Понятно, теперь за яйки взяли меня, но образно. Залупачки среди сообщества не приветствовались. Я могу полезть на рожон, но потом вся жизнь и карьера мне будут испорчены, об этом постараются. Хотя я и не собирался этого делать, сказал просто для самозащиты.

— Не буду, сэр.

— Ну вот и правильно, — одобрительно сказал Аведиан, сверкнув кончиками белоснежных клыков. — Мы поддерживаем эту позицию.

— Значит, вы все свободны, — резюмировал директор, вздохнув, как мне показалось с облегчением.

— Я попросил бы остаться мисс Азию. А что до остальных… — сделал паузу вампир.

— До свидания, господа, — кивнул Пэдди. Я тоже кивнул, только молча.

— Почему мне кажется, что нас поимели? — буркнул недовольно он, когда мы покинули столь негостеприимный кабинет.

— Потому что нас действительно поимели, сэр, — сказал я.

— Ну ты все равно выбрал правильный вариант. Прежде чем ссать против ветра, нужно запастись полотенцем.

— Мне дали возможность выйти из неприятностей, и я ей воспользовался, — сказал я.

— Это точно. Надеюсь, ты тому волчаре яйца все-таки хорошо помял, не люблю таких уродов, — сказал Пэдди. — Но желательно, Хоуп, чтобы подобного не было.

— Да, сэр. Постараюсь.

— Уж пожалуйста, — усмехнулся он.

— На следующей неделе выберемся в Торчвуд-таун? — спросил я.

— Выберемся, — Холли с хлюпаньем допила молочный коктейль через трубочку.

Мы сидели с ней в кафешке «Торчвуда», маленьком зальчике за застекленными дверями. После вчерашнего происшествия надо было немного отойти, а что может быть лучше, чем провести время вместе?

— Ну ты вчера и отжег, — сказала она.

— Прям-таки, — сказал я. — Что такого?

— Ну что ты оборотню яйца оторвал, — усмехнулась она. — Мне все наши уши прожужжали.

— Дались вам эти яйца, — поморщился я. Ну как всегда, запоминается только такие вот моменты, связанные с подобными сальными приколами. Как я выгляжу, со временем забудут все, а вот такое навечно войдет в анналы школы. Хоть бы погоняло не дали, типа «Яйцелома» или «Мудорвала», по привычке сокращаемые школьниками. Кличка «Мудо» меня не устроит категорически. — Когда эта трехсотфутовая туша летела на меня, мне, поверь, было не до того, чтобы думать «а не вцепиться ли ему в мудя?» Я просто выжить хотел, и в нормальном виде, а не с головой, свернутой набок, до конца жизни пускающей слюни, и не в инвалидной коляске. Тем более, как я уже успел уяснить, это дело бы замяли, списав на спортивную травму или несчастный случай при занятиях мастурбацией.

— Пошлый ты, — вздохнула Холли.

— Ага. За это я тебе и нравлюсь, — я ей отсалютовал шотом с любимым апельсиновым соком.

— А кто сказал, что ты мне нравишься? — подмигнула мне Холли, хотя я и так это знал.

— Да так, один демон на хвосте принес. Так что у вас по этому поводу говорят? Собираются мне отдаться всем классом?

— Размечтался. Наоборот охают и ахают, что я связалась с таким отморозком, который раздает люлей демонам и зверям направо и налево, не пытаясь с ними уладить конфликт по-другому.

— Ну а как эти курицы представляют себе терки с демонами? — я повертел стакан в пальцах. — Ой, дяденька демон, не трогайте меня, а то я описаюсь и маме пожалуюсь? Ты же знаешь сама, как потомственная охотница и ведьма, что с этим сбродом разговор короткий. Хорошая нечисть — мертвая нечисть, в смысле совсем мертвая. Тем более как в рекламе — не все демоны одинаково полезны. Те, кто полезен — остаются при своих рогах и не развоплощенными, а со всякой хейтерской сволочью разговор короткий.

— В этом весь ты, — вздохнула Холли.

— Как там родители? — перевел я разговор.

— Да вроде ничего, вчера по вацапу общалась. Держатся. Мама бодрячком, а вот папа…

— Что такое? — я навострил уши.

— Что-то сдал он за последнее время. Хоть и бодрится. Не знаю, что с ним, но мне кажется что-то не так. Мама молчит и утверждает, что все в порядке.

