Адам, не ожидавший такой реакции, ошеломленно взирал на меня, в спешке собирающую вещи по комнате.

— Ты можешь объяснить мне, что я такого сделал? — Раздраженно спросил он.

Так и не найдя бюстгальтер, затерявшийся среди дорогой мебели, я махнула на него рукой и накинула платье на полуголое тело. Хорошо, что мои трусики остались на мне. Иначе светила бы сейчас голой попой перед начальником.

Ты уже засветила все, что можно. Добровольно.

— Я задал вопрос, Милена, — рявкнул Адам, подрываясь с кровати и рывком разворачивая меня к себе. — И я получу ответ на него, чёрт возьми.

— Что мы творим, скажи? Твоя дочь наверху, я так не могу. Да и одноразовый секс не входит в мом планы. Что нас ждет после? Тебя, естественно, продолжение обычной жизни, а я буду думать, где мне искать новую работу, — довольно громко прошипела я, выплескивая на мужчину злость и неудовлетворенное желание.

Адам со скрежетом сжал зубы и окинул меня испепеляющим взглядом.

— Ты слышишь себя? Что за бред ты несешь? Я не собирался тебя увольнять.

— И, тем не менее, я не желаю больше продолжать.

Сложив руки на груди, как бы ограждаясь от нарастающей злости мужчины, я без страха посмотрела в горящие яростным пламенем глаза.

Недолго думая, Адам молниеносно схватил меня за плечи и рывком притянул к себе. Казалось, что он едва сдерживается от желания как следует встряхнуть меня.

— Послушай, Милена. Я ни одну женщину не уламывал на секс. Понятно? — Дождавшись кивка, он продолжил. — Собирайся, я отвезу тебя домой.

Разжав болезненную хватку на моих плечах, Адам развернулся в сторону выхода из спальни, но дверь сама распахнулась буквально перед его носом.

— Вы такие шумные, — укоризненно сказала Вика, стоя перед нами в теплой пижаме голубого цвета и сонно потирая глазки.

— Ты почему не спишь? — Строго спросил Адам у дочери, пытаясь укрыть меня от любопытных глаз девочки.

— Папа, вот ты странный. Я не могу так быстро уснуть.

— Полностью согласна, — пробурчала я, на что получила злобный взгляд.

— Милена, почитай мне сказку, а то я заснуть не могу, — молящими зелеными глазками посмотрела Вика на меня.

— Эээ…

— Ей уже пора домой, — перебил Адам поток гласной из моего рта. — Пошли.

Мужчина чуть отошел в сторону, пропуская меня вперед. Стоило мне поравняться с девочкой в дверном проеме, как она железной хваткой вцепилась мне в ногу. Я едва не потеряла равновесие, стоило ей потянуть меня на себя.

— Вика, что ты делаешь? Быстро отпусти ее, — прикрикнул Адам на дочь, хватая ее за руки и пытаясь оттянуть от меня.

Я же с замиранием сердца смотрела в блестящие от слез глаза ребенка. И чувствовала себя последней дрянью. Во взгляде Вики было столько боли, что даже я ощутила ее силу.

— Почему ты не хочешь читать мне сказку? Потому что я плохая, да? — Всхлипнула девочка, размыкая руки под напором отца.

— Как ты можешь считать себя плохой, золотце? — Удалось мне выдавить скудные слова.

— Мама никогда не читала мне сказки. Она говорила, что я их не заслужила.

Бросив беглый взгляд на Адама, я увидела в его глазах горечь, резко переходящую в едва контролируемую ярость. Видимо, он проклинал сейчас в мыслях свою супругу за то, что та не удосужилась подарить собственной дочери немного тепла и любви, вместо этого щедро взращивая в ней комплексы.

Дорожка слез, пробежавшая по ее щекам, добила меня окончательно. Несмотря на просьбу Адама не сближаться с его дочерью, я опустилась на колени и крепко прижала Вику к своей груди. Пусть хоть убьет меня, но я не могу спокойно смотреть на плачущего, ни в чем неповинного ребенка.

— Я не так уж и тороплюсь. На сказку у меня есть время.

Подхватив девочку на руки, я вышла из гостевой комнаты, стараясь не оборачиваться. Я знала, что увижу в глазах Адама — укор и злость за то, что посмела ослушаться его. Не мне анализировать его поступки с позиций "хорошо-плохо", но в чем-то я готова была поспорить с мужчиной.

