– Задумалась и ушла слишком далеко в лес. На самом деле, я недавно поселилась в паре километров отсюда, в старом бабушкином доме, и еще не так хорошо знаю округу. А вы здесь давно?
– Скоро два месяца как. Сбежал от городской суеты, чтобы спокойно подумать.
– Так вы просто не ожидали натолкнуться на соседей, – вопрос прозвучал как утверждение, и ответа не требовал. – Это ваша библиотека?
– Да. Пожалуй, одно из немногих стоящих достижений за мою жизнь, – он ухватился за ниточку беседы, но быстро осёкся. Излишне хвалиться не хотелось, а что тут ещё скажешь, если не спросили.
– Люблю людей, стремящихся к знаниям. Один взгляд на ваши труды доставляет удовольствие, – вроде она восхищалась, но Николаю показалась на самом краю ее тона ирония. Возможно, просто показалась.
Чайник закипел, и хозяин с преувеличенным рвением бросился разливать заварку по чашкам. А Марта перевела взгляд на стол, где были в беспорядке разбросаны исписанные листы.
– Вы писатель?
– Ну что вы, – Николай снисходительно улыбнулся, – я аспирант. Это моя диссертация, именно ради нее я и приехал сюда.
– Хм, – заинтересованно промычала Марта и вытянула из-под самого низа груды листов титульный. – «Ментальный аспект формирования субъективной реальности»?
– Ну, – он заметно смутился. – Это пока черновое название. Оно звучит всё же лучше, чем изначальное «Что-то там про любовь».
Николай хмыкнул, ожидая смеха собеседницы. В конце концов, это была его первая шутка за пару месяцев. Вроде не такая плоская.
Но лицо Марты осталось вежливо-заинтересованным, будто он не сказал ничего необычного. Она ждала своего ответа.
– Если говорить простыми словами – есть теория, что мысли формируют реальность, – он начал бодро и уверенно, но к концу фразы стушевался и почти перешёл на шёпот. – Звучит, как пафосная фраза для мотивационных курсов… Но, мне кажется, под ней что-то кроется. Мир состоит из материи…
– Могут ли мысли её формировать, – не спросила, а закончила его фразу Марта. – Интересная тема.
Прежде чем продолжить, Николай аккуратно поймал взгляд гостьи, ненавязчиво прошёлся по ней глазами. Он постарался сделать это вскользь – и никак не мог понять, что слышит в её тоне, искренний интерес или скрытый сарказм.
– Мысли человека могут сформировать что угодно. Будь то любовь или завтрашний день. Это теория, ничем пока не подтверждённая, но она притягательна, правда? Что мы можем творить…
– Творить мир вокруг нас, лес или дом, – Марта улыбнулась и прищурилась, теперь уже не спуская взгляда с Николая. Он слишком резко опустился во второе кресло у камина и сжал свою кружку с чаем. – Или чувства.
– С чувствами проще.
– Ты так считаешь?
– Они эфемерны, – он всё же улыбнулся, вспоминая начало своей работы. Именно чувства были выбраны первым «подопытным кроликом» диссертации. – Набор скачущих гормонов поддаётся не только химии, но и простому усилию воли.
– Невозможно дотронуться до чувств человека, в отличие от него самого, – она поставила пустую чашку на стол. Звук показался слишком громким и неуместным для маленького дома. – Они не материя, но не менее важны в строительстве мира.
– Если я смогу понять, – Николай ненадолго запнулся, отвёл глаза к пляшущему в камине огню и заговорил решительно, – доказать связь мыслей и материи, то за чувствами не встанет проблемы.
Гостья будто тихо усмехнулась, но он не стал поднимать глаза, чтобы проверить. Поэтому неожиданный вопрос в очередной раз выбил из колеи.
– А ты любил когда-нибудь?
– Не стоит думать, что я засел за эту диссертацию от безответной любви, сбежал из мира в поисках лекарства для души.
– А жаль. Я считаю, что любовь – одна из величайших тайн мироздания. Важная глава для твоей диссертации, – на этот раз в голосе был откровенный сарказм.
– И правда, я бы сильно о ней беспокоился, если бы смог мыслями создать стул или стол, а может и целого человека, – он ответил в тон гостье, но почему-то сразу пожалел об этом.
