Что же там, выше десятого яруса? Сколько ярусов в Ковчеге? Как пробраться наверх и увидеть, какой Ковчег на самом деле? Правила, как и положено правилам, породили сотню вопросов и горячее желание их нарушить.

– Яра, я, – Магда появилась неожиданно, я чуть не выронила планшет, – я, – она тоже держала планшет, тянула его мне, дёргала.

– Не понимаешь?

– Я, – она снова дёрнула планшетом, потом указала на припухшее лицо, – спасибо.

Магда не хотела, чтобы её били, она пыталась разобраться.

– Залезай, – подвинулась я на узкой кровати, Магда улеглась как можно ближе.

– Нельзя, – раздалось с соседней кровати.

Я показала язык в ответ.

– Вообще, она права, Магда. Вот тут в правиле номер два сказано: нам нельзя прикасаться друг другу. Я знаю, как ты любишь обниматься, мы что-нибудь придумаем. Надо ходить друг за другом по светящимся огонькам, с нами постоянно будут те люди в чёрных шлемах. Постарайся их не злить, договорились?

Магда кивала.

– Они будут нас чему-то учить. Хотя чему нас с тобой можно научить? Мы же умом не блещем.

Магда хрюкнула.

– Пятое правило. Обучение: Ярус 0. Отсек: 1. Целый ярус нам, видишь как. Обучение проходит с 5:00 до 7:00, с 11:00 до 15:00, с 17:00 до 20:00. Каждый блок посвящён определенным предметам для общего развития. Основным является утренний блок занятий. Опоздание к любому из периодов влечёт наказание. Три опоздания приравниваются к строгой ошибке. Так, учиться придётся по любому. У нас дома учиться не любили, так тут заставят. Что ещё? О, не обманули, кормить будут всё-таки. Шестое правило: питание каждого члена группы производится строго по установленной индивидуальной диете. Нарушение диеты, попытка присвоить чужую еду считается строгой ошибкой. Нарушение порядка, в том числе разговоры, в общей столовой считается строгой ошибкой. Установленную диету вы узнаете после изучения данных правил. Вот бы картошки жареной давали, вкуснятина! Когда ты последний раз ела жареную картошку? Помнишь, золотистая такая, во рту тает…

Желудок заурчал. Магда пропела своё «я-я-я».

– Пищу принимают: ярус -8. Отсек АА. Блок 06. Завтрак в 8:00, второй завтрак 10:30, ужин 16:00. Неплохо, совсем неплохо. Правило седьмое: отбой. Младшие дети обязаны выполнить домашнее задание в установленный промежуток времени с 20:30 до 21:30. На вечерние водные процедуры отводятся дополнительные пятнадцать минут в любое время с 20:30 до 22:30. Проходить в блок для водных процедур в вечернее время младшие дети должны по пять-семь человек в сопровождении одного стража. Отбой в 22:30. С этого времени вводится комендантский час: покидать спальный блок строго запрещено. Разговоры в ночное время строго запрещены. Ну да… Детское время, все по полкам. Магда, ты что, уже спишь? Потерпи, пара правил осталось?

Я пощекотала Магду, она радостно копошились, на нас шикали.

– Правило восьмое: в случае плохого самочувствия одного из членов группы остальные дети должны незамедлительно сообщить Стирателям путём нажатия на экстренную кнопку на браслете. Браслеты будут выдаваться в первый день обучения. Потеря браслета считается строгой ошибкой. Укрытие плохого самочувствия считается строгой ошибкой. Симулирование болезни считается строгой ошибкой. Ох, Магда, не знаю, что ты будешь делать, притворяться нельзя… Попытка пройти в медицинский ярус самостоятельно считается строгой ошибкой. А мы же помним, что значит ошибка?

Магда задержала дыхание.

– Правильно, ликвидация. Смерть, Магда. Но мы с тобой выживем, я обещаю. Не для того наши семьи отдали нас, не для того мы выдержали Церемонию, – я выплюнула это слово, обман, завёрнутый в надежды и ожидания. – Не для того… – я хотела сказать, не для того я выжила, но передумала, – не для того мы обе здесь. Я обещаю тебе жизнь, Магда…

Девочки слышали мои слова. Мы плакали, переживания выплеснулись в тихие слёзы. Мама однажды сказала, что настоящее горе тихое. Одиночество выжигало в нас дымящиеся раны, заполняло их горем и осознанием, что ничего не будет как прежде. Пусть наши дома были унылы, бедны, а семьи не отличались добротой и привязанностью, мы хотели домой.

