— Что случилось? — Наклонилась девушка, заглядывая в мой компьютер.

— Я не могу найти файл с отчетом, вот что произошло. Хотела еще раз все проверить, чтобы идти к Адаму Руслановичу подготовленной.

— В другой папке посмотри.

— Я точно помню, куда скидывала файл. Что за чертовщина происходит?

— Не переживай, — слегка похлопала меня по плечу Виола, — все равно уже не исправишь ошибки. Он тебе объяснит, как правильно составлять отчет.

Представляя, как он начнет меня отчитывать, я с ног до головы заливалась краской стыда. И делать это мужчина будет с наивысшим удовольствием, я уверена. Зачем он только поручил мне чертов отчет, если я еще до конца не разобралась во всех тонкостях своей работы?

Бросив беглый взгляд на время в компьютере, я мысленно застонала, ведь до конца рабочего дня еще очень далеко. Да и потом я никуда не смогу уйти, потому что в девять вечера меня будет ждать суровое начальство. Скорее я сойду с ума от мучительного ожидания неизвестного, чем дождусь нужного времени. Но, помимо страха, меня одолевало и другое чувство — предвкушение. Ведь мы останемся в его кабинете ночью… наедине.

— Можно войти? — Нерешительно заглянула я в тускло освещенный кабинет Адама Руслановича.

Мужчина коротко кивнул, не отводя взгляда от экрана монитора. Я вошла внутрь и направилась к соседнему стулу, но он отстраненно сказал:

— Дверь закрой.

И затем посмотрел на меня многозначительным взглядом. Я вспомнила момент в клубе, когда он решил оставить дверь открытой, чтобы не спугнуть меня. Теперь же все было иначе. Адам будто провоцировал меня на что-то, даже его прищуренные глаза с нетерпением ждали моей реакции. Нет, он ее не получит. Я ни за что не покажу мужчине своего смятения и странного интереса к его персоне.

Господи, помоги мне пережить этот вечер и покинуть кабинет, не потеряв достоинства.

Выполнив его команду (просьбой это точно не назовешь), я подошла к свободному стулу, но Адам Русланович резко встал с кресла и поманил меня рукой.

— Садись сюда.

На ватных ногах я подошла к нему и примостила попу на мягкое сидение кресла, нагретое мужским телом. Наклонившись с левой стороны от меня, Адам щелкнул мышкой, разворачивая электронный документ с моим отчетом. Мне срочно нужно было сосредоточиться на работе, но все, о чем я могла думать — это обжигающее кожу шеи дыхание, посылающее череду мурашек по разгоряченному телу. Я должна немедленно убежать отсюда, иначе наброшусь на мужчину изголодавшейся кошкой.

— Во-первых, таблица составлена неверно. Ты также ошиблась в подсчете собственных дел, которые оформляла в течение десяти дней, — чем дольше он объяснял, тем больше округлялись мои глаза.

О чем он вообще говорит?

— Ладно, это я еще могу понять. Ты делаешь такой отчет в первый раз. Но ошибки! Как, черт возьми, можно было так резко отупеть?! — Зло воскликнул Адам и хлопнул тяжелой ладонью по столу, отчего монитор слегка пошатнулся, а я испуганно дернулась.

— Я не понимаю, о каких ошибках вы говорите, — слишком жалко прозвучало.

— Правда? — Склонился он ко мне, хмуро заглядывая в глаза. — Ты не понимаешь, конечно. Тогда я объясню, мне не привыкать. Смотри.

Мы еще несколько секунд пристально разглядывали друг друга, прежде чем я пораженно сдалась и уставилась в экран монитора. И правда, почти все слова сплошь и рядом были напечатаны с грубыми ошибками. Но как это могло произойти? Я никогда не сдала бы отчет с таким количеством недочетов. Да я не смогла бы даже сделать эти ошибки. Одного слова «Констетуция» было достаточно, чтобы до меня дошло — кто-то хорошо постарался изгадить мою трудоемкую работу. И удалил документ на компьютере, скорее всего, тот же человек. Вот только кто решился бы на такое? Ответ пришел незамедлительно.

Кристина! Эта дрянь на все способна.

— Ты думаешь, что тебя подставили, так? — Неожиданно спросил мужчина, все это время пристально наблюдавший за сменой эмоций на моем лице.