— Так и есть. Может, устал? — постарался я успокоить Холли, хотя понял, что скорее всего тут вскрылась болячка, о которой не знали, и не хотят беспокоить дочку.

— Надеюсь, — сказала она, не веря сама себе.

— А что вы там вчера за Песню пели? — попытался я перевести разговор.

— Не песню, а Песнь, неграмотный ты наш, — сказала она. — Главное оружие ведьм, этакий главный калибр. Помимо всех этих заклинаний стихий и прочей вспомогательной лабуды. Прямое воздействие на реальность, ну ты и сам наверное это понял, встречал небось в ваших учебниках.

— Вскользь, — сказал я. — У нас ее не проходят.

— Да и не получится. Для этого надо иметь женскую гортань.

— И тонкий музыкальный слух?

— На самом деле, нет. Звуковая волна, которую издают ведьмы контролируется не слухом. Тонкие вибрации управляются только магией, как и чувствуются только ей, слух на это не способен. И к тому же не у всех он есть, у многих медведь на ушах топтался, однако ведьма должна это уметь. Да ты и сам мог видеть, что происходит.

— Ну да, довольно эффектно. Молекулярный резонанс из стенки сделал пыль.

— Это еще что. Ты не видел настоящих разрушений, вернемся — я тебе фотки из учебного курса скину. Там препятствия могут быть любые, вплоть до бетонных блоков. Все зависит только от уровня ведьмы, от возможности концентрации и фокусировки. Сильные ведьмы способны как превратить глыбу в порошок, так и проделать в ней отверстие толщиной в палец.

— Я думал, это нефокусированная волна поражения, — сказал я.

— В том-то и дело, что есть способы ее фокусировки. Ну ты же сам знаешь — нет ничего невозможного, есть труднодостижимое, — Холли, увлекшись, использовала соломинку как дирижерскую палочку.

— Интересно, кроме молекулярного используются какие-нибудь другие виды?

— Ты про атомный и субатомный? — с умным видом сказала Холли. — Ну в учебниках это не описано, но судя по другим источникам — да. Только вот тех, кто пробовал это делать, не нашли. Нет, не в том смысле, что их там по-тихому разобрали и прикопали, пользуясь твоей терминологией. Просто они испарились на месте. Сам понимаешь, что такое энергия распада, смотрел, что получается при взрыве атомной бомбы. А радиус действия Песни такой, что тому, кто вызовет резонанс, живым не уйти, это, считай, камикадзе. Вроде как зафиксированы случаи локального применения Песни, но только по косвенным признакам, рассказать и обследовать нечего. А вот с субатомным интереснее. Поищи в закрытой библиотеке упоминания об артефакте «Белый Шар», тоже мало что найдешь.

— А что это такое? — полюбопытствовал я.

— Артефакт, найденный в тридцатые годы прошлого века в Аризоне, предположительно на месте какой-то битвы ангелов и демонов. Такой неплохой шарик размером с бычью голову. Физика и магия были в то время развиты недостаточно, поэтому обследование завершилось ничем. Хотя над ним ломал голову сам Резерфорд, вызванный от кузенов. Так и осталось предположение, что это артефакт енохианской магии, вызывающий субатомный резонанс.

— Никогда не слышал, — сказал я.

— А ты и не мог слышать. Информация просочилась, даже в «Попьюлар Мэджик», но потом весь тираж изъяли, тогда дело шло к войне. По странному течению обстоятельств уцелели несколько журналов, один — в нашей семье. А я с детства обожаю магпоп читать.

— Магпоп?

— Магически-популярную литературу, какой же ты непонятливый.

— Странное увлечение для девочки…

— Для девочки-мага из семьи потомственных магов? Не очень. Особенно которой скучно в занюханном городишке.

— И что потом с этим шариком стало?

— Точнее, не стало. Стер один из городишек вместе с военной базой, на которой его обследовали. Так, по крайней мере, пометил дед на полях этой статьи, у нас подшивки эти с самого начала хранятся. Вот поэтому ведьмы-разработчики очень высоко ценятся, и поэтому енохианский у нас идет обязательным. Повторить-то это не смогли.

— Веселые вы девчонки.

— А ты думал? — подмигнула Холли. — Не только вам косточки обсасываем, но и стены разрушаем. Представляешь, что такое быть женатым на ведьме?