Войдя в детскую комнату, оформленную в нежно-голубом цвете, я на доли секунд замерла в недоумении. Мне всегда казалось, что комната девочек обязательно должна быть розовой, как у моей сестры в детстве. У мальчиков, напротив, голубой, как у моих братьев. Наверное, это была лишь блажь наших родителей, которую я едва не переняла. Спальня Вики показалась мне довольно уютной. С люстры формы большой ярко-желтой бабочки падал мягкий свет. Мебель была исключительно белой расцветки, расположенная таким образом, что создавалось ощущение просторной комнаты при небольшой площади помещения. Кровать девочки находилась недалеко от окна, занавешенного воздушными трехъярусными шторами.

Посадив Вику на кровать, я помогла ей удобно лечь на простыни с рисунком в виде белых мишек. Девочка накрылась тонким одеялом практически по шею и похлопала по свободной половине кровати.

— Ложись.

Я обернулась в сторону двери, чтобы посмотреть на реакцию Адама, но не застала того в комнате. Странно, очень странно. Вероятно, он сейчас занят тем, что придумывает изощренный способ моего наказания.

Ощущая внутреннюю скованность, я все-таки прилегла рядом с Викой. Вся эта ситуация казалась абсурдной, неестественной. Я уже хотела пересесть в кресло, но внезапно девочка наполовину вынырнула из-под одеяла и прижалась к моей груди, кладя голову над гулко бьющимся сердцем. Она была такой доверчивой в моих руках, я не могла ее сейчас оттолкнуть. Да и когда смогу? Ответ напрашивался сам собой — никогда.

Обняв Вику за плечи, я взяла с прикроватного столика книжку в твердом переплете. На обложке большими белыми буквами было написано "Царевна-лягушка".

— Тебе эту почитать?

— Мне все равно, — тихо сказала Вика, плотнее прижимаясь к моей груди.

— Хорошо. Значит эту.

Открыв нужную страницу, я начала читать с первых строк:

— В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь…

Признаюсь честно, эту сказку я читала впервые. Родители считали, что это бесполезная трата времени в отношении меня, в то время как на других (любимых) детей у них находилось то самое время. А я, как и Вика, считала себя виноватой, не заслуживающей внимания и заботы. Только с годами это чувство прошло.

Внезапно, словно рухнувший на голову потолок, меня озарила истина. Я, наконец, поняла, почему нахожусь в такой ситуации. Все это — моя встреча с Викой, инстинктивное чувство заботы о ней — было неспроста. Я делаю для этой девочки то, в чем отказывали мне мои родители: в ласке и внимании. Тем самым, я доказываю прежде всего себе, что никогда не стану такой, как они. Я буду любить своего ребенка — всех своих детей.

Закрыв книгу, стоило Вике уснуть, я еще долго смотрела на нежного ангелочка, которому также не достает любви матери. Но у нее есть отец, который отдаст абсолютно все за свою дочь. Я в этом точно уверена.

— Уснула? — Донесся тихий мужской голос со стороны двери.

— Да, — прошептала я и беззвучно встала с кровати, стоило Вике развернуться в другую сторону. — У тебя прекрасная дочь.

— Спасибо тебе, — неожиданно сказал Адам, с благодарностью смотря в мои глаза.

— За что?

Ничего не ответив, мужчина вышел из спальни, кивком головы намекая мне сделать то же самое. Я заботливо укрыла Вику одеялом и поцеловала в светловолосую макушку.

Спустившись на первый этаж, я подошла к Адаму, стоящему возле окна и напряженно вглядывающемуся в ночную мглу.

— Я отвезу тебя домой.

— Хорошо.

Подхватив с вешалки сумочку, я, не дожидаясь Адама, покинула дом и, подойдя к машине, облокотилась на пассажирскую дверь. Спустя пару минут мужчина вышел на улицу и направился в мою сторону, на ходу разблокировав автомобиль.

— Садись.

— А как же Вика? Вдруг она проснется? — Слишком поздно подумала я о ребенке. — Я могу доехать на такси.

— Она вряд ли проснется за это время. Но я оставил ей записку на всякий случай. Садись.

Я не стала больше спорить с ним, послушно забираясь на переднее сидение автомобиля.