*

– Апорт! – она кинула Чаку палку, тот побежал за ней. Наверное, выглядела она ужасно: огромная темно-синяя толстовка, черные спортивные штаны и такого же цвета ботинки, наспех зашнурованные. Она не мыла голову уже как четыре дня, синяки и мешки были размером с айсберг.

Чак принес палочку.

– Молодец, – сдавленно произнесла Скарлетт и погладила мохнатого друга за ушком. В памяти всплыл тот момент, когда Коннор рассказывал о том, можно ли перевести его в Лондон. Чаку бы там понравилось: просторно, свежо, а главное: куча грязи для того, чтобы валяться там. Она ненавидела его купать, но приходилось это делать практически всю осень.

Скарлетт снова кинула палку, на этот раз как можно дальше, и села на скамейку, наблюдая за жизнью парка.

Она улыбалась, смотря на природу и посетителей этого дивного места, где время будто бы замедляется. На пруду резвились утки, некоторые подплывали к пожилой паре, что кидала куски хлеба в воду. Две девушки в облегающих спортивных костюмах бегали по дорожке, расслабленно беседуя.

– Ваш пульс ниже нормы, уголки губ не приподняты, зрачки сужены. Вы грустите?– спросил робот. Он нужен был здесь для того, чтобы люди могли с ним поговорить. Этакий робот-помощник детства, только для взрослых.

– А как мне не грустить?

Он сел на скамейку.

– Можно узнать причину вашего плохого настроения?

– Моя подруга в коме, любимый человек за тысячи километров, а родители ждут, что я расскажу им парочку веселых историй, пока находилась в другой стране.

– И почему вы им не расскажете?

– Я не хочу.

– Насколько мне известно, семья должна поддерживать в сложных ситуациях. Разве это не она?

– Вот видишь, я же сказала, что ты не поймешь. Можешь оставить в покое?

– Конечно.

Он встал и ушел помогать какой-то милой женщине. Железный Дровосек, получивший сердце, только смазанный и отлично работающий. Скарлетт улыбнулась, вспомнив, как читала цикл «Изумрудный город» Александра Волкова.

– Чак! Ко мне!

Пес подбежал к ней и они пошли домой.

========== 6. По одну сторону баррикад ==========

5 месяцев спустя…

Скарлетт сидела на веранде, где около года назад она ждала того самого Выбора, даже не представляя, что ее ждет в ближайшем будущем. Хотя какая разница, если все вернулось на круги своя, словно ничего и не было?

Лорен очнулась около трех месяцев назад, пропустив тот сущий ад, через который проходят все молодые родители.

Скарлетт была несказанно рада, когда Лорен проснулась, так как все это время она занимала ее место, пока Дэнис работал.

Но ее пробуждение означало еще и то, что в скором времени Скарлетт будут окружать коричневые стены Уайтхолла и летние сады, которые они создадут вместе с мистером Мерфи. Означало.

Вдруг она почувствовала, как ее будто бы прижал пресс. То самое чувство несбывшейся мечты, невыполненной цели вывалилось на нее, как лавина на горы. Она с тоской вспомнила, как улыбалась по ночам, когда все спали. Улыбалась, что совсем скоро она снова будет творить в восточном крыле, что снова попробует очередную вкуснятину мистера Симмонса, что…

Все было не так просто. Вкус долгожданной свободы оказался не таким сладким, как она себе представляла, ведь фирма, в которой работала Скарлетт, медленно шла ко дну, что заставило ее остаться в Индианаполисе на следующие два месяца, вплоть до сегодняшнего дня.

И у нее практически не было времени на самого важного человека в своей жизни. Поначалу они с Коннором довольно много переписывались, только у одного появилась свободная минутка — счастью не было предела. Однако после пробуждения Лорен на Скарлетт навалилось намного больше проблем, чем раньше, да настолько, что некогда было поднять головы. И у Коннора, к сожалению, была точно такая же ситуация с больницей, ведь каждая неудачная операция все больше разогревала интерес СМИ, хоть статистика и показывала, что есть куда более проблемные клиники даже с андроидами. Такими темпами их общение медленно пропадало, но не исчезало насовсем, что ее и радовало.

