Отец – Станислав Зуйский – безнадежный ученый, всё пытающийся что-то кому-то доказать; живет у себя в кабинете перед монитором. Последнее, что он спросил у дочери: «есть у вас в школе круглые отличники?». Эмилия подумала, неужели отец заинтересовался ее жизнью! Но нет. Ему нужны были неглупые добровольцы для помощи в редакции научной статьи. Это было две недели назад. Почти тогда же Эмми слышала их ссоры с мамой. Стэн иногда сам выдумывает ситуации и даже разговоры с Эмилией, а потом ей припоминает. Естественно, она смотрит на него в совершенном недоумении и оставляет всякие попытки что-то доказать или переубедить, отчего он и делает выводы о безразличии дочери к нему: ведь та даже разговоров с ним не помнит.

Мать – Марта Зуйская – потерянная женщина. Ее маниакальная гиперзабота просто не дает дышать. До средней школы это было в буквальном смысле – Эмилию так перевязывали шарфом перед прогулкой, что пару раз она теряла сознание от нехватки кислорода. Когда Эмилия уже смирилась с тем, что отец не любит ничего и никого больше своей работы, она попыталась серьезно поговорить с матерью о том, куда она хочет поступать и об отце тоже. Та слушала с пустым взглядом, кивала, охала, вздыхала, а в конце спросила: «У тебя деньги-то есть на обед в столовой?». Родители как бы были всегда рядом, но в то же время их не было. Мать по нескольку раз в день заходила, спрашивала, не хочет ли дочь пообедать, как дела в школе, но не дослушивая, быстро уходила на кухню готовить, мыть посуду, полы, протирать полки и столы. Заходил и отец. Вставал посреди комнаты, вздыхал и упрекал за интернет-зависимость и бардак. Эмилия решила запирать комнату на ключ. Марта говорила:

– Да… Бедная девочка, совсем ее эти уроки доведут…

День начался со звонка Мари.

– Ты еще спишь? – спрашивал возбужденный голос в трубке.

– Ну да, – будто с похмелья отвечала Эмилия, – к трем же договаривались…

Мари громко затараторила в трубку, но Эмми знала, что так будет, и успела убрать телефон от уха.

– К трем! А если что-то поменяется? Хочешь остаться и все пропустить? Брат Ника приедет раньше, в три уже надо быть там, поэтому начинай собираться, – Мари сделала паузу и Эмми поднесла телефон поближе, – не забудь там ничего, – тише добавила Мари и бросила трубку.

Хорошее настроение подруги не могло не радовать. Мари, видимо, опять забыла все обиды, но и возможности уколоть за вчерашнее не упустила. Все равно ее звонок был облегчением для Эмилии.

Да, вечер в хоть и не самой приятной компании все же поможет отвлечься. Эмми вышла из комнаты только через десять минут после звонка.

– Доброе утро! – приветствовала мать.

Дочь проигнорировала и, не поворачивая головы, прошла в ванную.

Отца в это утро даже не было слышно. Он приехал сегодня поздно ночью, так что Марта даже не слышала, как замок двери его кабинета щелкнул. Повторного щелчка всё не было. Либо муж внутри и не выходит, либо его нет дома в принципе. Все же она не хотела проверять, ведь если он внутри, то снова закатит скандал на почве того, что его без конца беспокоят.

Марта зашла на кухню – Эмилия заканчивала завтрак.

– Ты куда-то собираешься? – спросила Марта, аккуратно присаживаясь рядом.

Эмилия отложила приборы и посмотрела на мать.

– Да.

Марта не решалась узнать больше. Эмилия убрала посуду и ушла в комнату. Дверь снова закрыта. Марта подошла к ней спустя четверть часа.

– Я могу подбросить тебя, если хочешь.

– Не нужно, – отрезал глухой голос за дверью.

Сложенные в кулак руки на груди расслабились и сползли вдоль тонкого тела. Марта ушла мыть, а затем натирать насухо посуду.

Эмилия достала телефон, открыла ленту, и пока посты летели вверх, так же стремительно летели минуты. Закончив, она достала электронную сигарету, подошла к окну, открыла его и, выпуская клубы пара, стала окидывать своим презрительным взглядом окрестности. Ее внимание привлек мужчина, снующий во дворе возле припаркованных авто. Она бы не обратила внимания, будь это очередной наркокурьер или пьяница, но в фигуре этого мужчины она увидела что-то знакомое. Хорошо сложенный мужчина с выбивающимся из-под шапки хвостом русых волос напомнил ей дядю Иммануила. Последний раз она видела его лет 10 тому назад, он приезжал к отцу на пару дней и по утрам играл с ней в прятки.

