— Не трогай меня, — твой голос был тихим, и ты аккуратно убрал от себя мои руки. Ты не был зол тогда, и это почему-то пугало меня еще больше.

Ты ушел в комнату, и когда я пошел за тобой, ты даже не обернулся. Ты пытался снять с себя свою кофту, но запутался в рукавах, и я все же помог тебе. Тогда ты повернулся и просто смотрел, пока я сжимал в руках мягкую ткань, вспоминая, как я трогал ее же, только надетую на тебя. Я пиздец как скучал по этому.

— Прости, — я поднял на тебя глаза, когда ты произнес это, но ты тут же отвернулся, неуклюже начиная снимать с себя футболку.

— За что? — я, конечно же, начал смотреть на тебя. То есть, на твое тело. У меня давно не было такой возможности. Но именно тогда я пожалел об этом. На коже — особенно на талии и твоих бедрах — были едва заметны красные пятна, которые в некоторых местах уже начинали синеть. Ты так ничего и не ответил. Лишь взялся за свои джинсы, которые вскоре полетели на пол, как и остальная твоя одежда.

Я помню, как в ушах буквально зазвенело тогда, и как тяжело стало дышать. А еще я, блядь, злился. На тебя. На какого-то гандона, с которым ты был этим вечером. На себя, что позволил тебе быть там с ним!

И что я сделал? Я просто, сука, лег рядом. Все что я мог тогда — молчать и нихуя не делать. Блядь, мне даже вспоминать это сейчас тошно — мой парень трахался с кем-то, и я даже нихера не сказал ему… Ах, да, я сказал.

— Теперь я знаю, что ты чувствовал.

— Когда?

— Ты и сам знаешь.

Ты промолчал, и это ужаснее того, если бы ты начал отнекиваться, говорить, что ни с кем ты не спал. Это означало, что это правда, и это,блядь… Это, блядь, заставляет меня заглушать ебаные всхлипы, как какой-нибудь девчонке.

Просто иди нахуй. Иди нахуй, Микки!

Да, я люблю, когда ты напиваешься, но не когда ты напиваешься так, что тебя может трахнуть любой парень, который только этого захочет, потому что ты просто не в состоянии сказать «нет»!

А хотя знаешь что? Похер. Это было, и сейчас неважно. Вспоминать это сейчас — глупое и совсем ненужное занятие. Я злился, да. Блядь, конечно же, я злился! Но я знаю, что заслужил это тогда. Я знаю, что ты чувствовал тогда. Я никогда бы больше не хотел сделать этого тебе. И не сделаю.

Так, всё. Хватит с меня этого дерьма. Хочу вспомнить, почему я люблю, когда ты пьешь.

Это будет довольно легко.

Ты бываешь разным, когда напиваешься, так что я никогда не знаю, чего ожидать.

Часто ты превращаешься в истеричку. И тогда ты ревнуешь меня к каждому столбу, ни то что к человеку. Я имею ввиду даже к девушкам, Мик. Это ненормально. Эти скандалы — пиздец. Но это смешно, ладно. Особенно то, что ты даже не помнишь этого на утро.

Правда, я никогда не позволяю этому зайти слишком далеко и почти сразу же увожу тебя домой. И пока мы едем в машине, ты бубнишь себе под нос о том, что я мог бы там трахнуть кого-то — я даже имени их не знаю — прямо у тебя на глазах. Обзываешь меня мудаком, и до смешного надуваешь губки, как-то по-детски укутавшись в мою кожанку. Затем ты засыпаешь на середине пути. Один раз мне пришлось тебя до кровати тащить, и мне повезло с тобой — ты тот еще мелкий пиздюк.

Еще ты бываешь той хуйней, что вечно хочет снять с себя побольше одежды и потереться о каждого мужика в баре, что, конечно же, будут этим пользоваться — происходит это крайне редко, но от этого не лучше. Оттаскивать тебя оттуда не очень-то круто, но… А, ладно, мне это нравится. Нравится, что ты сразу лезешь ко мне. Мне пиздец как нравится, когда ты сразу начинаешь целовать меня: также горячо, но мокро и развязно, как мы оба иногда любим. В этом есть свое великолепие, ведь уезжаешь ты в итоге со мной.

Но особенно мне нравится, когда ты вечно хочешь со мной поговорить о всяком, но в основном ты просто лепечешь о том, какой я хороший. Буквально на этой неделе, я пытался уложить твою маленькую неугомонную задницу в постель, помню все дословно. Черт, конечно же я запомнил, не каждый день тебе Милкович такое говорит.

