Я буду обнимать тебя — всегда, когда мне только этого захочется, а ты ничего не сможешь с этим поделать. Может, просто потому что ты любишь это также сильно, как и я. Ведь обнимашки с тобой — это одна из самых прекрасных вещей на свете.
И эти обнимашки достойны быть причиной того, чтобы любить тебя.
========== beauty ==========
Я люблю тебя еще по одной причине — и, может, она покажется в какой-то мере… не знаю, обычной или скучной, но для меня это не так.
Люди ведь не могут влюбиться просто так? Вроде как, есть что-то, что цепляет в самом начале. То, что ты вспоминаешь и улыбаешься так сильно, что щеки болят. Что-то, за что ты цепляешься.
Так и с тобой.
Думаю, я влюблялся больше… в тебя, твою внешность, а не то, что там у тебя внутри — это было лишь потом.
Но в начале я… я просто увидел тебя и подумал: «Черт… он красивый». И после я уже не мог остановить это: я пялился на тебя ежесекундно, из-за чего ты так сильно раздражался. Но, знаешь, ты бы просто видел это… видел бы ты себя так, как вижу тебя я. Ты бы всё понял, Мик.
Каждая минута, проведенная с тобой, заставляла меня любить тебя заново и так из раза в раз, всё сильнее и безнадежнее. И… и когда я потерял тебя… господи, я вспоминал эти минуты каждый чертов день, не в силах прекратить. Это была пытка для меня. И что весьма забавно, так это то, что я сам себе её устроил — отказался от тебя.
И когда ты уже перестал быть просто воспоминанием; когда ты вернулся ко мне, я начал действительно ценить время. Каждая секунда была посвящена лишь тебе, потому что я многое упустил, пока тебя не было. Блядь, да я упускал многое даже тогда, когда ты был рядом.
Но теперь я каждый день говорю тебе, как ты прекрасен, ведь так и есть.
К примеру, ты бесконечно красив по утрам. Пока ты спишь, я люблю смотреть на тебя: на то, как свет падает на пряди темных волос; на то, как твои веки дрожат во сне; на твои полные бледно-розовые губы, что чуть приоткрыты; на то, как опускается и поднимается твоя грудь. Ты безумно милый, когда спишь, Микки.
Я люблю, как ты медленно открываешь глаза — свои чертовски безупречные голубые глаза — и смотришь на меня так… так, как я сам смотрю на тебя. А затем мягкая улыбка появляется на твоем лице и ты тянешься ко мне, чтобы обнять. Рассматривать родинки, разбросанные по твоему бледному телу — привычное дело с утра… и одно из самых любимых.
Вторая обожаемая часть этого утра — это та, где ты вылезаешь из постели почти что голяком и топаешь в ванную, зовя к себе…
Ленивый утренний секс в душе и твое мокрое, покрытое мелкими каплями воды и мурашками тело — я обожаю это. Ты выглядишь просто пиздец как горячо, когда хмуришься, чуть выпячиваешь губы и мягко стонешь, положив голову на мое плечо во время всего этого.
Мелкие капли попадали прямо на твое лицо, как и маленькие пряди твоих черных волос. Твое тело выгибалось в моих руках, пока ты выстанывал мое имя. А мои пальцы все сильнее сжимали твою тонкую талию, пока я окончательно не потерял контроль. Но все же, самое сладкое для меня остается на десерт — смотреть на то, как ты теряешь контроль гораздо приятнее: ты необыкновенный в такие секунды. То есть, как и всегда.
И я ненавижу то, что ты не думаешь также. Микки ты… ты просто чертовски прекрасен… всегда был. И я буду говорить тебе это снова и снова, каждый ебаный день, ясно? До тех пор, пока ты сам этого не поймешь… Пусть, возможно, я причина тому, что ты не веришь в это. Я ведь никогда не говорил этого. Черт, я не говорил тебе, что чувствую. Я не говорил, что люблю тебя и… и я виноват.
Но теперь все по-другому. Не идеально, но оно будет. Просто… просто стоит начать.
Ты работал в ночь тогда, из-за чего наша кровать казалась пустой и огромной. Настолько, что тогда я спал на диване, накрытый твоим любимым одеялом… и я взял твою подушку.
Я долго не мог уснуть тогда — было то холодно, то жарко, то неудобно, то у меня что-то чесалось и все это меня пиздецки злило. Душ в час ночи — чем плохо? Ничем, это даже помогает уснуть.
