– Сама дойду.

– Ты подтверждаешь, что идиотка.

– А за руку держать для твоих способностей недостаточно?

Зенон завозился, полез наружу, помог выбраться и не взял на руки. Я не идиотка! Совсем-совсем!

Я снова исчезла. Только в этот раз могла разглядеть очертания Зенона.

– Классная у тебя способность.

– Низшая.

– Что это значит?

– Невидимость считается низшей способностью. Вы ещё не раскрыли свои, поэтому вам не объясняли. Пока на ваших браслетах предварительный код, основанный на сочетании основных генов. Как раскроешься, он закрепится или обновится.

– Почему нельзя оставить нам имена?

– Они не зря Стиратели. Стирают имя, прежнюю жизнь, а если не годишься, то всего тебя, – Зенон сжал руку сильнее. – Ты должна постараться.

– Я слышала уже.

– Ликвидацией всё не заканчивается. Ты не знаешь. Есть переработка.

Я остановилась. Это слово я тоже слышала, пугало оно больше, чем угроза смерти.

– Зенон, кажется, одного из моих знакомых, он давно прошёл Церемонию, его переработали. Что это значит?

– Нижний ярус. Ты была там, в лаборатории. И в концентрационном отделении – среди трупов.

– Вы этим занимаетесь в отходнике, – поняла я, – подтираете за ними?

– Мы сортируем тела – худшее назначение на Ковчеге. Тех, кто не подходит Ковчегу, не утилизируют. Из тел выделяют полезные… вещества. Ну там… В организмах людей ведь и золото есть, ты знала? Мало, но когда у тебя поставка особей налажена. А ещё гены. Какие-то спящие, я не помню, как правильно. Их выдёргивают из трупов и смотрят, вшиты в них способности или нет. Если вшиты, их изымают и пытаются встроить в организм тех, кто ещё жив. Скрестить несколько способностей или привить пустому, обычному то есть. Только паре человек удалось выжить после такой операции.

Никогда ещё коридор так быстро не заканчивался. Мы стояли возле дверей, я не отпускала его руки.

– Мужчина возле Старшего Стирателя?

– Как догадалась?

– Он странный. Страннее, чем мы все. И Старший держит его при себе. У него не было способностей?

– Он упросил Старшего Стирателя пощадить его, сам лёг под нож. Вышло что-то уникальное.

– Откуда ты всё это знаешь?

Зенон долго не отвечал, я дёрнула его за руку.

– Возможно, это и есть мой знакомый, по возрасту вроде бы подходит. Его случайно не Филипп зовут?

– Здесь нет настоящих имён.

– Вот бы это оказался он! Так ты его знаешь?

– Мы лежали в лаборатории вместе. Имени его я не знаю, – Зенон говорил обрывисто.

– Тебе он не нравится.

– С чего ты решила?

Я пожала плечами.

– Он близок к Старшему Стирателю, а его, как ты уже, наверное, поняла, не за что любить.

– Гений-учёный, собирающий драгоценные крупицы среди мусора, – пропела я слова учителя. – Без него Ковчег не Ковчег, как и без Лидера.

– Не думай о них, думай о себе.

Пальцы разжались. Я стала проявляться, он схватил меня за запястье.

– Если ты не раскроешься, они проведут с тобой тот же эксперимент.

– И… у тебя появилась способность? Невидимость, да?

– Да. Однако им неинтересна невидимость.

– Ты поэтому используешь её, чтобы прокрадываться в спальню к девчонкам?

Он улыбнулся красивой стремительной улыбкой, озарившей лицо светом и мгновенно угасшей.

– Хоть какой-то толк. Кстати, вот держи.

Он достал из кармана лазерную отвёртку.

– Лучше вилки?

Я вцепилась в подарок.

– Ты умеешь свистеть?

– Неожиданно. А ты что, не умеешь?

– Я могу только шипеть, – я выдавила из себя сипящую трель. – Виртуозно получается, скажи!

– Ты собираешься испортить весь Ковчег?

– Хочу добраться до верхних ярусов.

– Если я буду свистеть, сбегутся Стиратели. Ты опять не подумала.

– Но ты придёшь снова обезвесить меня?

