– Можешь не беспокоиться, государь, то, что я тебе сейчас прочитал, вряд ли сумеют понять кто-либо ещё из египтян. Послание не только написано на староегипетском, но и зашифровано!

– Мой брат, фараон, просил передать на словах что-то ещё?

– У царя Лидии Гига готова семидесятитысячная армия для выступления! У моего господина, фараона Псамметиха I, тоже подготовлена к выступлению такая же армия! Сколько готов царь Вавилонии выставить воинов?

За Шамаша ответил визирь:

– В Вавилонии имеется двадцати пяти тысячная армия, но через три месяца она удвоится! Рекруты набраны и ведётся их усиленная подготовка!

Монуэмхет одобрительно кивнул головой и задал ещё один вопрос:

– А есть ли у царя Вавилонии союзники в Месопотамии и её окрестностях?

– Есть! – вновь ответил за зятя визирь.

– И насколько они надёжны?

– На них можно положиться! – ответил Монуэмхету уже Шамаш. – Я их всех не могу назвать, но за этих союзников я ручаюсь!

– Я подтверждаю слова своего господина! – произнёс визирь. – Союзников у нас уже предостаточно! И я могу даже назвать некоторых из них. Это и как всегда выступающие против ассирийцев арабы, и арамеи, и ещё кое с кем мы договорились. Они все нас готовы поддержать!

Шамаш всё это выслушивал и постепенно мрачнел. Он только сейчас начинал до конца понимать, во что его втянули. «Да уж, вляпался он так вляпался! Это была не детская игра! В этой игре, уже не просто рискованной, а смертельно опасной, на кону выставлялась его жизнь, а также жизнь его семьи, всех восьмерых его детей…»

Шамашу так захотелось сейчас напиться, чтобы хотя бы на какое-то время он мог отринуть от себя угнетавшие его в последние дни мысли. И лишь только египтянин покинул царские апартаменты, так Шамаш тотчас же вернулся к кубку с вином.

***

Главная ставка киммерийцев располагалась на левом берегу Галиса. Их укреплённый лагерь был не очень большой и состоял всего из четырёх сотен юрт, которые ничем друг от друга не отличались, и только юрта Лигдамиса, их верховного вождя, была внушительной, и её охраняли отборные воины. Лагерь опоясывали ров и частокол, а у его Южных ворот на колья были насажены около тридцати отрубленных голов. Они уже потемнели от времени, но над ними по-прежнему вилось шумное вороньё.

Посольство Великого царя возглавил Ашшурадан, племянник туртана и муж Амы. Это была первая его дипломатическая миссия, и к ней он подошёл очень ответственно. В состав посольства входили два переводчика, несколько чиновников из ведомства, занимавшегося сношениями с сопредельными государствами, и две сотни конных гвардейцев. Дары, предназначавшиеся Лигдамису, везли на верблюдах.

Вначале ассирийское посольство, перейдя за излучиной Евфрата северо-западную границу, пересекло Табал, небольшое царство, разделявшее империю и территорию, которую контролировали кочевники, а затем, перевалив через лесистый Тавр, проникло в долину Галиса. По пути следования посольства то и дело попадались сожжённые кочевниками поселения и разрушенные крепости. Когда-то они были заселены, но сейчас их забросили. Прежде эти земли считались восточными областями Фригии, однако несколько десятилетий назад они совершенно обезлюдили и превратились в скифскую пустыню. Фригия, одно время даже бросавшая вызов империи, пала под ударами кочевников, и теперь на этой территории господствовали «чёрноколпачники», как называли киммерийцев за их головные уборы. Редкое, ещё остававшееся здесь население, было сильно запугано и при виде ассирийцев тут же пряталось.

Только на пятый день продвижения по киммерийской территории посольство достигло ставки Лигдамиса. Для ассирийцев внутри лагеря выделили несколько юрт, и лишь на пятый день их пожелал принять вождь кочевников. Лигдамису было чуть за пятьдесят. Он был высок и широк в кости и мало кто из соплеменников мог сравниться с ним по силе, среди них он слыл выдающимся воином. А ещё он был, как скиф, рыжеволос (поговаривали, что его мать являлась скифкой), и носил по киммерийской моде короткую бородку.

Ашшурадан приветствовал верховного вождя киммерийцев. Тот молча выслушал приветствие и после напряжённой паузы произнёс:

– А с чего это вдруг повелитель Ассирии вспомнил обо мне?!

Лигдамис ещё не забыл того, как ассирийцы по просьбе Гига вмешались в войну, вспыхнувшую между кочевниками и лидийцами, и помогли последним взять в ней верх.

