всего остального, а учитывая, что купцы довольно быстро смекали, с кем имеют дело, приобрести желаемые инструменты ему удавалось за полцены.

Вдруг парень поднял голову и посмотрел на гитариста – фальшивая нота неприятно ударила по чуткому слуху. Бард с тенью ужаса в глазах кивнул, извиняясь, и взял другую, более знакомую ему мелодию. Юноша у камина недовольно провел изящными пальцами по черным волосам, забрасывая выбившиеся пряди назад, но, как обычно, пучок белых волос на правом виске все равно оттопырился, портя всю прическу. Впрочем, некоторым девушкам это наоборот казалась очень милым и даже загадочным. Парень же с удовольствием срезал бы это свидетельство дрогнувшей воли, если бы это еще больше не портило его внешний вид.

Выражение легкого презрения, с которым он посмотрел на других посетителей, удивительно гармонично сочеталось с его острыми чертами лица. Его прямая осанка, то, как он отводил мизинец, держа небольшую фарфоровую чашку с чаем, бледный цвет кожи, сдержанность в каждом движении – все это с головой выдавало в нем аристократа. Правда, подобные манеры странно смотрелись в месте сладких утех. Его хорошо сложенную фигуру в черном костюме должны были окружать также опрятно одетые слуги, полки, забитые книгами, массивный деревянный стол с затейливой резьбой, но никак не пьяницы и поддерживающие их девушки, тела которых прикрывали только полоски легкого шелка. И тем не менее он был здесь и каким-то непостижимым образом вписывался в интерьер таверны, совмещенной с борделем.