«Да ладно, это не может быть он. Он бы уже зашел, поздоровался с отцом, со мной. Может, спросить у отца?» – подумала она и рассмеялась над этой глупой идеей.

Она перевалила половину своего корпуса за оконную раму и уже собиралась окликнуть его, как вдруг незнакомец выбил стекло какой-то подержанной иномарки. Через минуту двигатель машины взревел, и автомобиль стремительно понесся на выезд со двора. Эмилия опомнилась, когда услышала звонок в дверь. Увиденное показалось ей каким-то странным сном или минутным помутнением. Она закрыла окно и действительно подумала так, потому что не обнаружила сигареты у себя в руке. В коридоре она пересеклась с мамой и попросила ее уйти в гостиную.

– Это ко мне, – сказала она и открыла дверь.

– Эмми, почему ты еще не одета?! – врываясь в квартиру, напала Мари.– Здравствуйте! – поприветствовала она Марту.

– Я… Эм… Я, в принципе, все собрала, мне только одеться, – сказала Эмми и ушла в комнату за вещами.

Мари продолжила стоять на пороге. Марта вышла из гостиной.

– Мари, чая не хочешь попить? Я сделала такой вкусный «Медовик»!

– Нет, спасибо. Мы немного торопимся, – мягко отвечала Мари. – Ты там скоро? – крикнула она в сторону комнаты Эмми.

Там что-то упало.

– А далеко соби… – тихо попыталась узнать Марта, но Эмилия уже была готова и своим появлением перебила мать.

– До свидания! – уже в подъезде крикнула Мари, и они, не дожидаясь лифта, стали спускаться по лестнице.

Выйдя на улицу, Эмми сразу бросила взгляд на то место, где стояла машина – пусто, лишь кусок сухого асфальта меж линий следов. Она обернулась по сторонам и увидела свою сигарету, торчащую в снегу прямо под ее окном. Рассказывать все это Мари она не хотела, хотя бы потому, что та, будучи слишком взволнованной предстоящей поездкой, просто не стала бы слушать. Да и времени подойти к месту происшествия и рассмотреть осколки, следы не было – таксист что-то громко выкрикнул из окна желтого седана.

Каких-то пятнадцать минут и дамы уже стоят у банка в ожидании патрульной машины.

– Господи, я до сих пор не могу поверить, что мы делаем это! – воскликнула Мари.

– Представь, что это только начало, может, легче станет, – усмехнулась Эмми.

Эмилия была взволнована не меньше Мари, отчего стала прогуливаться вдоль здания. Делая третий круг, она вдруг обнаружила резинку для волос, прикопанную снегом. Она подняла ее и заметила – резинка из набора, что подарила ей мать на шестой день рождения.

– Вот он – «Ford» 1337. Это за нами. Не думала, что когда-нибудь буду этому рада! – махая рукой, говорила Мари.

Машина подъехала, и из нее вышел высокий, крупный молодой человек.

– Мария и Эмилия? – снимая очки-авиаторы, спросил мужчина.

– Да, – в голос ответили подруги.

– Садитесь.

Это был брат Ника – Алекс, самый настоящий киношный «коп». Высокий, накаченный мужчина со строгими чертами лица, с решительными движениями рук и не менее решительным взглядом.

Девушки забрались на заднее сиденье и сели на расстоянии – каждая у окна. Они улыбались и переглядывались.

– Когда подъедем к пропускному пункту, молчите, а лучше опустите глаза, будто вам стыдно, – он резко на мгновенье повернулся и сказал, – вам ведь бывает стыдно?

До самого поста Мари сидела с открытым ртом, не спуская глаз с Алекса.

Остановившись у светофора перед мостом, Алекс снял очки и повернулся к дамам, сверкая своими черными, как морская пучина, глазами.

– Делайте, что я сказал! И никакой самодеятельности.

Машина взревела и стремительно набрала скорость, двигаясь по мосту и окропляя весь город за спиной переливом синего и красного света. Подъезжая к мосту, Алекс сбросил скорость до 20 км/ч, и секунд десять, казавшимися подругам вечностью, автомобиль катился к шлагбауму. Мари взяла Эмми за руку, и их обеих объял холодный пот, сердце билось так, что они обе слышали эти пульсации через руки. К тому моменту, как они остановились, дежурный поста уже ожидал их у своей будки.