— Мало ли, что я думаю. Все равно не смогу этого доказать. Но такие грубые ошибки я никогда бы не сделала. Могу прямо сейчас пройти тест на знание русского языка, — от ярости меня понесло не в ту степь, поэтому я заставила себя закрыть рот, чтобы сгоряча не ляпнуть того, о чем завтра буду жалеть.

— Переделай хотя бы таблицу так, в каком состоянии она была у тебя до правки. Ты же помнишь или мне помочь?

— Нет, спасибо. Только это займет какое-то время.

— Не торопись, — махнул Адам рукой и присел на черный кожаный диван, доставая из кармана брюк телефон.

Пока я вертелась в кресле в попытке занять удобную позу, он поднес сотовый к уху, не сводя с меня зоркого взгляда, пробирающегося под кожу горячими углями.

— Привет, моя малышка. Как ты? — Ласково обратился к кому-то мужчина, отчего моя голова дернулась в его сторону.

У этого кабеля, оказывается, есть женщина, а он пытался меня склеить в клубе. А может он вообще сейчас разговаривает с женой. Правда кольца я на пальце не увидела. Даже следа от его ношения нет. Хотя кто сейчас носит обручальное кольцо? А я уже раскатала губу, думала, что произвела на него впечатление.

Это и к лучшему. Все равно между вами в априори ничего не может быть. Так что быстро отлепила от него свои глаза и принялась за работу, — наставлял меня рассерженный душевными колебаниями разум.

— У меня тоже все хорошо. Я задержусь сегодня, так что не жди меня. Спокойной ночи, солнышко. И я люблю тебя.

«Люблю тебя». Кому-то эта фраза приносит радость, а у меня от нее остается только горечь. Никто никогда не говорил мне таких слов. Сколько себя помню, живя с родителями, я мечтала услышать это от них. Хотя нет, говорить было не обязательно. Я мечтала почувствовать. Будучи еще глупым несмышленой девочкой, я часто тянулась к ним, но меня, словно плохого ребенка, «били по рукам». Так и не познав даже малой крохи любви, девочка выросла и превратилась женщину с каменным сердцем. Не подумайте, что мне чужды сочувствие и жалость. Нет. Только я никому никогда не протягивала руку помощи, ограничиваясь лишь сухим сожалением. Но также и не просила помощи для себя. Рядом со мной не было тех, кто поддерживал меня в трудные моменты. Я привыкла принимать удары судьбы в одиночку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пробовала два раза довериться мужчине, полюбить его всем сердцем — не вышло. Ничего не екало внутри, не билось о грудную клетку с желанием вырваться на волю. Там была лишь пустота: тихая, слепая, разрушающая. Я мечтала ее заполнить хоть чем-то, лишь бы обрести долгожданный покой. С каждым днем одиночество все сильнее сдавливало тисками, холодные стены смыкались со всех сторон. Но уж лучше так, чем я буду мучиться рядом с нелюбимым человеком.

— С вами все в порядке, Милена? — Щелкнул пальцами перед моим лицом Адам Русланович, напугав меня до пульсирующей боли в голове. — Я уже пару минут наблюдаю за вашим ступором.

Покраснев от смущения, я создала новый документ и быстро принялась исправлять отчет, стараясь не замечать его взгляда с прищуром. Но мужчина не дал мне сосредоточиться на работе, становясь за моей спиной. Я обернулась к нему, утыкаясь лицом в упругий живот мужчины, прикрытый тканью белоснежной рубашки. Подняв взгляд на Адама, я столкнулась с горящими ярким пламенем глазами. Не успев подумать о том, что творю, я быстро подалась вперед, прижимаясь губами к животу мужчины, чувствуя жар смуглой кожи.

Адам запустил руку в копну моих волос и резким движением дернул меня вверх, прижимая к своему телу. Я даже пискнуть не успела, как была опрокинута спиной на стол. Мои губы тут же оказались в плену жадного рта. Надавив пальцами на щеки, Адам заставил меня разомкнуть губы, проскальзывая внутрь языком. Застонав, я впилась короткими ногтями в плечи мужчины, пытаясь стянуть с него рубашку. В спину больно втыкалась ручка и другие канцелярские принадлежности, но я не обращала на это внимания, находясь в жарком дурмане.