И знаешь, только с тобой мне нравится это настолько сильно, что я буквально не могу оторваться. Ты такой маленький и хорошенький, и тебя так приятно обнимать, обхватывать так сильно, что тебе нечем дышать.

Я люблю даже то, как ты вечно ворчишь, но Мик, ты никак не выглядишь устрашающе, тем более в такие моменты: твои огромные голубые глаза, что недовольно смотрят на меня, нахмуренные брови и пухленькие губы, что ты поджимаешь после того, как скажешь убрать мне свои клешни. Это выглядит милым для меня, так что можешь даже не пытаться.

Самое приятное — обнимать тебя перед сном… и во время сна тоже. Боже, я помню, как в начале наших отношений я мечтал обнимать тебя в любое время, как только мне этого захочется. Помню даже первый раз, как только попытался сделать это.

Я был в жопу пьян и первое, что пришло мне в голову — позвонить тебе. Ты взял трубку не сразу. Я звонил и звонил и только с раза… кажется, шестого, ты ответил.

— Ну и хули тебе надо, Галлагер? — по голосу было слышно, что ты пиздецки зол. Кажется, я разбудил тебя.

— Ми-и-ик, — я пьяно рассмеялся и облокотился о стену какого-то херового клуба, название которого сейчас мне даже и не вспомнить. — Я соскучился, — мой голос звучал по-детски смешно… кажется, я даже надул губы тогда, будто я и правда какой-то обиженный ребенок. — А ты-ы? Нет?

— Ты чё, бухой что ли?! — с тяжелым вздохом, спросил ты тогда.

— Возможно, — мне казалось, что ты можешь видеть мою улыбку, потому что я слышал, как ты проматерился в трубку на счет этого, а после назвал меня мудаком — тогда уже я заранее знал, что ты закатил глаза. — Возможно и тебе придется забрать меня, детка.

— Дет… ты чё, ахуел?!

— Ну Ми-и-ик! Приезжай.

— Иди в пизду, Галлагер! Вызови себе блядское такси, — ты сбросил вызов, но я просто на сто процентов уверен, что ты так и не заснул, потому что все это время волновался за меня.

До того момента, пока я не приехал к тебе сам.

И как только ты открыл мне, я расплылся в наиглупейшей улыбке, когда тут же навалился на тебя, пытаясь обнять.

— Мик, — кажется, за тот вечер я произнес твое имя около ста раз, успев даже растрепать о тебе таксисту с северной стороны. — Ты вкусно пахнешь, знаешь? Прям пиздец как вкусно, — блядь, а я ведь и не такое говорю тебе по пьяни… как ты вообще выносишь меня?

— Ты какого хрена здесь?! — ты шептал, чтобы не разбудить никого в доме, а еще при этом ты пытался убрать с себя мои ручонки, что крепко обхватили тебя за талию, притягивая все ближе и ближе.

— Я же говорил тебе, голубоглазик, я соску-у-учился.

— Господи, блядь, да ты в дерьмо, — проворчал ты, наконец выпутываясь из моих рук. — Блядь… Тебя до дома надо довести?

— Пф-ф, — фыркнул я, а руки сами потянулись к тебе снова. — Я не уйду от тебя. Хочу остаться здесь. Спать с тобой, — вздох, — в одной кровати.

— Дохуя хочешь, придурок, — ты снова оттолкнул меня, так что я чуть больно ударился спиной о стену… после чего пошловато улыбнулся тебе.

— Острожнее с этим, крошка, — засмеялся я, — меня заводит твоя грубость, — выдохнул я тебе в лицо, но ты отошел на шаг назад.

Тогда я надулся и поплелся к тебе в комнату, так что ты сразу начал злиться еще больше, чем до этого: — Блядь, Галлагер! — ты попытался схватить меня за руку, но я увернулся и с разбега рухнул на твою кровать — так не задумывалось, я просто упал.

— Вали. Сейчас же! — шептал ты, дергая меня за футболку.

— М-м, — я обнял подушку, вдыхая её запах. — Могу я забрать её себе?

— Ты не уйдешь, да? — вздохнув, спросил ты, и я рассмеялся.

— Не-а! — бодро ответил я, поглядывая на тебя сквозь полу прикрытые ресницы.

— … Надеюсь, ты не храпишь, идиот, — снова вздохнул ты и подошел к двери, чтобы закрыть её на щеколду. Затем ты повернулся и, приподняв брови, предупредил: — Полезешь на мою половину кровати или на меня — врежу, понятно?! — я кое-как смог кивнуть тебе.

Только вот уже через минуту я полез к тебе.

