— Да куда уж нам, толстокожим гориллам, понять и оценить ваши неприякаянные порывы! — голос Вадима вторгся в нашу светлую реальность резко и пугающе. — Ну, красота! Картина маслом! Зрелище слишком почетное для моей черствой натуры — две музы, спорхнувшие с Олимпа, нашли пристанище на земле нашей грешной! Только где ж вы так наклюкаться успели, крылатые мои? Может, как раз за пьянство и пустопоржний трындеж вас и не берут обратно на небеси? Потому что мне от одних только отголосков вашего блеяния тошно, а у родичей-небожителей терпения и того меньше?

— Как грубо, Вадим, слишком грубо… — видимо, не в первый раз сталкиваясь с такой реакцией на свои возвышенные речи с его стороны, Мари лишь гордо вздернула подбородок. — Впрочем, как всегда. Мало того, что ты несправедлив — так еще и считаешь, что вправе судить нас, будто бы сам лучше! Что за глупая гордыня, Третьяков? Скоро ты и сам пострадаешь от нее, помянешь мое слово — пострадаешь! — и, неожиданно икнув самым прозаическим образом, Мари одарила оппонента презрительным взглядом, который, однако, не возымел на него никакого воздействия.

— Ты, Маша, лучше бы задницу свою царственную поберегла от мороза, и лапшу на очередные доверчивые уши не вешала. А ты, Алексия… — Вадим сделал небольшую паузу, чтобы не влепить мне следом какой-нибудь не самый приятный комплимент. — Вот что за талант у тебя такой — вечно находить каких-то упырей на свою голову? Твой этот начинающий терминатор по залу уже ищет-рыщет и, честно — не хотел бы я быть на твоем месте, когда он тебя найдет. Зануда он упорный, пилить мозги будет долго. Зато ты здесь прохлаждаешься в компании пафосной дурищи, которая только и может, что глаза под лоб закатывать да тупую высокопарщину разводить. Отличную альтернативу ты нашла, просто отличную! Ради этого стоило устраивать придуроковатое шоу с побегом? Ну? Что уставились на меня своими одухотворенными зенками? Бегом встали и шагом марш назад в ресторан, обе! Давайте-давайте, шевелите клешнями! Веселее, активнее! Богини, мать вашу…

Ослушаться этого приказа мы с Мари при всем желании не могли, поэтому, не без труда поднявшись со своих уютных насиженных мест и стараясь не пошатываться, засеменили к главному входу в «Квартиру Йоханнеса». Вадим, словно злобный погонщик, шел за нами, продолжая отпускать язвительные шуточки о том, что цирроз печени не щадит никого — даже крылатых муз и литературных дев.

Вскоре мы вернулись в ресторан. Снова громкая музыка и душная атмосфера несвежего праздника навалились на нас, ослепляя и оглушая. На своей руке, чуть выше локтя я почувствовала цепкие пальцы Вадима и его тихий, но по-прежнему угрожающий голос пророкотал над ухом:

— Не вздумай даже рыпаться, если хоть немного беспокоишься о целости своих тощеньких косточек. Сейчас скину тебя твоей Покачте — и пусть он дальше это все разгребает. Знаешь, Алексия, — задумчиво проговорил Вадим, внимательно глядя на мое заплаканное лицо с размазанной по щекам тушью. — В чем-то я ему даже сочувствую, этому твоему Марку. Ты, когда с цепи срываешься, совсем дурная становишься. Тебя прибить проще, чем опять спасать.

— Тогда почему же ты постоянно это делаешь? — не осознавая жестокости вопроса, поинтересовалась я.

— Да потому что тоже дурак. Но все надеюсь исправиться, — глаза Вадима сощурились и на миг в них сверкнул болезненный и яркий отсвет нашего с ним перечеркнутого прошлого. — Так, Мар-р-рия! — нарочито громко и раскатисто пробасил он, чтобы перевести разговор на другую тему. — Все, оставляю тебя наедине с твоими страдалищами! Можешь и дальше мучиться, только без угрозы отморозить себе уши и еще кое-что, на чем принято сидеть, а ты этим предпочитаешь думать. Не благодари, не надо, я же простой лыцарь по зову сердца! Спасать возвышенных идиоток — мое призвание! Хотя нет, давай-ка доведу тебя лучше к бару. Ты все равно рано или поздно там окажешься, так хоть гарантированно доберешься без приключений. Давай-давай, пойдем, — одной рукой продолжая держать меня, а другой мягко и в то же время настойчиво подталкивая в спину свою подопечную поневоле, продолжал веселиться Вадим.