— Нет, нет, Йен, я… — ты снова откинул одеяло и начал карабкаться ко мне, хотя мы были в метре друг от друга. Ты сел рядом со мной на коленки, пока я лежал на спине, глядя на тебя, как на ребенка. Ты вообще-то так и выглядишь, когда напьешься.

— Я просто хочу сказать, что… — я помню, как ты усмехнулся тогда и, наконец, лег рядом со мной, разглядывая, — …ты красивый, — шепотом, почти что не слышно, но у меня сердце от этого дрогнуло, клянусь. Ты говорил это так, будто бы это секрет. — Даже с этими дурацкими веснушками, — ты дотронулся до кончика моего носа, коротко хихикнув.

— Спи уже, — с улыбкой попросил я снова, и ты лег мне на грудь.

А затем вдруг задрал голову и сказал: — Мне тоже нравится, как ты пахнешь.

И плевать, что есть и плохое в том, что ты пьешь. Именно такие моменты — повод мне любить тебя. И я не упущу ни один из них.

========== sex ==========

Нет, ну, а что? У нас, по сути, с этого всё и началось, так что логично, что это одна из причин… Ведь секс с тобой — одна из самых лучших вещей, что случались со мной.

И иногда я понимаю, что ни один я делал это с тобой и мне, блядь, паршиво лишь от одной мысли об этом. Только я один должен видеть тебя таким. Только я один должен доводить тебя до такого состояния.

И мне хочется делать это с тобой. Постоянно.

Поэтому у нас каждый раз разный секс… и от того такой горячий. Некоторые разы я запомнил особенно хорошо.

В особенности это наш первый раз.

Меня ужасно возбудило то, что происходило перед этим. То, как мы бросали друг друга по комнате, тяжело дыша. То, как ты повалил меня на кровать, сев на меня верхом и глядя сверху вниз безумными глазами. И, наконец то, как твои глаза расширились от удивления и то, как ты уставился на меня, когда почувствовал, как мой член упирается в твое бедро.

Тогда я думал, что ты изобьешь меня до смерти… но ты вдруг начал снимать с себя футболку, и я выдохнул. Лишь на секунду. Дышать затем оказалось сложнее, на самом деле. Я выглядел совсем запыхавшимся, пока ты помогал мне снять с себя одежду.

Я точно не продержался тогда больше, чем пятнадцать минут. Но тогда это был наисильнейший оргазм, который я испытывал.

Секс с тобой не сравнить с сексом, который был у меня с Кэшем, Нэдом или с кем бы то ни было. Ты всегда выигрывал.

Я не хотел больше прикасаться к чужой коже, мне было противно, какой бы она ни была: темной, смуглой или с морщинами (иногда и то, и другое). Мне хотелось касаться теплой, белой, мягкой… твоей. И мне хотелось слышать твои стоны, хоть ты всегда и пытаешься их сдерживать. Мне хотелось чувствовать твои холодные ладони на своем теле. Мне хотелось целовать тебя.

Ты просто засел в моей голове.

А каждый секс с другим парнем — это очередное напоминание о том, что может быть лучше. Намного лучше. Но только с тобой.

И даже дрочка от тебя была лучше всех тех быстрых перепихонов. Иногда мне кажется, что твои руки только для этого и созданы. Я помню, как убедился в этом.

Кажется, тогда тебе надоело, что я вечно веду себя так, будто бы я главный в постели. Тебя реально это бесит, и я это знаю. Но мне плевать. Мне нравится подчинять тебя.

Но я все равно согласился привязать меня к ебучему стулу. Хотя, по правде, не думал, что ты так крепко привяжешь меня к нему, так что уже меньше, чем через 10 минут я пожалел о своем решении.

Ты даже не разделся, что немного ввело меня в тупик, ведь я сам был полностью раздет, что было немного смущающе. Впервые.

— Знаешь, ты мог хотя бы привязать меня к кровати. Там бы явно было удобнее.

— Заткнись. Я не собираюсь трахаться с тобой.

— Чо? А смысл тогда…

— Увидишь, а теперь заткнись.

И потом ты завязал мне, блядь, глаза. Что-то похожее на шелковый черный шарфик. Не знаю, где ты его взял, но… Но я был и не против. Хотя, ладно, в мыслях я надеялся на то, что это последняя вещь, которая будет на мне сегодня. И к сожалению, это было не так.