Её безучастное лицо не выражало никакого отношения к происходящему в рассказе, и даже тоном Марта не выделила момент, когда осталась совершенно одна.

– Потом пропал последний ассистент. И одним оранжевым утром я прошлась по огромному городу, уже не встречая там людей. Он был весь в моём распоряжении, как и остальной мир. Пустой и бездушный, чьи загадки так быстро потеряли смысл…

Она всё же остановилась, подошла к окну и провела рукой по ледяному узору. Под её пальцами рисунок зашевелился, ожил и расцвёл десятком новых бутонов.

– Осознание, что я упустила самое главное, пришло не сразу. Какое-то время я ещё пыталась вести обычную жизнь, но быстро теряла к ней интерес. Я! Теряла интерес! – в голосе скользнул гнев. – Оказалось, что из жизни ушло то, что и делало её «жизнью». Те самые люди, которых я старалась не замечать. Столько времени спустя…я готова признать, что они – удивительнейшее творение мироздания. Уникальные индивидуумы, такие простые снаружи, но до самого конца остаются загадкой для себя самих. Как этот узор на окне, они никогда не повторяются. А я упустила их! Нескончаемый материал для познания канул в вечность, оставив после себя только вопросы.

Иногда голос Марты заглушал бешеный стук сердца. Николай старался глубоко дышать и не думать самостоятельно. Эта история всё меньше казалась байкой. В отличие от собственных воспоминаний – его детство, дом в городе, учёба, знакомые – всё превращалось в кадры старой плёнки, обрывалось и таяло на глазах. И дурацкой шуткой была не история Марты, а его собственная жизнь.

– Создать подобие человека оказалось не так сложно, – спокойно продолжала гостья. – Но вот создать полноценную личность, способную самостоятельно думать, принимать решения и быть тем самым уникумом – гораздо сложнее. На это ушли долгие годы, но результат никогда меня не устраивал. Они говорили моими словами, мыслили вложенными шаблонами, совершенно не развивались. И не представляли, что такое любовь. В конце концов, я поняла, что мне не создать человека, умеющего любить, если я сама лишена этого качества. Но кто мне мешает сотворить существо, которое будет способно созидать то, что я не смогла?

И вот тут она улыбнулась. Тёплой её улыбку назвать было нельзя, хотя Марта явно пыталась выразить именно это чувство. Чувство, которого она лишена.

– Я пыталась создать ученика, что способен хотя бы представить, что такое любовь. Если не почувствовать, то вообразить. Последний компонент, которого мне не хватает для полноценного человека. Я могу сотворить целые миры, но к чему они нужны, если останутся пустыми?

Николаю бы улыбнуться в ответ, но ледяной пот катился под тёплым свитером. Хотелось проснуться от этого кошмара. Слишком сюрреалистической представлялось то, что когда-то он звал «реальностью».

– Есть ещё одно правило, что я хотела обойти, – хмыкнула Марта. – Создания не могут познать своего творца. В этом я убедилась на практике. Все, кого мне удавалось сотворить, растворялись в тот миг, когда я рассказывала, кто я. Когда они понимали, осознавали – в следующую секунду переставали существовать.

Николай снова вспомнил образ, бродивший вокруг его дома почти месяц. Нет, почти всю его короткую жизнь, длинной в несчастных два месяца, несколько прочитанных книг и написанных строк.

– Но не я, – выдавил он.

– Но не ты. Тебе первому удалось по-настоящему ожить. И нас ждёт много работы.

– Почему? – только и смог выдавить Николай. Он не знал, что именно хотел выяснить своим вопросом, что хотел сказать или донести. Стоило, пожалуй, спросить – кто он сам. Но это ещё предстояло выяснить. Сумбур в голове закрутился с бешеной скоростью.

И будто в ответ на него, Марта сказала:

– Хаос – суть демиурга, Николай. Добро пожаловать в мир.

Ворс бежал всю жизнь. Когда ты не такой, как все, когда ты отличаешься – в тебе видят монстра. Тебя пытаются уничтожить, вычеркнуть из памяти всего мира. Как старую, неприятную сказку.

