– Мисс Макалистер, возьмите это и пройдите в двадцать восьмой кабинет. – Андроид протянул ей флешку.

В двадцать восьмом кабинете у Скарлетт взяли анализ крови и медкарту – для разных людей делают чипы из разных материалов.

Осталось только пойти и получить чип, который потом вживят хирурги.

*

– Теперь ты вся такая недоступная и защищённая? – интересовалась Элла по голографону, когда Скарлетт и Шэрон вернулись в поместье.

– Да, но им еще нельзя пользоваться. Рана заживает.

– Ну это всё равно круто. Получается, этот Коннор не сможет обворовать тебя?

Скарлетт прыснула со смеху.

– Нельзя украсть у того, кто ничем не владеет.

– Это неправда, Скар. Забыла? У тебя уже есть достаточно приличная сумма на поездку в Норвегию.

– Радует, что теперь лететь надо меньше, я надеюсь. Всё будет зависеть от того, каким окажется Коннор.

– Он до сих пор не приехал?

– Элла, я тут только двое суток! Шэрон сказала, что через три дня он вернется из Гётеборга.

– Швеция, м-м. Мы с Софой там были, потрясающий город.

– Да, круто.

– Не волнуйся ты, я думаю, он нормальный.

Скарлетт потупила взгляд в пол балкона, улыбки и след простыл. Мгновение она молчала, не зная, как поступить. Однако все же решила признаться.

– Эллс, я видела, чем питаются его работники, и это полный бред. Они тут, как в тюрьме.

– Что такое?

– На завтрак каша и чай, без ничего. Это когда у меня полноценный прием пищи. Я не уверена, что он полностью адекватный, а работники его нормальные люди.

– Может, не такие уж и нормальные? В любом случае, ты у него узнаешь, когда тот приедет.

– Ладно. Как Чак?

– Очень скучает по тебе. Папа пытается его развеселить, но тот ни в какую. На твоей кровати уже днями просиживает.

От услышанного у Скарлетт ёкнуло в сердце. Она вспомнила, как открыла свой новогодний подарок и увидела там щенка, он сразу же прыгнул ей на колени. Это было десять лет назад, и с тех пор Чак был с ней всегда. Когда её бросил парень, ещё на первом курсе, он пролежал рядом всю ночь.

– Скар? Ты пропадаешь.

– Нет, все в порядке. Я просто задумалась.

– Мне надо бежать, Софа зовёт. Удачи тебе, мы тут все очень переживаем и так же сильно любим тебя.

– Спасибо, и вам удачи. Люблю вас.

Скарлетт положила голографон в карман и уставилась на небо. Из-за пасмурных облаков не было видно звёзд, Луны. Её мечтой было когда-нибудь побывать там, на орбите. Где нет никого из знакомых, где ты наедине с собой.

Она всегда хотела побыть наедине с собой, а здесь это априори не будет возможным. Коннор Атчесон приедет через три дня, и как минимум до заключения брака ей не будет покоя, которого так жаждала душа.

Скарлетт закатала рукав кофты и посмотрела на перебинтованное запястье. Теперь она киборг. Вся её финансовая жизнь находится в этом чипе и никуда с неё не денется.

Она встала с перил на балконе и зашла в скрипящую, нежилую комнату. Пол тут же напомнил о себе.

– Да тихо ты.

*

Скарлетт спала на тесной кровати, как вдруг услышала скрип. Она мигом вскочила с неё и огляделась: дверь шкафа открылась. Скарлетт облегченно вздохнула.

– Ну ты и напугал…

Она закрыла его и хотела вернуться в кровать, но сон как рукой сняло.

Скарлетт надела куртку и ботинки, чтобы выйти на прогулку. Вторую ночь она не могла уснуть, и сегодня решила пройти чуть дальше двери в бассейн.

Пройдя по длинным и нескончаемым коридорам, она пришла к двойным дверям. Те были заперты, отчего Скарлетт ухмыльнулась и дернула за дверную ручку — не поддается.

– Ещё один секрет, мистер Атчесон.

Что за этими дверьми и почему они заперты?

Постояв ещё немного возле того входа в какое-то явно запрещённое место, она вернулась к своему крылу, которое скрипело от каждого шага. У Скарлетт кровь стыла в жилах, будто бы это фильм ужасов.