— Галлагер, я тебе что сказал? — прошептал ты, а после схватил мою руку, что лежала на твоем бедре, и скинул её, попытавшись оттолкнуть меня подальше.

— Мик, ты такой… такой… — влюблённо бормотал я, но слова подобрать так и не смог, так что я снова придвинулся ближе… настолько ближе, что почти что лег на тебя, крепко обнимая, а пальцами забираясь под твою футболку.

— Боже, — промямлил ты и глубоко вздохнул. Я чувствовал, как ты смотришь на меня в течении почти что целой минуты. Но после ты расслабился. Наверное, подумал, что я заснул. И обнял меня в ответ.

Тогда я и понял, как сильно нуждаюсь в твоих объятьях.

Я люблю обнимать тебя и теперь, когда мне это можно делать даже при этом не напиваясь, то я делаю это гораздо чаще… всегда, в основном.

Когда мы в постели, я люблю прижимать тебя к своей груди, обнимая вокруг талии или захватив твою задницу в объятья, а иногда обхватывая тебя за плечи… также я люблю обнимать тебя, лежа на тебе, но это происходит реже — так мне неудобно, потому что… блядь, да потому что так я не могу сжимать тебя как следует. А мне нужно обнимать тебя так, чтобы все твое тело было просто припечатано ко мне. Мне так нравится!

Еще мне нравится обнимать тебя, когда ты готовишь нам что-нибудь. Люблю подходить сзади и обхватывать за талию, прижав к себе и — ты будешь отрицать это, но это так — чуть приподняв, что ты остаешься стоять лишь на носочках. Что безумно мило, кстати говоря.

Еще я обнимаю тебя при своей семье — ты ненавидишь это, но у меня это, честно говоря, получается на автомате, как только я вижу тебя. Мне буквально каждый раз хочется затискать тебя, так что ты бы лучше сказал мне «спасибо» за то, что я лишь обнимаю.

Но что бесит тебя еще больше — всё говорят, что мы мило смотримся вместе, как только ты оказываешься в моих руках. Даже Лип это говорит, так что это должно быть правдой… будто я сомневался в этом хоть когда-то.

Боже, но было кое-что и похуже для тебя… и получше для меня. Я тогда напился, как и все — Рождество, как-никак. Ты намешивал Мэнди коктейль и когда ты уже обернулся, чтобы отнести его, я подлетел к тебe, как какой-нибудь Супермэн и, подхватив за задницу, поднял, кружа и смеясь.

Стакан, естественно, разбился, а его содержимое расплескалось по полу, когда ты вскрикнул от неожиданности. Блядь, я знаю, как ты не любишь это — когда я пользуюсь тем, что я больше тебя, но как этим не воспользоваться, Мик? Не тогда, когда я натыкаюсь взглядом на твою задницу, что маячит на кухне, а сам ты выглядишь так чертовски мило и горячо — как, блядь, можно спросить?

— Осторожно. Опусти. Меня. На пол, — прошипел ты, смотря мне в глаза так, будто боялся посмотреть ниже. Иногда мне кажется, что ты боишься высоты, но ты наверное боишься меня пьяного — думаешь, я не удержу тебя? Мик, ты меньше и легче любого мужика, которого я когда-либо видел, так что даже по-пьяни это легче простого, можешь не волноваться.

И я обожаю тебя за то, что несмотря на собственную злость, ты все равно обнимал меня в постели той ночью… как и на самой вечеринке.

Но есть моменты, когда я даже не собираюсь тебя обнимать, но приходится. И — клянусь, блядь, богом, Микки! — мы никогда больше не пойдем в хоть одно радужное заведение… клуб, кафе, ресторан, да что, нахуй, угодно — нет! И мне плевать, что я долбанный инициатор этого, но ведь ты соглашаешься — так что ты виноват, на этом и закончим.

Но как мы только ходим ту… ходили туда, там оказывался хотя бы один еблан, что пялился на тебя или пытался купить тебе выпивку, как только я отойду, или пытался склеить тебя прямо при мне — и я ненавижу это.

Так что, чтобы не устраивать драк, как когда-то, я притягиваю тебя к себя за талию поближе, чтобы всякие ебланы не лезли. Но что мне нравится в этом, так это то, что ты сразу начинаешься посмеиваться и улыбаться мне. Ты просто мелкий гаденыш, Милкович.

Но я не перестану обнимать тебя: в магазине, на парковке, в душе и ванной, во время прогулки или когда ты успокаиваешь Ева и когда ты разговариваешь по телефону. Когда ты роешься в ноутбуке и когда ты еще не проснулся.