Буквы последнего правила расплывались.

– Хм… Магда, я даже не знаю, как тебе объяснить. Тут сказано… тут сказано, что у нас больше не будет имён, – я быстро взглянула в планшет Магды, у неё то же самое, я не ошибаюсь. – Гадство. Магда, слышишь, я больше не Яра, ты больше не Магда.

Глаза Магды разбегались. Я обхватила ладонями её лицо:

– Слушай и запоминай, иначе тебя убьют. Ты не Магда, ты теперь, – я смахнула правила с экрана, чтобы увидеть, – М-591. Я не Яра, смотри на меня, я – Х-011.

Девочки плакали вовсе не от моих слов.

– Повторяй!

Магда еле шевелила языком. Я заставляла повторять снова и снова.

– М-591, Х-011.

Над кроватями зажглись новые обозначения – мы превратились в код.

Поесть нам не принесли. Пока мы не считались полноценными жителями Ковчега, ресурс на нас не растрачивали. Магда твердила буквы и цифры, запоминала. Она путалась, меняла числа местами, я коротко поправляла, постепенно голос её зазвучал глуше. Магда сползла с моей койки, пошатываясь, залезла на свою, планшет она забыла. Я перевернулась на другой бок, продолжила изучать планшет. Должно же в нём быть что-то, кроме правил. На гладком мягком экране обнаружилось несколько папок. Палец проваливался в едва ощутимый изгиб, папка открывалась. В них содержались схемы доступных нам ярусов, обозначение разных сигналов тревоги, ранги шлемоносцев: чёрные – Стиратели, зелёные – медицинский персонал, оранжевые – служба чистоты, отмеченные глазом с треугольным зрачком – какие-то наблюдатели, последние два вида мне ещё не встречались. Ковчег больше путал, чем давал ответы. В другой папке я нашла длиннющий список кодов, имена отсутствовали. Это дети, скрытые шифрами, все, кто когда-либо попал в Ковчег. Стояла конкретная дата: 7.01.2120. Первая жатва Церемонии. Некоторые коды алели, я решила, что это погибшие. Другие были прозрачно-серые. И несколько выделенных жирным шрифтом, не более тридцати. Пальцы устали листать бесконечный список, я вернулась на главный экран. Полезла в папку в самом углу. «Декоративные дети» – гласило название. Знакомое словосочетание. В нашей колонии ходила сказка, о том, что когда-то детей украшали. Не кольцами и серёжками, им заменяли природный цвет глаз, добавляли лишние позвонки для роста, что-то делали с ногтями, чтобы светились в темноте. Эти дети почти не болели, они считались новым витком развития человечества – совершенными людьми. Их было много, куда больше, чем простых людей, но природа взбунтовалась. Появилась какая-то страшная болезнь, и все приукрашенные дети заразились. Болезнь грозила перерасти в эпидемию, народ выходил на улицы, требовал лекарств, защиты, решения. Декоративные дети погибли, остались только обыкновенные, как и должно быть. Это первый вариант концовки. Его подавали с моралью: не нужно выделяться, живи и будь как все. Меня он устраивал, но мои братцы любили вторую версию. О том, что разбушевавшаяся природа не успокоилась болезнями, устроила Катаклизм невероятной силы, серию подземных толчков, извержений, гигантских волн, вычистила с поверхности мутантов. Под конец устроила Взрыв прямо там, где позже сформировалась наша колония. И если бы не Ковчег, создание лучших умов и добрейших сердец, детей бы не осталось вовсе.

Я нажала на папку с надеждой узнать, какая версия ближе к истине. Папка оказалась пустой. Я пошарила на кровати в поисках планшета Магды. Но на экране её планшета подобной папки не было вовсе. Я приподнялась. Другая девочка лежала на расстоянии вытянутой руки. Она натянула покрывало на нос, виднелись только карие глаза и широкие брови.