– Скарлетт! – кричала мама из дома.

Скарлетт редактировала иллюстрации для новой книги про волшебный мир, но услышав голос мамы, повернулась к окну. Та махала белой тряпкой в синюю клеточку и звала на обед. Она встала и, оставив голограф на диванчике, зашла внутрь.

Дом не изменился: все те же бежевые стены, зарисованные всем, чем только можно; мебель из темного дерева и голографические устройства.

– Помоги накрыть на стол, – попросила мама, не отрываясь от поиска чего-то в холодильнике.

– Хорошо, – вяло согласилась Скарлетт и подошла к ящику со столовыми приборами. Вилки, ложки и ножи из нержавеющей стали блестели, отражая свет от люстры. Ее длинные и худые пальцы взяли обычное количество: три пары.

– Возьми еще одну, – сказала мама. – Тетя Анна сегодня приезжает из отпуска, хочет тебя увидеть.

– Кто вообще уезжает в отпуск на полгода в Австралию?

Мама засмеялась:

– Так говоришь, будто бы не знаешь ее. Спонтанность – синоним Анне Тернер. К тому же, будь у тебя выбор, ты бы поехала?

Если же вопрос и был риторический, у Скарлетт имелся на него ответ.

– Да, – ответила она. – Если бы я могла уладить все дела с фирмой и после этого мне предоставили выбор, я бы поехала.

Мама хитро на нее взглянула и по-лисьи улыбнулась.

– Да? И куда же?

Скарлетт так и не рассказала маме об их с Коннором отношениях, та считает, что они просто нашли общий язык и все. Она не знала, как мама отреагирует, поэтому предпочла не знать дальше. Конечно, ей придется сказать, так как рано или поздно Скарлетт все равно улетит в Лондон, но она была пока что просто не готова, да и так измучена работой, что времени и сил на выслушивания маминых взволнованных речей у нее не оставалось.

– В Норвегию, – ответила она. – Это же очевидно.

Мама кивнула и пошла расставлять тарелки, а Скарлетт так и осталась с четырьмя вилками в руках.

Тетя Анна всегда ненавидела закон о Выборном браке, хоть сама никогда не состояла в нем из-за своего бесплодия. Однако всем ее друзьям попались не самые благоприятные варианты, поэтому она ходила на все митинги за его отмену.

Но те не давали результата, ведь никто не мог гарантировать того, что демографический кризис не станет еще большей проблемой, чем он есть сейчас. Как ни крути, рождаемость повысилась, а в массовой культуре в его реалиях создали тысячи сериалов и подростковых фильмов.

И тем не менее, Анна не теряла надежд на то, что когда-нибудь его отменят и люди смогут продолжить искать свою любовь, а не жениться на лучших друзьях и воспитывать с ними детей, только бы не попасть под прицел Выбора.

Скарлетт уважала тетю за ее целеустремленность и жажду справедливости. Поэтому она обожала, когда Анна заходит к ним в гости.

Да и сама по себе Анна была очень интересной и компанейской женщиной, у которой всегда имелась интересная история или смешной конфуз в другой стране. Благодаря своей привилегии она наслаждалась жизнью и проживала каждый ее момент с удовольствием. А со Скарлетт Анна любила общаться больше всех в семье Макалистер.

«Ты здесь лучше всех умеешь слушать, это я в тебе уважаю, – говорила она на одном из Дней Благодарения. – Я благодарна тому, что ты моя племянница. Жду не дождусь, когда смогу слушать твои смешные истории всю ночь напролет. Поверь, они у тебя совсем скоро появятся».

Захлопнулась входная дверь, и перед Скарлетт оказалась тетя Анна — с подтянутой фигурой и в элегантном костюме, в каких ходят все герои испанских фильмов, особенно тех, события которых связаны с пляжем.

Тетя Анна повернулась к Скарлетт и наклонила голову вниз, дабы увидеть ее. Она и так была довольно высокой, так еще и каблуки подбирала на десяток сантиметров, чтобы уж точно в случае чего опереться о Скарлетт.

– Ну ты и похудела, солнышко, – сказала Анна, увидев ее фигуру: за полгода Скарлетт похудела килограмм так на десять, только и занимаясь игрой на своих нервах.