– Я уже и стол накрыла. Кушать, наверное, хотите?

Люда быстро откликнулась:

– Конечно, мы же после школы!

– Вот и хорошо, – сказала Людина мама, – а я для вас вареники приготовила.

Настя удивилась:

– Вы же не знали, что мы вдвоем придем?

– Ну, почему же не знала? Люда мне еще вчера о тебе, Настя, рассказывала. Ты же новенькая, правда?

– Правда, – сказала Настя, уплетая необыкновенно вкусные вареники со сметаной за обе щеки. – Но если совсем честно, то не такая уж и новенькая, а скоро буду совсем старенькой.

Хорошенько подкрепившись варениками, они отшлифовали ужин чаем с медом, и, наконец, прошли в зал, оставшись вдвоем, без надзора мамы.

Люда показала Насте альбом с фотографиями одноклассников с самого первого класса.

– А это кто такой высокий, на голову выше всех? – спросила Настя.

– Этот второгодник. У нас два второгодника, вот этот и еще Сильников, ты его знаешь, – объяснила Люда, – этот даже и в школу не ходит.

Она добавила:

– Лучше никогда с ними не связывайся, они отмороженные. Они оба состоят на учете в комиссии несовершеннолетних, никого не боятся и никого не уважают. Будущие преступники, тюрьма по ним плачет.

– А почему вы этого Сильникова боитесь? – удивилась Настя. – Он у вас весь класс зажал своим деспотизмом. Вас же много, а он один. Мы вот дрались в Павлодаре с мальчишками.

– Ага, попробуй не бояться, – грустно вздохнула Люда. – Ты позже поймешь, что у нас отмороженных гораздо больше, чем нормальных.

Противный второгодник и бандит Сильников действительно держал в узде весь класс. Настя теперь старалась обходить его стороной.

На следующий день ее ждал сюрприз – неожиданно Калинкин уступил все-таки ей свое место у окна. Не прошло и полгода.

Похоже, что он втрескался в нее без памяти. Вовка неуклюже ухаживал за ней и учил модному занятию делать ручки из проволоки. Поскольку у Насти ничего не получалось, он мастерил ручки сам и потом дарил ей.

А на третьем уроке Калинкин ни с того ни с сего набросился на Сильникова.

Настя не знала, что послужило тому причиной. То ли, что Сильников громко на весь класс сказал учителю:

– Пишите крупнее на доске, а то наша Настенька нифига не видит.

То ли другая причина послужила спусковым крючком дикой драки, но они вцепились друг в друга так, что снесли все парты, разогнали всех учеников по углам и разодрали друг на друге всю одежду.

Разнимать их бросилась классная Надежда Викторовна, потом ей начали помогать другие ребята.

Калинкин был красный как помидор, а Сильников как был бледный, так и остался.

– Для него драка – совершенно обыденная вещь, – поняла Настя.

Разняв их, наконец, Надежда Витальевна неожиданно сказала Калинкину:

– Врежь ему хорошенько! Ведь ты смелый, за девочку заступаешься, а Сильников – настоящий трус, который может нападать только исподтишка.

Сильников заорал:

– Чего?! – и снова полез в драку, прыгнув на Калинкина сзади.

Но Калинкин обернулся и так ему врезал, что весь класс зааплодировал.

Сильников обернулся к Насте и злобно сказал:

– Ну, все, держись теперь, очкастая!

– Война, – подумала Настя, и вздохнула:

– Ну что ж, мне не привыкать.

Однако, у нее появилось плохое предчувствие.

Предчувствия ее не обманули – после уроков троица бандюков поджидала Настю.

Все трое стояли на площадке лестницы на выходе из школы.

Настя подняла голову кверху и собралась гордо прошествовать мимо них, сделав вид, что никого не замечает.

Но не тут-то было. Кто-то сзади прыгнул на Настю, второй отобрал портфель и сбросил его вниз по лестнице.

Настя спустилась вниз, молча подобрала свой портфель и побрела домой.

Похоже, война предстоит затяжная, долгая и кровопролитная.

Но оказалось, что в Шуйске можно не только воевать, в жизни маленького городка есть и свои прелести.