Старую ожившую сказку, которой он и являлся. Сказку, которую все считали кошмаром…

Он так привык бежать, что не представлял свой мир иным. Ведь никто не успевал пройти по его пятам. Пока не появилась эта парочка. Сам дьявол нанял этих охотников.

Как же он устал.

– Эрик, ты уверен, что идти в этот лес – хорошая идея? – черноволосая девушка задумчиво смахнула с лица выпавшую из хвоста прядь. – Вокруг него ходят нездоровые слухи.

– Про сгинувших козлят и детей? Брось, Мая, на что нам мечи тогда. Разведем костер – и ни одна тварь не подберётся незамеченной. А как только рассветёт, ринемся на выход. Выберемся одновременно с чёртовым ублюдком, это наш первый шанс за последние месяцы.

– Может, ты считаешь, что самоуверенность тебе к лицу, но в прошлый раз, когда мы вот залезли в чертовщину без подготовки – еле пятки унесли, – она непроизвольно потёрла побелевший шрам на скуле.

– Год назад, а ты всё ещё вспоминаешь! И не забывай, это целый год практики, добавивший мне мудрости!

Пара людей, одетых в черные плащи, с хохотом вступила в лес.

Резкий порыв ветра всколыхнул пламя костра и холодом прошелся по губам. Здесь сумерки длились недолго, и гнетущая, всепоглощающая тьма окутывала окрестности за считанные минуты после заката. В это же мгновение лес становился бесконечным. И это не красочная метафора, он действительно замыкался в кольцо, и до самого рассвета выхода попросту не существовало. Любое живое существо, попавшее сюда при свете дня, оставалось заперто на всю ночь. И чудо, если к рассвету у него получалось выбраться живым.

Николай нервно, в предвкушении, закурил трубку. Вот-вот у его костра должны были появиться гости. Он прошёлся, расставив бревна в нужном положении, чтобы они смогли усесться, и подбросил пару веток в костёр. Запасов должно было хватить до утра.

Неожиданно пламя замерло, как и весь остальной мир. В том же сером пальто, которое было на ней при первой встрече, на землю ступила Марта.

Она придирчиво оглядела лес и довольно улыбнулась Николаю.

– На этот раз у тебя неплохо получилось. Я видела приближение твоих созданий, они вполне живые, но я должна увидеть их в действии. В прошлый раз твои люди не умели даже улыбаться.

– В этот раз я постарался. Как ты и заказывала.

– Ну что ж, посмотрим. Не забудь главное условие – они не должны понять, кто ты. Простым людям не стоит знать истинной сущности творца, иначе и этот мир рухнет, как все твои предыдущие.

Николай сдержанно кивнул в ответ. Марта исчезла, и лес снова ожил.

Первым среди деревьев появился Ворс. Его приближение не выдал ни единый звук, Николай просто почувствовал. Он еле успел стереть со лба выступившие капли ледяного пота, унять дрожь в руках и придать лицу спокойное выражение. Ворс присел у огня, мужчины бегло и насторожено осмотрели друг друга.

– Вечер добрый, путник, – поприветствовал Николай и даже попытался улыбнуться. – Не часто встретишь в этом лесу человека, гуляющего в одиночку.

– Действительно, не часто, – усмехнулся Ворс в ответ.

Тьма наступила резко, будто кто-то невидимый задул свечу. Костёр очертил небольшой круг, за которым сгустилась мгла. И сразу возникло ощущение, что она задышала и зажила своей жизнью.

Ворс резко поднялся и сделал шаг к огню. Лицо его не выражало никаких эмоций, но рука, лежавшая на ноже, еле заметно вздрогнула. Сначала Николай решил, что он испугался темноты, но затем и сам услышал звуки битвы с той стороны, откуда пришёл первый гость.

И буквально через минуту к костру вырвались двое в чёрных плащах. Они входили спиной, отбиваясь от чего-то, невидимого в темноте. Но кровь, стекавшая по их клинкам, была вполне реальна.

Как только они переступил круг света, окружавшая мгла замерла. Последний взмах клинка впустую прошил воздух, не встретив препятствий.