И когда я уже был на пороге сна, я потянулся за мобильником. Ты не знаешь, но я часто пролистываю наши… в основном твои снимки, которые я делал тайком. Ты ненавидишь это так же сильно, как я люблю это.
Но ты выглядишь так просто на них и от этого ты так красив. Фото на кухне, где ты поедаешь свой ужин или фотография, где ты сонный уткнулся в мою подмышку при просмотре фильма, фото на кровати — дохера фоток на кровати — и на улице, пока ты не видишь и куришь. Мне хочется рассказать тебе о каждой этой фотографии… нет, к черту фотографии — я хочу каждую секунду рассказывать тебе об этом, но боюсь испортить все это словами. Так что я просто наслаждаюсь… моментом.
Правда, в ту ночь я не удержался и отправил тебе одну из твоих же фотографий с подписью: «Боже, ты слишком милый ;)». Ты ничего не ответил и это было ожидаемо… ну, в какой-то мере точно.
Просто… Микки, ты… ты так чертовски красив, но даже не догадываешься об этом.
И впервые я говорю тебе это, когда мы уже лежим на кровати, готовые заснуть.
— Ты, блядь, чертовски красив, — слова вылетели из меня жалким шепотом неосознанно, но ты замер, как и твои пальцы, что еще секунду назад вырисовывали какие-то узоры на моей груди.
Я успокаивающе провел рукой по твоим волосам, все также продолжая пялится. Ты расслабился, но все также молчал. Ты, вроде как, был зол тогда на меня, а я понял это лишь утром.
Но утром я сказал тебе это снова, а ты попросил меня заткнуться. Я не затыкался. День за днем я говорил это, и от грубого «замолчи» мы дошли до робкого «спасибо». Но это не значит, что я прекращу это. Я буду говорить это… просто потому что хочу.
Ведь ты… ты всё для меня, Микки. Я люблю тебя так сильно, что просто не смогу прекратить.
Да уж, Милкович… ты так красив, что я попросту не мог не полюбить тебя еще и за это.
========== quarrel ==========
Да, знаю, ссоры это плохо и совсем не круто, но я готов сделать из этого причину. Очередную причину любви.
Каждая ссора — буквально каждая, Мик… я запомнил их все. И я ненавижу то, что я чувствую во время очередных твоих — ладно, хорошо, не только твоих — истерик. А я чувствую слишком много.
Так же сильно я ненавижу сами ссоры с тобой, Микки. И тем более ненавижу расставаться — на день, на месяц, год — без разницы, ведь это чувствуется одинаково болезненно.
Конечно, я могу пережить маленькие перепалки… да, определенно могу, они в какой-то мере доставляют мне удовольствие. Особенно те, что и руганью-то назвать нельзя.
Например, ты прекрасно знаешь, что я люблю доставать тебя. И не в смысле, что специально выводить из себя, как ты и думаешь. Я лишь хочу болтать с тобой все время.
Итак, ты прекрасно знаешь это, но все равно выводишь меня тем, что я, якобы, вывожу тебя. Это так чертовски раздражает. Я ведь даже не специально несу всякую чушь… Это уже как привычка — мне просто хочется сказать тебе что-нибудь. И это даже не из-за того, что нам, типа, не о чём говорить… блядь, нет! Это вырывается само по себе.
Но не суть, ведь это произошло в очередной раз — буквально, недели две назад. Ты был занят какой-то, наверное, важной хренью по работе, пока печатал на ноутбуке. И черт, ты так не любишь, когда я отвлекаю тебя этим дерьмом… но я все равно пристал к тебе снова.
— Как делишки? — я присел поближе, глядя в монитор.
— Нормально, — медленно ответил ты, сосредоточенно пялясь в экран, закусив губу.
— Что это ты тут делаешь? — мое лицо оказалось у самого монитора, за что я получил оплеуху.
— Йен! — ты посмотрел на меня так, как и всегда — как на ребенка.
— Окей-окей, понял, — я замолчал и уронил голову на спинку дивана.
Молчание… Ненавижу это. Поэтому и включил телевизор, где шел очередной ужастик. Ты раздраженно вздохнул, но ничего не сказал и вновь уставился в свой ноутбук, печатая что-то.
Прошло, думаю, минут пятнадцать от начала фильма, как я снова открыл рот: — Ебать… как можно быть такой тупой? Нахуя идти одной в блядский сарай?! Я бы просто остался в комнате, да?.. Мик. Микки! — я все говорил и говорил, ужепочему-то заранее ожидая какой-то нехеровой реакции.