– Великий царь предлагает забыть недоразумения, которые прежде не раз возникали между нами, – ответил Лигдамису Ашшурадан. – И в знак примирения мой государь хочет преподнести тебе, вождь, дары.

По знаку Ашшурадана его подчинённые стали вносить в юрту Лигдамиса подарки, присланные Великим царём. Вначале ассирийцы внесли несколько сундуков с дорогими одеждами, оружием, чашами и кубками. Затем были принесены шкатулки с драгоценными камнями – дары Ашшурбанапала были поистине щедрыми. Ну а когда ассирийцы начали вносить золотые слитки, а их оказалось на двадцать пять талантов, то глаза Лигдамиса невольно загорелись.

***

Покушение на преданного Бел-ибни не на шутку встревожило Ашшурбанапала. А когда он узнал, что при этом покушении едва не погибла его сестра, то Ашшурбанапал ещё больше расстроился.

Ашшурбанапал потребовал от Главного глашатая, чтобы наёмные убийцы были немедленно разысканы и примерно наказаны. Каждый день Ишмидаган отчитывался перед Великим царём, как идёт следствие и розыск убийц. Однако пока что Главный глашатай ничем не мог порадовать, зато хорошие вести пришли от Ашшурадана.

Вернувшееся от киммерийцев посольство завершилось более чем успешно. Верховный вождь кочевников принял подарки от Великого царя и пообещал начать боевые действия против Лидийского царства в ближайшее время.

Тайный посланник Псамметиха I, Монуэмхет, выдававший себя за купца, возвращался из Вавилона в Египет окольными путями. В этом ему помогали союзные арабы, кочевавшие на севере Аравийского полуострова. Почти месяц Монуэмхет и его люди ехали на верблюдах по раскалённой пустыне, и им только изредка на пути встречались небольшие оазисы. Не раз они попадали под пыльные бури. А однажды буря оказалась настолько сильной, что их караван и вовсе едва не погиб.

Арабы с незапамятных времён враждовали с империей, и поэтому они помогали всем её врагам. Так что и Псамметих, и его тайный посланник, вполне могли им доверять. Особенно близким союзником здесь являлся шейх племени Ариби. Ассирийцы неоднократно пытались купить его дружбу, но ни на какое сближение с ними он не шёл. Он постоянно тревожил пограничные провинции империи, и ассирийцы даже были вынуждены назначить за его голову вознаграждение в талант золота.

Уже к концу лета Монуэмхет наконец-то добрался до Синая, ну а оттуда было рукой подать до Египта.

Псамметиха не оказалось в Мемфисе, и Монуэмхету пришлось добираться до Фив, где в тот момент находился фараон. Псамметих спешно покинул столицу и отправился в Верхний Египет, так как ему сообщили, что южные границы его державы пересекли нубийцы.

Преемник Танутамона, новый царь Куша, Атланерс, никак не мог смириться с тем, что Египет стал независимым, и попытался вновь его подчинить. Для этого он отправил двадцатитысячную армию, которую разделил на два отряда. Первый из них продвигался по левому берегу Нила, а второй – по правому.

Первое столкновение произошло под Сиеной (нынешний Асуан), у первых Нильских порогов. Нубийцы захватили остров Элефантину и разграбили находившиеся на этом острове селения, но не тронули храмы, а затем они осадили Сиену, однако с ходу взять её не смогли, так как это была сильно укреплённая крепость. Тогда они, оставив у неё часть своих сил, двинулись дальше вниз по реке, и Псамметих выступил им навстречу.

Сражение произошло под Нехемом, на левом берегу Нила. Нубийцев было меньше, да они были и хуже вооружены, и поэтому они оказались разгромлены и отброшены к южной границе Египта. Псамметих даже велел одному из своих полководцев, ливийцу Софаку, c корпусом в пятнадцать тысяч воинов вторгнуться в Нубию и захватить её северную столицу – Напату. К тому времени столицей Куша стала Мероэ, расположенная гораздо южнее, а Напата, находившаяся у четвёртых Нильских порогов, превратилась в религиозный центр, где находился знаменитый храм бога Амона, верховного бога египтян. И вообще египтяне считали, что их бог солнца Амон-Ра обитал на священной скале Джеби-Баркал, у подножия которой и находилась Напата. Поэтому Псамметих велел Софаку не разрушать её и тем более не трогать знаменитый храм, находившийся на священной скале. Софак выполнил приказ и захватил Напату, но удержаться в ней не сумел и вскоре отступил на север. Однако после этого похода угроза Египту со стороны Куша окончательно миновала. Цари Куша навсегда оставили свои попытки подчинить соседнюю страну.