Она сжала в руках голографон и продолжила идти в свою комнату. Голые стены, полы — неужели кто-то может к такому привыкнуть? Скарлетт вспомнила родную комнату в Индианаполисе. Нежно-голубые обои, мягкий ковер, теплая постель. Рядом с письменным столом была лежанка Чака, который всегда молчал, пока она делала уроки. Её рисунки украшали комнату, а шкаф открывался тихо, без скрипа. Робот-помощник детства всегда давал ответы на интересующие вопросы и будил по утрам.

Неужели это справедливо, после стольких лет комфортной жизни запихивать её в древний замок злого дракона?

*

– Интерес к работе пропадает, когда босс тобою недоволен, – говорил Джейсон Мерфи, садовник.

Скарлетт сидела рядом с ним. Сначала она рисовала, но разговор с пожилым дедушкой заинтересовал её больше.

– Вам принесет удовольствие от работы, если я скажу, что сад даже осенью потрясающий?

– Ради комплимента от такой милой дамы любая работа будет стоить своих усилий.

Скарлетт завела прядь за ухо.

– Сколько вы уже работаете на мистера Атчесона?

– Последние восемь лет. Я устроился, как только жена умерла.

– Вы были женаты?

– Выборный брак, ничего особенного. Поскольку у меня уже есть взрослый сын, второй раз женится не обязательно. Так что я просто нашел прекрасную работу подальше от шумной столицы.

– Вы были в Выборном браке, Шэрон и Майкл. Есть тут хоть кто-то, кто был женат по любви?

Садовник оторвался от стрижки куста и горько улыбнулся.

– Нет, никто из нас так и не понял, каково это: любить человека. Всех просто запихнули в этот Выборный брак.

Видя опечаленное лицо работника, Скарлетт решила сместить градус разговора и в качестве темы выбрала его работу.

– А вас устраивают условия труда?

Он вздохнул и повернулся к ней.

– Я прожил уже достаточно и не жалею ни о чем. Скромность всегда вознаграждается.

– Скромности тоже должно быть в меру. Это самое настоящее свинство: давать людям столько работы и при этом даже не кормить их должным образом.

– Вы просто еще не понимаете прелести скромной жизни. Ты ни на что не копишь, ведь денег впритык, у тебя нет цели разбогатеть, ибо зачем? Ты просто живешь и наслаждаешься каждым днем, как будто он последний.

– В вашем случае каждый день может быть действительно последним.

– Никто не против.

Он состриг выпирающий над идеально ровной поверхностью бонсая веточку. С таким мертвым бонсаем поместье выглядело еще более неживым.

– Я считаю, что любой человек, вне зависимости от того, сколько ему лет, заслуживает хорошего отношения и проживания за свою работу.

Скарлетт решительно встала со стула и ушла в дом, по пути услышав:

– С такими мыслями вы еще больше мне нравитесь!

Она зашла в поместье, где Шэрон протирала пыль, а остальные судорожно носились по гостиной.

– Что происходит? – недоумевала Скарлетт.

– Он уже едет из аэропорта! – крикнула Валери — уборщица.

Скарлетт закатила глаза и ушла к себе в комнату, по традиции сев на перила балкона.

Ветер её больше не беспокоил, так как на ней был непродуваемый свитер. Серое небо означало лишь одно: надвигающуюся грозу. Она вспомнила, как папа рассказывал им страшные истории во время дождя. О монстре с четырьмя руками и глазами, что приходил во сне. О бабушке, которая ела своих детей. О страшном драконе, что запер девушку у себя в башне, потому что влюбился. Вот только то была зависимость, а не любовь.

Скарлетт обожала последнюю историю, ведь мама всегда переделывала ее в сказку. Страшный дракон в конце заслужил любовь той девушки и не был зависим от неё. Так сказать, она не была его “личным сортом героина”.

Все папины истории были сказками, но от этого ей было не менее страшно. Он ведь никогда не забывал выключать свет и вставать с пола, грозно проходя за спинами детей во время рассказа.

Скарлетт достала из специального кейса наушники и надела их, включив на голографоне страшную историю.

«На следующий день Кейт и Эми увидели в своей комнате коробку, в которой находилась мертвая кошка без хвоста. В коробке была записка, в ней было сказано: «Надеюсь, тебе понравился мой подарок». Девочки поспешили выкинуть коробку, и на следующий день мальчик обезумел и начал орать мол, зачем они выкинули подарок».