– Приду, – он усмехнулся, – обезвесить…

Когда я смотрела на верх Пирамиды и видела Зенона, становилось легче. Я думала, какой следующий люк или щиток мы испортим, и отстранялась от боли. А ещё я ободрялась в те дни, когда на балконе появлялся бликующий человек. Я убедила себя, что это Филипп. Не могла разглядеть и рисовала в воображении знакомые черты, стараясь учесть возрастные изменения. Человек возле Старшего Стирателя перестал быть каким-то мужчиной, став другом из родного мира. Я вознамерилась любым способом пробраться наверх и найти его. «Да, это определённо Филипп, – твердила я, – брат Ханы». Моя логика сложила цельную картину: мальчик, семья которого подкупила распределителя. Гордый, красивый, радостный своей Церемонией. Обман обнаружился, и он выпросил для себя шанс. «Филипп узнает меня, я напомню, и он расскажет, что такое Ковчег на самом деле. Обязательно!»

– Я! – вопли Магды я узнаю за версту. Она отвлекла меня от внутреннего общения с Филиппом и Зеноном. «Ну что ты орёшь?» – повернулась я, несмотря на то, что провода тянули меня обратно к монитору.

Магда уставилась в одну точку. «Я! Я! Я!» – твердила она без остановки. Взгляд её и без того отстранённый совершенно опустел. Она кричала и кричала, пока голос не сорвался.

– Магда, не надо! Только не умирай, – я протянула к ней руки, но ближайший Стиратель ударил изо всех сил. Большой палец согнулся под невероятным углом, перчатки Стирателей твердели, когда доходило до наказаний.

– Не помогать друг другу!

Магда мотала головой от боли. Она подняла руки к лицу жестом, словно хотела потереть глаза. Вместе со взмахом рук оторвалась её платформа, разлетелась на куски. По щекам Магды потекла кровь.

– Я!

Крик ознаменовал торжество силы над болью. Я ощутила мощь, идущую от Магды, и ярость. Глаза её застилала кровь, она почти ничего не видела. Девочки прекратили занятие, все смотрели на Магду.

– Держись! – не выдержала я.

Она слышала меня, обернулась, глаза превратились в кровавые пятна. Я снова подняла руки, провода, сжимавшие виски и поясницу, выдернуло – Магда дёрнула их через расстояние. Я упала на платформу, позади закричала Эн. Магда пыталась освободить нас. Присоски-щупы вырвало вместе с кусками плоти. Мой медик уже вкалывал обезболивающее, другие бежали к Магде.

– Умница, М-591, замечательная способность! – они пытались подойти, Магда откидывала их поворотом головы.

– Эпсилон-22, сдержать!

Верхний ярус пирамиды пришёл в движение. К нашему основанию спускалась колба-транспортник, в ней переминался с ноги на ногу мальчишка, короткий зелёный хвост топорщился. Он разминал кулаки. Шагнул из транспортника, растопырил пальцы. Магда на разломанной платформе сломалась. В буквальном смысле. Как мой палец. Хрустнула шея, голова упала на грудь, ноги подогнулись.

– Полегче, Эпсилон-22, – голос шёл сверху, Старший Стиратель командовал с балкона, слегка облокотившись на перила.

Пол дрогнул. Магда упала. Медики обступили её, остановили Стирателей, стекавшихся со всей пирамиды.

– Жива. Результат положительный. Транспортник сюда, – за Магдой прилетела горизонтальная колба. – Эпсилон-22, на место.

Мальчик направился к вертикальной стекляшке. Я следила за ним, он выглядел довольным.

– Сволочь, – выдавила я, – ты сделал ей больно.

Стиратель придавил меня к платформе.

– Пусть твоя колба разлетится, пусть ты упадёшь вниз!

Стиратель сжал мне губы, но мысль нельзя заткнуть. Эпсилон вошёл в колбу и начал подниматься. Я страстно желала, чтобы он разбился, желала наказания хоть для кого-нибудь из них. Пусть разлетится к чертям. Ненависть поглотила меня, хотелось кричать совсем как Магда: «Я!» Колба затряслась. Я видела это! Видела испуг в глазах зеленохвостого. Он прижался носом к стеклянной стенке, смотрел на Магду. Решил, это она. «Ну, давай же!» – я отдалась ненависти без остатка. Стекляшка сорвалась вниз. Поломанный палец чуть не оторвало. Моё страстное желание смазалось. Я не смогла… Он ведь такой же, как и мы. Его используют. Он смирился, он получает удовольствие от мучения другого. Но я не хочу становиться такой. Я распласталась на платформе. Колба медленно набирала высоту.