Так наша практически организованная процессия двинулась к сердцу ресторана — длинной барной стойке, где на смену первоначальному веселью успела прийти предутренняя помятая атмосфера. Бармены в ожидании окончания вечера продолжали устало смешивать коктейли, некоторые из посетителей откровенно дремали, прикорнув на полированное дерево, а немногие оставшиеся в строю вели беседы ни о чем, в основном сводящиеся к планам на новый год и радости, что он наконец-то наступил.

Но не Зоран. Ему, казалось, все было нипочем. Будучи и в пять часов утра в таком же бодром состоянии, как в начале вечера, он продолжал громыхать и потрясать идеями, на этот раз — о возможности переселения душ в предметы материального мира.

— Таким образом, будет совершен еще один шаг на пути постижения жизни вечной! Человек бессмертен, я это категорически утверждаю! Категорически! Бессмертными мы созданы по образу бесконечной Вселенной, и все формы этого бессмертия обязаны постигнуть! Что мешает нам, скажем, одновременно готовиться к очередной реинкарнации, и в то же время сберечь частичку прежнего себя в камне, или заключить осколок своего «Я» в древнюю скалу? Это же так просто, так, я бы сказал, элементарно! И, пока часть нашей души будет лететь во Вселенной в компании себе подобных — другая ее половина, раздробленная на десятки, а то и сотни, будет присутствовать по-прежнему здесь, на Земле! — Зоран важно воздел палец вверх. — Ну? Каково? И вы по-прежнему считаете эту идею нежизнеспособной?

— Не только нежизнеспособной, но и абсолютнейшим бредом, — услышав голос собеседника Зорана, которого закрывали плащ и шляпа практикующего мага, я вздрогнула от ужаса.

Этого еще не хватало. Из всех присутствующих в ресторане неутомимый колдун выбрал почему-то Марка, чем только усугубил ситуацию. Теперь мне придется отвечать не только за свой странный побег, но и за не менее странные привычки моих друзей, которые вряд ли пришлись ему по душе.

— Нет, ну что за дремучее, агрессивное отрицание! Вы хотя бы аргументируйте свою позицию, поспорьте со мной, если не согласны! Что за привычка такая — сразу вешать ярлыки на все необычное! Бред? Почему еще бред?

— Потому что это очевидно. Я не вижу смысла спорить об очевидном.

— О! А вот и Покачта! — радостно откомментировал происходящее Вадим. — Что ж ему так не везет-то сегодня? Из всех возможных идиотов в этой тусовке на уши ему присел самый активный!

Привлеченный громким голосом Вадима, Марк быстро скользнул взглядом в его сторону и тут же прервал разговор с просветленным магом самым грубым способом — встал с высокого барного стула и молча направился к нам, оставив без внимания очередное громкое доказательство астральной природы человека.

— Кого я вижу, — спустя несколько секунд донесся до меня его голос. — Что, Алеша? Без очередного побега и праздник не праздник? Ты так заскучала в нашей компании, что решила внести в нее немного веселья?

— Ну… в общем-то да… — опустив глаза, промямлила я. — Вы немного увлеклись там… собой… И я… Мне стало так обидно…

— Ну, понятно. Конечно же, это мы во всем виноваты, — отчеканил Марк, глядя прямо мне в глаза, и я поняла, что мои волнения в этот странный вечер, плавно переходящий в странное утро, еще не закончены. — Спасибо, что нашел ее, — внезапно другим, лишенным металлических ноток голосом, добавил он, обращаясь к Вадиму, и я от удивления едва не открыла рот.

Табло, ведущее учет их противостоянию, погасло. Противники в борьбе с моими внезапными порывами временно прекратили спор.

Желаемая цель была достигнута совершенно неожиданным способом.

— Молодой человек, не будьте так жестоки к бедной девочке. Не судите ее слишком строго за невинную выходку. Научитесь прощать людям их слабости, и они охотно просят вам ваши, — неожиданно шатнувшись вперед, вступилась за меня Мари и я почувствовала, что просто-напросто устала удивляться происходящему.