Зато Марта рассмеялась удачной шутке. Николай всё же поднял глаза, чтобы натолкнуться на холодный, почти пустой взгляд над улыбкой. Кого он впустил в дом этой ночью?
– Если не чувства, с чего бы начал ты?
– Мы серьёзно обсуждаем создание мира и людей? – Николай хотел усмехнуться про себя, но фраза сама вырвалась вслух.
– Почему бы и нет, – улыбалась в ответ Марта. Кажется, она выглядела довольной, но даже в таком виде пугала не меньше, чем кошмар, бродивший за окнами по ночам. – Ты не писал эту главу в диссертации?
– Пока нет… Она значилась под конец, но я её удалил. Слишком смелое решение, лучше начать со стула.
– Или дома, – Николая опять передёрнуло от этих слов. – Давай немного помечтаем? Руки, ноги, голова и целая бездна чувств и мыслей внутри… Смог бы ты наполнить всё это смыслом, той же пресловутой любовью, от которой ты пытаешься открещиваться?
– Я помню, каково это – любить. Я могу не испытывать и больше никогда не испытать этого чувства. Но моя память подскажет, направит. Да, я бы попробовал…
Сердце глухо бумкнуло внутри, и мир развалился на осколки.
Чтобы через секунду по крупицам собраться вновь совершенно иным.
История Марты, меняющая всё
Женщина откинулась в кресле, не сводя пристального взгляда со своего творения. Всем своим видом она давала понять, что первый урок пройден успешно, но похвалить вслух ещё рано.
Николай совершенно потерялся от нахлынувших чувств. Он казался сам себе барахтающимся в луже котёнком. Беспомощным созданием, которое несомненно выплывет, когда воздуха в лёгких почти не останется, но выучив этот урок. А ещё он чувствовал, что следующие слова Марты поменяют всё. Он боялся и не хотел слышать.
Она чувствовала это и тянула. Позволяла несчастному хотя бы попробовать нащупать почву под ногами. Марта была явно заинтересована в том, чтобы объяснение прошло успешно.
Николай уронил пустую чашку, хотя руки больше не дрожали. И даже не стал её поднимать, зато следующий вопрос отчётливо всплыл в голове.
– Кто ты?
– Я бы назвала себя учёным, это слово с детства вызывало во мне трепет. Я хотела стать учёным и, если обойтись без лишнего пафоса, у меня получилось. Раньше я обожала загадки, особенно те, что преподносит нам само мироздание. Ведь ответ всегда рождает сотни новых вопросов. Я любила на них отвечать. Как должен любить и ты, Николай.
Он кивнул. То, что ещё вчера казалось непреложной истиной о себе самом, как бледно-серые волосы или слишком худощавое тело, которое он видел в зеркале – теперь казалось зыбким, неустойчивым. Будто он нуждался в подтверждении со стороны, какой он, чтобы оставаться собой. И Марта давала это подтверждение.
– Я не сразу заметила, что живу дольше, чем положено. У меня всегда было занятие, и, честно признаться, я не слишком обращала внимание на людей вокруг. Смешно, но смену своего ассистента я заметила только в тот день, когда назвала его по имени, а юноша ответил мне, что так звали его деда, который работал на меня. В тот день я оглядела весь свой персонал, и не узнала ни одного лица. Этот любопытный факт занял меня на целый день. Но, в конечном счёте – я и так не собиралась умирать, какое мне дело до того, что умирали остальные.
Николай кивнул, хотя это от него и не требовалось. Ему пока ещё казалось, что будь такой уникальный случай – женщина, которая не стареет и не умирает – вся учёная среда только и галдела бы о ней. Эликсир бессмертия, философский камень и множество других любимейших баек человечества отражали главную людскую мечту – не умирать. А она так легко, мимоходом, говорит об этом!
Но всё, что Марта в тот день сказала дальше, порвало последние шаблоны в неокрепшем сознании Николая. Вспоминая тот день позже, он всегда признавал, что выжил только чудом.
– Я недооценила смерть. Даже если она не трогает тебя, с ней всё равно приходится считаться. Повторюсь, тогда я не слишком обращала внимание на людей… Поэтому не сразу заметила, что их стало меньше. На улице больше не было той спешащей толпы, машины не гудели за окном, доставка затягивалась на недели. А потом погасли все фонари, а небо так и осталось оранжевым.