Вечером за Настей зашла одноклассница Лена Винилова и предложила пойти прогуляться.

– Если хочешь, я каждый день к тебе заходить буду, – сказала она.

– Конечно, хочу! – обрадовалась Настя. – Большое спасибо, а то я чувствую себя совсем одиноко.

– Ну, с этого дня будем дружить, если хочешь, – предложила Лена.

Они зашли за Людой, потом к ним присоединилась еще одна Ленкина подруга, и теперь они вчетвером шумной компанией гуляли по вечерам по городу.

Зима шла к своему завершению, в конце марта состоялась городская масленица.

Девчонки накупили «петушков» на выданные родителями деньги, накатались бесплатно на автобусах по всему городу, наелись на масленице блинов и насмотрелись на пьяных в городе.

Пьяных на улицах была просто тьма-тьмущая, их наличие в этом городе совершенно не зависело от праздников. В Казахстане они так себя не вели, и Настя в чем-то даже их понимала.

А чем здесь еще можно заниматься?

Праздник был веселым и шумным. Один пьяный чуть ли не ползком забрался на сцену и, не обращая внимания на тех, кто делал ему замечания, сказал:

– Отстаньте все. Я сейчас все призы здесь выиграю!

Ему никто не поверил, а он начал рассказывать стихи и петь матерные частушки.

Однако, он мешал ведущей в большом ярком кокошнике, и она пыталась заставить его покинуть сцену.

– Не ссы, дура, – заплетающимся языком сказал он, – я могу на все твои вопросы ответить.

Ведущая растерялась, но, подумав мгновение, предложила ему ответить на несколько вопросов.

Так этот пьяница ответил на все ее заковыристые вопросы, и просто поразил Настю своей эрудицией.

– Сегодня все эрудиты пьяные, но не все пьяные – эрудиты, – сказала Настя подругам. Все вместе весело захохотали.

Потом девчонки устроили танцы на площади, и веселились, как маленькие дети.

Еще немного, и Настя начнет, пожалуй, привыкать к жизни в этом захолустье. Делать этого не стоило, она ведь здесь ненадолго.

Неприятности в школе и война с троицей бандитов были не самыми большими горестями в жизни Насти.

Самое страшное было приходить каждый день со школы и видеть вдрызг пьяную бабушку. Бабушка не признавала ни праздников, ни выходных. Бесконечная любовь к зеленому змию перевешивала для нее все прочие радости жизни.

И хорошо бы, она напивалась и лежала себе тихонечко дома, в своей теплой постельке.

Но в бабушке умерла великая актриса – самым большим удовольствием для нее было закатывать концерты на потребу публике.

Толпа собиралась и с удовольствием слушала, как бабушка рассказывает матерные частушки и поет непотребные песни. Насте было очень стыдно за нее.

Упреков бабушка не любила и всегда отвечала пытающимся сделать замечание любимой коронной фразой:

– Пьяница проспится, сволочь – никогда!

К чести бабушки надо признать, что без спиртного она держалась довольно долго, нынешней весной в трезвости она провела несколько дней. Наверное, осознала все же, что у нее поселилась внучка.

А сегодня мама прислала письмо, адресованное бабушке, которое та дала прочитать Насте.

«Мама, вот у Настеньки скоро каникулы, очень прошу вас приехать к нам в гости обеих. Нам нужно решить один сложный вопрос, и тебе, мама, нужно познакомиться с моим мужем».

Ну да, познакомиться-то они не сумели, бабушка была в глубокой отключке, когда Настю здесь оставляли.

Теперь, чтобы познакомиться, придется ехать аж в Белоруссию.

Капитана Кука перевели служить на целину, а остальные члены семьи сейчас в Гродно. Опять бесконечные переезды.

Мама в письме еще подробно написала, как до них добраться, пообещала, что пришлет для Насти сапоги на осень, а в конце письма оказалась приписка: «Пожалуйста, постарайтесь приехать, возможно, моего мужа скоро переведут».

Его и так уже перевели, куда еще переводить?

Конечно, Настя привыкла переезжать с места на место, Павлодарская школа была уже четвертой в ее жизни. Да если бы их был даже десяток, хуже этого городишка в Ярославской области ничего в ее судьбе быть не может.